[опубликовано 8 Апреля 2020]

Доного Хаджи Мурад

Дети Ахульго – это особые дети. Наравне со взрослыми они терпели лишения, помогали взрослым возводить укрепления по мере сил, спускались за водой к реке, защищали, стреляли, попадали в плен… Осознавая, что вокруг происходит нечто страшное, они, тем не менее, терпеливо старались переносить все тяготы осады. Им пришлось увидеть настоящий ужас. Война их воспитала. Многие из них погибли на Ахульго. И возможно их доля была лучше, нежели тех, кого выслали в Россию.

Ниже приводятся несколько очерков жизни малолетних защитников Ахульго, биография которых более или менее известна, благодаря сохранившимся архивным документам, историям, воспоминаниям.

ХИРИЯСУЛАВ, СЫН АЛИ-БЕКА ИЗ ХУНЗАХА

Среди детей-пленников на Ахульго оказался двухлетний Хириясулав, сын Али-бека из Хунзаха, о героической смерти которого говорилось выше. 

Мальчик, раненный тремя пулями и штыком в голову, может быть, и не осознавал в полной мере происходившее вокруг, но отпечаток этого кошмара, скорее всего, отложился в глубине его души, а потом отразился и на его здоровье. 

Архивные данные свидетельствуют, что Хириясулав попал в плен к русским вместе со своим братом, сестрой, тетей и бабушкой. 11 сентября 1839 года Ай-Мисей, мать погибшего на Ахульго Али-бека (в возрасте 60 лет), Меседу, сестра Али-бека (18 лет), Ханзадай, дочь Али-бека (7 лет) были отправлены в г. Кизляр. 1 декабря того же года мать Али-бека скончалась и, скорее всего, была там же похоронена. Впоследствии, как указано в архивных материалах Меседу, сестра Али-бека, и его дочь Ханзадай вместе с некоторыми другими пленными были обменены на семейства капитана Кагермана Алхасова и есаула Ганфурова, попавших в плен к горцам.

Сохранились устные народные данные о том, что Шамиль принял горячее участие в судьбе дочери бесстрашного мученика Али-бека, у которой было обожжено лицо. Имам выдал ее замуж за наиба Фатаали. Скончалась она в 1279 г. (1862/1863) и была похоронена в Сиухе, где по сей день сохранилась ее могила.

Трагическая история семьи Али-бека на этом не заканчивается. Также из архивных источников становится известно, что в Кизляре «на казенном содержании» среди пленных мужского пола вместе с Хириясулавом находился его брат Муртазали, откуда затем они оба были отправлена в Воронежские батальоны военных кантонистов. В своем рапорте на имя военного министра графа А.И. Чернышева командир Отдельного Кавказского корпуса генерал Е.А. Головин докладывал: «в числе пленных взяты 22 августа… два сына известного Али-бека, первый из них Муртазали 8-ми, а второй Эверес 5-ти лет. Командующий войсками на Кавказской линии генерал-адъютант Граббе свидетельствует, что мальчики эти по своему остроумию и скромному нраву, при хорошем образовании их много обещают». Е.А. Головин ходатайствует о принятии маленьких горцев на воспитание в один из кадетских корпусов. В списках, составленных русскими писарями, в именах горцев и их возрасте видно немало недочетов и ошибок. Особенно видны разночтения в именах горцев, которые писарь записывал так, как он слышал от каждого из них при представлении. Например, тот же Хириясулав в разных документах записан как Эверес, Еверес, Херес, Эверс. Во время нахождения братьев в батальонах кантонистов они были обращены в православие, причем Муртазали стал именоваться Василий Соколов, а Хириясулав ­ – Николай Аварский. В октябре 1841 года братьев предполагалось отправить в малолетнее отделение 1-го Московского кадетского корпуса, но в декабре того же года решение поменялось, и мальчики должны были быть доставлены в Александровский кадетский корпус. Изучение архивных документов, вносящих, как уже выше отмечалось, путаницу в имена, даты и пр., позволяет сделать следующие выводы: старший брат Муртазали умер от «изнуряющей лихорадки», а Хириясулав был определен на воспитание и учебу во 2-й кадетский копус. Правда, теперь он назывался Николаем Васильевичем Аварским. В таких случаях имя и отчество обычно считались производными от имен офицеров, которые являлись обладателями пленника или принимали участие в воспитании ребенка. Такова была традиция в императорской армии. В послужном списке Аварского в графе «Из какого звания происходит и какой губернии уроженец» будет написано: «из горцев, принявший православное исповедание».

Три года спустя после событий на Ахульго сын Али-бека мог вернуться в родные горы. Дело в том, что 22 марта 1842 года имам Шамиль, захватив в плен гарнизон Гази-Кумухской крепости во главе с подполковником Снаксаревым, предложил российскому командованию совершить обмен пленными, в частности, за поручика Ананова выдать сына Али-бека. Однако переговоры ни к чему не привели.

Закончив учебу в кадетском корпусе, Н.В. Аварский проходил службу в Литовском, а затем в Апшеронском пехотных полках на разных должностях – командиром роты, начальником стрелков, командиром батальона и пр. Служба проходила вполне успешно: ордена Св. Станислава 3 ст. (1871 г.), Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом (1874 г.), чин майора (1871 г.). Н.В. Аварский участвовал в военных действиях Крымской войны (1854 г.), за отличия, оказанные в Хивинском походе (1873 г.) был произведен в подполковники. В одном из сражений с хивинцами Н.В. Аварский был ранен в ногу картечью. После лечения, причисленный к 3-му классу раненых, он продолжал служить в Темир-Хан-Шуре командиром 3-го батальона Апшеронского полка. Того самого батальона полка, которому в 1839 году достался в пленники двухлетний сын Али-бека.

В 28 лет Н.В. Аварский обзавелся семьей, женившись на Эмилии Оттоновне Герштенцвейг, дочери губернского секретаря г. Житомир, через шесть лет родители воспитывали уже трех дочерей и двух сыновей.

В 1875 году здоровье подполковника Н.В. Аварского (слабое с детства) резко ухудшилось, да так, что он не мог уже передвигаться без посторонней помощи, близкие, начальники и медики начали оформлять все необходимые документы по его увольнению со службы. Всему виной являлась чахотка. Эта болезнь часто останавливала свой выбор на юных горцах, оказавшихся в плену и выросших в России. В медицинском заключении Темир-Хан-Шуринского военного госпиталя о состоянии здоровья Николая Аварского, в частности, говорилось: «С окончанием Хивинского похода и возвращением в штаб-квартиру полка подполковник Аварский стал чувствовать постоянно усиливающуюся боль в груди, часто кашлять; кашель сухой, упорный, постоянно беспокоит больного, усиливаясь постепенно. После этого во второй половине 1874 года последовало обильное легочное кровотечение, повторявшееся несколько раз, при этом больной терял силы, не переставая кашлять и страдать одышкой. Упадок питания и сил являлись постепенно, пока, наконец, больной слег в постель…».

Н.В. Аварский письменно обращается к царю с просьбой об увольнении со службы: «…Болезненное состояние лишает меня возможности продолжать службу Вашего Императорского Величества, а потому… всеподданнейше прошу… дабы повелено было уволить меня от службы по болезни, согласно выданного медицинского свидетельства за № 135, с награждением следующим чином, мундиром и пенсиею из эмеритальной кассы. Город Шура. Января 31 дня 1876 года».

1 февраля 1876 года Николай Васильевич Аварский – Хириясулав, сын Али-бека из Хунзаха, в возрасте 39 лет скончался и был похоронен на общем кладбище в Темир-Хан-Шуре. С этого дня семья умершего подполковника получала пенсию в 430 рублей. Здесь же на кладбище в Темир-Хан-Шуре через 27 лет нашла свой последний приют жена Аварского. Одна из дочерей подполковника, Анна, унаследовала тяжелую болезнь отца, и ей была назначена пенсия, информации же о других детях нет никакой. Аварские затерялись в вихре начала ХХ века, также, как и могила сына могучего Али-бека, сподвижника имама Шамиля на Темир-Хан-Шуринском кладбище, которую нам после продолжительных поисков так и не удалось найти.

 Из книги: Доного Хаджи Мурад. Аманат Кавказской войны. Махачкала: Издательство "Лотос", 2019.