История

История  »   Гоцинский  »   НАЖМУДДИН ГОЦИНСКИЙ И АЛИ КАЯЕВ

НАЖМУДДИН ГОЦИНСКИЙ И АЛИ КАЯЕВ

[опубликовано 1 Апреля 2009]

Доного Хаджи Мурад

 

 

(некоторые штрихи во взаимоотношениях)

Являясь высокообразованными людьми своего времени, Нажмуддин Гоцинский (1865-1925) и Али Каяев (1878-1943) имели в основном противоположные взгляды на происходящие события в Дагестане.
Али Каяев был популярной фигурой в демократических кругах мусульманской интеллигенции. Помимо серьезного религиозного образования он обладал большими познаниями в различных областях науки и общественной мысли. «Али Каяев и по широте охвата социальных явлений, и по глубине анализа научной проблематики, и идеологической целенаправленности своего творчества был далеко не рядовым арабистом».

Али КаяевОн являлся бессменным редактором газеты «Джаридату Дагестан», служил общественным кадием, а при Советской власти – сотрудником Дагестанского научно-исследовательского института. А.Каяев выступал против политики и деятельности Н.Гоцинского, а его социально-политические идеи были близки социальной программе дагестанской Социалистической группы. Представители этой группы с выгодой для себя использовали его имя, авторитет, влияние на массы для организации мероприятий, направленных против Гоцинского и его сторонников.

В подобных случаях А.Каяев нередко выступал консультантом по вопросам, связанным с религией. Так, по воспоминаниям жителя Кумуха Ибрагим Халила Курбаналиева в январе 1918 г., когда отряды Гоцинского вошли в Темир-Хан-Шуру, между Каяевым и Махачем Дахадаевым состоялась встреча, где речь шла о Нажмуддине Гоцинском, претендовавшем на имамскую власть. Махач спросил Каяева:
«Мы хотели от Вас узнать, истина ли то, что мусульманам (Дагестана) необходим имам? Если да, то, как его избрать? Мы хотели бы узнать, что написано в книгах мусульман?» Каяев ответил: «… Книг у мусульман много. Есть правдиво написанные, есть и заполненные ложью. В одних говорится, что имам нужен, в других – не нужен… Пусть соберут ученых, организуют меджлис… Я докажу, что в настоящее время Дагестан не нуждается в имаме».


О сложившейся ситуации вспоминал и сам Али Каяев: «Выполнение той работы Махач Дахадаев и Джелал Коркмасов возлагали на меня, и мною составлялись две прокламации: одна о недействительности избрания Нажмуддина имамом с точки зрения шариата и другая о запрещении шариатом владения не трудящимися горами и кутанами и о том, что вообще по шариату пользоваться землей имеют право исключительно трудящиеся над ней, при чем, боясь буржуа и мулл, я составлял их не от своего имени, а от имени Шарапуддина Рашкуева. Типография Мавраева в Шуре не принимала печатание таких вещей и потому размножение их на литографическом камне было заказано Махачем Дахадаевым в Петровском. Они были распространены среди народа…»


Составленное Каяевым обращение, распространенное в народе Социалистической группой в устной и письменной форме, сыграло определенную роль в развенчании притязаний Гоцинского на имамское звание. Обосновывая свои доводы соответствующими религиозными положениями, а также исходя из складывающейся в Дагестане реальной обстановки, Каяев пытается доказать отсутствие необходимости и условий для провозглашения нового имама:


«…В последние дни дворец дагестанской государственности находится накануне развала и падения вследствие непрекращающихся разногласий и дискуссий между его столпами (имеется в виду государственных и общественных деятелей). Поэтому мы хотели бы обратить их внимание на положение истинного закона (шариата), призвать их всех без различия встать на путь Аллаха… Наличие нескольких имамов ведет к раздорам и вражде, что недопустимо между правоверными сынами ислама …


Нажмуддин ГоцинскийНекоторые говорят, что якобы в случае необходимости Османское государство не сможет в силу отдаленности (между Дагестаном и Турцией море) прийти на помощь. Этот аргумент несостоятелен. Европейские государства овладели огромными территориями, отдаленными от них провинциями. Между Англией и ее колониями простираются моря и океаны, но англичане овладели Дальним Востоком, Америкой, Индией, Ирландией, Новой Зеландией, создали огромную империю, что всем известно из географии. Сейчас паровозы приблизили отдаленные страны, а пароходы заменили парусные суда. Отсюда всем, кроме неисправимых упрямцев, ясно, что для нас, дагестанцев, должность имама совершенно недопустима. Наоборот, после того, как мы избавились от власти угнетателей, нам необходимо подчиниться великому имаму, где бы он ни находился. Имам назначит своего заместителя наместником Дагестана, который будет исполнять его повеление. А если мы ослушаемся, то с нами, как с мятежниками, следует вести войну.


Говорят, что турецкий султан не является имамом, поскольку там изданы законы, противоречащие шариату. Это утверждение не имеет ничего общего с истиной, ибо великий имам, как всем известно, не издавал эти законы, и несправедливо ему это приписывать.
Говорят еще, что Шамиль и его предшественники совершили не соответствующие шариату действия, став имамами. И это можно услышать из уст достойных! Но это удивительно, ибо известно, что они вели священную войну за веру, были предводителями войск и выполняли возложенное на них в то время бремя.
Неверные стали силой завоевывать их страну. И какова их вина, если население этой страны называло их имамами. Сейчас неверные отступили, ушли, открыли дорогу верующим, надо действовать так, чтобы укреплять власть шариата…»


В свою очередь Гоцинский, не оставив без внимания обращение Каяева, составил своеобразный ответ последнему:

«Когда я увидел Замир Али, покинувшего общество правоверных, стремясь этим к славе, подобно бедуину (здесь сравнение, смысл которого трудно понять), он прославился лишь пороком и мерзостью…
Какие только лживые измышления не высказывает он относительно того, что было сказано Пророком.Замир Али украсил их ересью и заблуждением, пока подлость (самомнение) не позвало его в длинные рассуждения (болтовню) относительно учений о хадисах Пророка. В этой его болтовне нет ни верблюда, и он похож на осла, везущего книги и не знающего, что заключено в его поклаже.
Появился Замир, о, если бы он не появлялся,
Чтобы не говорили, что он удостоился пальмы первенства.
Стал он бросаться на мечи острые и копья пронзающие
Без достоинства – без него он, переходя границу скудоумия.
Разве ты не белый (т.е. не белая ворона)
Разве не каркаешь, домогаясь голосом известности горделивого сеида?
Разве слова его не противоречат словам Пророка?
Переходя состояние доброго дела?
Прочь! И не вызывай отвращенье и скуку своей болтовней!
Неси свой позор сам, коли тебя прогнали».


А.Каяев принимал участие в укреплении новой власти, пришедшей в Дагестан с окончанием гражданской войны. От имени советского правительства республики он начинает работу над составлением дагестанской истории последних лет. Удивительным для Каяева – мусульманина и алима следует считать его заявление о том, что «Ленин – человек, который совершил деяние, равное которому не совершал никто с момента появления человечества. Все неверные пути, по которым шло развитие человечество до него, Ленин коренным образом отбросил, избрал единственно правильный путь и повернул человечество на этот путь». С утопической уверенностью алим отмечает, что «коммунизм – это самый лучший строй, который может быть установлен среди людей».


Было ли это откровенным признанием или делалось в угоду новым властям, во имя спасения себя и своих близких? Тем не менее, ученый пользовался уважением среди партийных и советских деятелей Дагестана. Но в 1930 г. те же партийные деятели арестовали Каяева по надуманному обвинению в участии в контрреволюционной организации, ставившей своей целью свержение Советской власти. По решению органов ОГПУ Каяев был сослан на южный Урал сроком на 5 лет. Досрочно освободившись из мест заключения, он теми же советскими органами в 1938 г. вновь был арестован и сослан в Семипалатинскую область на 5 лет, где в 1943 г. скончался.


При втором аресте Каяев обвинялся как духовное лицо, который своим авторитетом влиял на горские массы. Об этом ученый пишет сам в заявлении на имя Наркома внутренних дел СССР:
«…Еще в деле имеются показания, что я якобы в 1917 г. от своего имени написал прокламацию на арабском языке против имама Гоцинского, своим авторитетом отбил горские массы от Гоцинского, что является явной клеветой. Прокламации писать против Гоцинского – это не плохо, наоборот, это моя заслуга. Но следователи добиваются другой цели. Они хотят меня изобразить как бывшее авторитетное духовное лицо. Это, конечно, неправда. Я прокламации писал не от своего имени, а от чужого под псевдонимом. Фраза «авторитет» нужна была следователю с целью иметь повод изолировать меня. Следователь извратил исторический факт, чтобы изобразить меня, популярного человека в Дагестане, как бывшее духовное лицо, подлежащее изъятию (изоляции)».


И Нажмуддин Гоцинский и Али Каяев, будучи известными религиозными деятелями, педагогами, литераторами своего времени, оставшиеся до конца непримиримыми противниками, оба стали жертвами новой власти, причем первый, так и не признав ее, сопротивлялся до последнего, а второй – обманутый ею, закончил свою жизнь в ссылке.