История

История  »   Джелал-Эд-Дин Коркмасов  »   НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ, ЖИВ ЧЕЛОВЕК

НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ, ЖИВ ЧЕЛОВЕК

[опубликовано 31 Октября 2009]

Астемирова Фарида

 

 

Анатолий Коркмасов у обелиска захоронения жертв политических репрессий. Донской монастырь. 2009 г.Памяти Джелал –Эд- Дина КОРКМАСОВА


В этом изречении метко выражено мнение целых поколений, оно совпадает с образом жизни и мыслями многих людей, посвятивших себя борьбе за свободу и равноправие.

Такое высокое историческое предназначение выпало на долю Джелала Коркмасова – человека, с именем которого связана вся отечественная история Дагестана первой трети ХХ века, как ее до Октябрьский 1917 г. период, так и последовавший за ним – советский, когда он возглавил первое правительство Дагестана.

К написанию этих заметок, хотя с момента публикации о которой пойдет речь прошло уже более полутора лет, меня побудило желание выразить чувство благодарности Анатолию Коркмасову за его глубокое научно – обоснованное исследование в деле восстановление исторической правды, связанной с именем Д. Коркмасова (и не только!), посвятившего свою жизнь борьбе за счастье трудового народа.

Прав профессор К. Абуков в оценке научных изысканий, художественных произведений, посвященных судьбам исторических личностей. « Ведь все это – бесценное сокровище, которое еще скрыто от людских глаз. Все должно быть обнародовано. Надо восстановить правду в полном объеме… уйти от недосказанности… сознательного умалчивания», - пишет он в своей вступительной статье «О личности и романах моего друга» к романам
писателя М.- С. Яхъяева, объединившего в одном томе под названием «Бессмертие» свои два наилучших произведения «В полдневный жар» о Дж. Коркмасове и «Три солнца» о У. Буйнакском, получивших широкую известность и признание читателей.

Я, не будучи историком, не берусь оценивать события, детали, связанные с историческими личностями. Но как человек, проявляющий интерес к истории своего народа, интересующийся общественным мнением, не могу не выразить своего отношения к публикациям в «НД» - « Повести без вырванных страниц» («Мелиоранский» или тайны биографии Джелала Коркмасова») не только потому, что нельзя оставаться равнодушной к содержанию этого произведения, раскрывающего личность и деятельность Дж. Коркмасова и целого ряда других известных и не столь известных деятелей истории, но в силу того, что эти публикации вызвали в свое время широкий и не всегда однозначный отклик.

Были публикации в которых предпринимались попытки подвергнуть критике методы исследования исторического материала, делались далеко идущие выводы о национальной подоплеке и личных мотивах А. Коркмасова.

Невозможно согласиться с такими политическими выводами, основанными на национальной подоплеке. Это плод размышления не А. Коркмасова, а авторов упомянутых статей с явно нездоровой ориентацией.

Общеизвестно, что семья Коркмасовых глубоко интернациональная – в ней сроднились представители кумыкской, грузинской, русской, даргинской, аварской, рутульской национальностей.

Уже одно это существенное обстоятельство является немаловажным опровергающим фактором.

В то же время именно в поспешности отдельных статей была сокрыта их тенденциозная сущность. Их публикация явилась не результатом глубоких раздумий и осмысления «Повести..», а проявлением крайней нетерпимости отдельных лиц, предпринятых ими, с помощью легкого на руку журналиста, в промежуточности публикации «Повести..» очевидной попытки сдеформировать суть, сбить с толку общественность.

Реакция сработала сразу же, как только зазвучала правдивая информация в отношении одного из персонажей «Повести»...неблаговидная деятельность которого уже давно была на слуху дагестанцев, а теперь, ломая сложившиеся стереотипы и шаткие устои, выливалась наружу шипящей и пенящейся правдой.

Полной противоположностью этих повествований служат мнения, изложенные в ряде cтатей и откликах на историко – документальную «Повесть…» А. Коркмасова, в которых выражаются суждения о высокой ценности этого исследования. 

Дж.КоркмасовПо мнению Расула Магомедова (Кутлаева), «А. Коркмасов пишет об очень интересном периоде жизни нашей страны. Его книга будет служить интересам общества, делу воспитания молодежи. Она открывает завесу над историей, которую наши историки – идеологи фальсифицировали без зазрения совести». («НД», № 18/ 2004 г). При этом он не может удержаться от высокой оценки не только содержания, идеи публикации А. Коркмасова, но и мастерской формы изложения. «Пером и темой автор владеет великолепно», - отмечается им в статье.

В этом плане обращает на себя внимание отклик специалиста – историка М. Эмировой, зав. кафедрой истории России ДГПУ, объективный характер которого не вызывает сомнения.

Спасибо М. Эмировой, за убедительно аргументированный «Смелый и честный разговор». Оценивая работу А. Коркмасова и воздавая должное автору, она отмечает, что он «оживил тот период дагестанской истории, к которому был уже казалось утрачен всякий интерес .. и совершил ряд научных открытий», и в заключении пишет: « Ученые Дагестана и все, кому небезразлична история родного края, должны не только быть благодарны ему за титанический труд, но и, прежде всего, воздать должное его бескорыстной деятельности, которая вдвойне характеризует его как достойного потомка великого человека». (НД», № 17/2004).

В откликах отдельных авторов критике были подвержены не сами факты и события из истории нашего народа, представленные в «Повести…» и подтверждаемые впервые вовлеченными в научный оборот ранее скрытых архивных документов, а преподносилось с уклоном на личную заинтересованность автора в связи с его родственным отношением с героем произведения, а отсюда якобы субъективизм в изложении материала.

К чести А. Коркмасова, умение и право на научно – исследовательскую деятельность не требует доказательств.

Что же касается объяективности изложения фактов, то они полностью подтверждались документальной аргументацией.

Элемент субъективности носил разумный характер, сохранялось чувство меры.

А можно ли, даже не будучи внуком, близким родственником, оставаться равнодушным к описываемым событиям, не пронося через свое сердце все прожитое героями этого произведения. Главное - сказать правду, и это, в отличии от многих, он сделал.

И хвала Анатолию Коркмасову, что «завещая внукам, дедам и прадедам своим посвящает» этот нелегкий, но благодетельный труд!

«Значение статей Анатолия Коркмасова выходит далеко за рамки личностей… , скажет в статье «Политика и наука» профессор М. Абдуллаев, - («НД», № 24/ 2004), - и эти аспекты, - продолжит он, - имеют немаловажное значение для гуманитарных наук. А. Коркмасов совершил прорыв в ряде вопросов дагестанской исторической науки. Его публикации помогут, во – первых, отойти от позиций по многим вопросам, сложившихся под влиянием материалов которыми когда – то располагала историческая наука, и установок того периода; во – вторых смело и творчески подойти к осмыслению и освещению социально – политических и духовно – нравственных процессов..».

« Есть у меня глубокое предчувствие, - заключит С. Алиев («Времена» - 9.12.05), - книгой мирового качества, как говорят бесцеллером, может стать, готовящаяся к изданию книга А. Коркмасова, внука Джелала Коркмасова. Будем надеяться, что все это будет добрым знаком чудного возрождения нашего народа, как и всего Дагестана».

Теперь я хочу поделиться своими воспоминаниями о Джелале Коркмасове.
И хотя это были детские впечатления, но они оставили на долгие годы след в моей памяти.

Я полагаю, что среди нас, людей, знавших и видевших этого человека, осталось не много. Поэтому мой рассказ может оказаться не столько интересным, сколько значимым в раскрытии характера, моральных, духовных и душевных качеств этого легендарного дагестанца.

Это было в начале 30 – х годов, мне было лет десять. Я помню, как к нам в дом неожиданно пришел человек, которого я видела впервые, представительного вида мужчина, высокого роста, немолодой, с седой, довольно пышной шевелюрой. Он был то ли в плаще, то ли в легком пальто, но я запомнила почему-то цвет – серый.

Это был Джелал – Эд – Дин Коркмасов.

Вероятно, оттого что и одежда, и волосы были близки по цвету. Запечатлелось его интеллигентное лицо и благородная внешность.

Я не знаю, о чем они говорили с папой (нас, детей, отправили в свою комнату), но хорошо помню, как был тронут и взволнован папа этим непредвиденным приходом глубоко уважаемого им человека.

А причина визита была в следующем. Было время эпидемии сыпного тифа, и мама, где то подхватив его, тяжело болела: была без сознания, находилась в бреду. Ее изолировали от остальных под присмотром медработницы. Нас, детей, к ней не подпускали. Помню, как мы подбегали к папе, спрашивая о ее состоянии, когда он выходил из ее комнаты.

Я, как старшая, понимала, что ей плохо, но папа, скрывая от нас свою тревогу за нее, успокаивал нас. И вот в такое тяжелое для нашей семьи время Дж. Коркмасов, несмотря на свою большую занятость, посчитал нужным и нашел время, чтобы поддержать своего младшего товарища по возрасту и по служебному положению и тем самым проявил человеколюбие и уважение к нему.

Думается, небезынтересна оценка личности, деятельности Дж. Коркмасова моим отцом, Астемировым Багаудином Аджиевичем, и характеристика их отношений, о которых мне стало известно значительно позже.

В 1994 г., знакомясь с материалами архивного уголовного дела на Астемирова Б. А., я узнала из протоколов допроса, что их связывало, на чем была основана их близость, что объединяло их, трагическую роль в судьбе которых сыграли черные события 1937 г. 

Б.Астемиров с внуками. 1958 г.Так, на вопросы следователя: «Сколько раз Вы, будучи в Москве, встречались с Коркмасовым, где именно происходили ваши встречи, каков характер ваших с Коркмасовым отношений?» - Б.А. Астемиров отвечал: « С 1932 г. я несколько раз будучи в Москве, встречался с Коркмасовым. Встречи эти происходили главным образом в квартире Коркмасова в Доме правительства на Берсеньевской набережной. В течении пяти лет с 1932 г. я встречался с Коркмасовым приблизительно десять раз. К коркмасову я относился как к человеку, имеющего солидное революционное прошлое, культурному и высокообразованному человеку, старому члену партии. Кроме того, я относился к Коркмасову как к старшему товарищу. Между мной и Коркмасовым были дружеские отношения. Эти близкие, дружеские отношения с Коркмасовым у меня возникли с 1929 – 30 гг. Наши отношения стали близкими во время того, как я стал республиканским работником и работал Наркомфином ДССР. С Коркмасовым я часто встречался и сблизился с ним в процессе своей работы. В бытность Коркмасова в Махачкале я бывал у него и Коркмасов бывал у меня дома. В Москве я останавливался у Коркмасова дома. Это была семья, в которой я обычно проводил все свободное время. Коркмасов относился ко мне очень хорошо».

А на вопрос следователя НКВД, добивавшегося нужного ему признания: «Почему Вы скрываете свое вражеское лицо и не даете ответ по существу заданного Вам вопроса?» - отец отвечал: «…Я повторяюсь с ответом – вражеского лица у меня нет, запирательством не занимаюсь и в контрреволюционной организации не состоял… Мои разговоры с Коркмасовым в большей части относились к литературе, культуре, моей учебе; перспективах моих на будущее; вопросам быта, о новом алфавите и переходе на русский алфавит. Говорили о создании алфавитов Севера. Разговоры велись о культуре, живописи, вокруг музеев, картин. Также бывали разговоры о Самурском, как имеющем личные счеты со мною…».

Так мои детские впечатления о личности Дж. Коркмасова, высокого государственного деятеля, были дополнены документами, в которых отразилась оценка, не вызывающая никаких сомнений в ее объективности, в силу ситуации, где она была высказана. Это происходило не по торжественному случаю, не за праздничным столом, а в застенках НКВД. Перед следователем, всеми средствами добивающимся желаемого для него ответа.

А уж совсем недавно, ко мне в руки попал один документ. Это заявление «доброжелателя» (РГАСПИ, ф. 589, оп. 3, Д. 3137). Изложенные в нем обстоятельства полностью соответствуют, указанным Б. Астемировым в кассационной жалобе от 17 мая 1940 г. на имя Генерального прокурора СССР.

Речь в них идет о том, а было это в августе 1936г., когда в Дагестане, как впрочем и по всей стране, говорились уже совсем другие слова и в то время когда Б. А. Астемиров, по голословным обвинениям Самурского был выведен из состава Бюро Обкома и снят с должности Наркомпроса выехал на учебу в Москву, где в связи с тем, что на него поступили «доброжелательные» заявления, проходил проверку партийных документов, именно Джелал Коркмасов, занимавший в то время очень высокий пост в Союзном правительстве и как знающий Дагестан, приглашенный на бюро Киевского РК ВКП(б) сообщил о нем самые высокие отзывы и дал надлежащие рекомендации.


Обращает на себя внимание, что в их судьбах немало общего: их историческое предназначение – жизнь во имя высоких идей, претворение их во благо народа.

Но есть нечто символическое в том, что и после смерти их связь как бы продолжается в увековечении их имен в названии улицы им. Дж. КОРКМАСОВА и дома, расположенного на этой улицы, в котором жил Б. Астемиров после реабилитации и на котором, в честь этого установлена мемориальная доска.


Махачкала
2006 год.