[опубликовано 29 Февраля 2012]

Пшибиев А.С.

Событиям Русско-Кавказской войны посвящено много как научных исследований, так и художественных произведений. Однако, все же в большинстве из них присутствует, на наш взгляд, существенный пробел. Материалы таких работ посвящены, в основном, вождям национально-освободительного движения горцев и русским императорам, военачальникам и администраторам. Изученные нами архивные документы значительно дополняют давно известные факты тех лет, повествуя о тех малоизвестных героях, без чьего непосредственного участия события той поры могли бы сложиться иначе.

Речь идет о людях, выступавших посредниками между лидерами кавказских народов и имамом Чечни и Дагестана Шамилем, а также осуществлявших связи последнего с Турцией, проводивших в ходе своих поездок по Кавказу сбор сведений о расположении и состоянии русских войск и настроениях среди горских народов. Наш рассказ о лазутчиках или, как их еще называли, эмиссарах.

Присутствие и активная деятельность различных лазутчиков и эмиссаров серьезно осложняла проведение российской экспансии на Кавказе. В разных источниках упоминается об англо-турецких эмиссарах Белле и Лонгворте, проводивших активную пропаганду среди натухайцев, шапсугов и абадзехов. Имеются также сведения о пребывании в Кабарде и Чечне турецкого чиновника Аджея Юсуфа, по происхождению дагестанца, доставлявшего имаму Шамилю письма от абадзехов, и др.

В ходе изучения документов о Русско-Кавказской войне мы обратили внимание на наличие в разных источниках, ссылки на которые нами даются в подстрочнике, обилия сведений об одном и том же человеке, усиленно разыскивавшегося русскими военными властями из-за, несомненно, важных сведений и документов, которыми он обладал.

В связи с тем, что в упоминаемых здесь документах имеются разночтения в имени и фамилии нашего героя, стилистические и орфографические особенности их текстов, по возможности, нами сохранены.
Действия, описанные здесь, происходили в 1848 году. Однако, они могли продолжаться и далее. Мы приводим лишь те факты, которые удалось найти.

Впервые заинтересовавший нас человек упоминается в секретном отношении начальника Главного штаба войск, находящихся на Кавказе, генерал-адъютанта Коцебу начальнику Управления мирными горцами Кавказской линии от 3 февраля 1848 года, в котором сообщалось:

«Начальник 3-го отделения Черноморской береговой линии от 26 прошлого января доносит мне, что преданные нам горцы доставили ему на днях следующее сведение: Переселившийся за несколько перед сим лет в Турцию с семейством кабардинский старшина Канамат Саатыхва возвратился недавно без семейства и в настоящее время находится на земле убыхов. Человек этот намерен в скором времени отправиться чрез горы на Кавказскую линию и объявил, под секретом, некоторым убыхским старшинам, что он командирован к Шамилю от турецкого правительства с некоторыми важными поручениями и с тем, чтобы узнать о цели, образе войны Шамиля и успехе оной. Саатыхва до переселения в Турцию имел жительство в центре Кавказской линии, в ауле Бейрыпшь, где его родственники и ныне находятся на жительстве; поэтому он, вероятно, не минует хотя мимоездом побывать у них.

Приметы его следующие: от роду ему около 40, росту более нежели среднего, лицо круглое и смуглое, небольшая черная бородка, нос несколько сплюснут, глаза небольшие, карие, щеки выдались несколько наружу; вообще очерк лица его ногайский; имеет при себе небольшой сундучок, вероятно, с бумагами. При нем находится служитель; но о приметах его не доставлено сведений.

Г[осподин] Главнокомандующий, по докладу об этом, изволил приказать принять все меры, чтобы помянутого азиатца непременно захватить.
Дав о сем предписание генерал-майору Нестерову [военный начальник Владикавказского военного округа – А.С.П.] и полковнику Беклемишеву [исправляющий должность начальника Центра Кавказской линии – А.С.П.] я покорнейше прошу В[аше] Пр[евосходительст]во не оставить зависящим распоряжением к исполнению объясненного приказания Его Сиятельства…».[1]

Начальник Владикавказского военного округа генерал-майор Нестеров 7 февраля 1848 года предписал начальнику Малой Кабарды полковнику князю Г.Р. Эристову «…принять всевозможные меры к поимке означенного сдесь азиатца есть ли он появится в Малой Кабарде и о последующем что окажется мне донести….».[2]
Аналогичное распоряжение «… о принятии самых деятельнейших мер к поимке описанного здесь азиатца, если где он попадется; стараться захватить его живым, или, в случае сопротивления, истребить» сделал 15 февраля 1848 года исправляющий должность начальника Центра Кавказской линии полковник Н.П. Беклемишев начальнику Кабардинской линии полковнику Алехину.[3]
Соответствующие приказания получили командир 34-го Донского полка подполковник Попов и пристав Малой Кабарды хорунжий Тургиев.

В своем секретном отношении от 27 февраля 1848 года начальник Правого фланга Кавказской линии генерал-майор Ковалевский сообщал Беклемишеву: «В дополнение отношения моего от 24-го февраля № 13 имею честь уведомить Ваше Высокоблагородие для сведения и распоряжения, что по полученным достоверным сведениям скоро должен будет отправиться в Чечню с письмами к Шамилю, возвратившийся из Турции Бесленеевец Хаджи Канамет Тлаготлуков, проживающий теперь в Бесленеевских аулах. О принятии строгих мер к непропуску этого азиатца в Чечню и заарестованию его я сделал по вверенному мне флангу распоряжение. При этом имею честь уведомить Ваше Высокоблагородие, что по указаниям и сведениям должно полагать, что Канамет Тлаготлуков есть никто другой, как тот самый Кабардинский старшина Канамат Баатыхва, которого надписью Его Превосходительства Николая Степановича от 6-го февраля № 307 предписано стараться заарестовать и о котором Ваше Высокоблагородие имеете предписание от Г[осподина] начальника Главного Штаба Войск, на Кавказе находящихся.». [4]

В это же время 28 февраля 1848 года полковник Беклемишев сообщает начальнику Кабардинской линии полковнику Алехину о возможном появлении другого лазутчика: «Г[осподин] начальник правого фланга Кавказской линии от 24 февраля № 13 уведомил меня, что Абазехские Старшины и Эфенди посылают в скорости к Шамилю письма чрез беглого Дигорского муллу Магомета, который скрывается за Кубанью.
Уведомляя об этом Ваше Высокоблагородие, имею честь покорнейше просить сделать распоряжение по вверенному Вам Кордону о наблюдении за проходом прописанного человека и если где он попадется, постараться поймать его или истребить.».[5]

Между тем усиленные поиски Канамата Саатыхва продолжаются. 1 марта 1848 года Н.П. Беклемишев обращается к начальнику Кабардинской линии: « … в дополнение надписи моей от 15 февраля № 11, … имею честь покорнейше просить Его Высокоблагородие сделать распоряжение по вверенной ему линии, о принятии деятельнейших мер к поимке упомянутого азиатца, если он появится и стараться схватить его живым, или, в случае сопротивления, истребить.».[6]

И 2 марта 1848 года полковник Алехин пишет подполковнику Попову: « … в дополнение надписи моей от 16 февраля за № 99, имею честь просить Его В[ысокоблагоро]дие сделать распоряжение о принятии самых деятельнейших мер к поимке упомянутого Азиатца употребив для того все возможные меры чрез преданных нам кабардинцев и в случае появления его старатся схватить живым или же истребить.».[7]

4 марта 1848 года начальник 2-го Отделения Черноморской береговой линии, состоящий по кавалерии генерал-майор Амбранд в своем рапорте временно-исправляющему должность начальника Черноморской береговой линии, Свиты Его Императорского Величества контр-адмиралу Серебрякову докладывал: «Начальник 3-го отделения Черноморской Береговой Линии Генерал-Майор Гогенбах от 26-го прошлого Генваря за № 15 сообщил мне: что переселившийся за несколько лет в Турцию с семейством бывший кабардинский старшина Канамат Саатыхва недавно возвратился из Турции с одним только служителем, в намерении отправиться через горы на Кавказскую линию; и что он объявил некоторым старшинам под секретом: будь-то бы имеет важные поручения от турецкого Правительства к Шамилю и вместе с тем намерен узнать о образе его войны, цели ее, и успехах.
Сведение это я сообщил состоящему при мне переводчику Давыдсону, находившемуся в командировке в форт Лазареве, для той цели, что он в настоящее время, когда …[8] сообщение весьма неверное, я мог иметь от него, чрез посредство преданных оных горцев, самые верные сведения о том, что делается в горах вдали от Геленджика. Подпоручик Давыдсон, желая достоверно узнать о помянутом злонамерном кабардинце предпринял поездку сухим путем прямо из Лазарева в Геленджик под прикрытием двух преданных нашему Правительству Сапсугских Старшин; на пути на Ауланг ночевал у преданного …[9] горца и проездом собрал сведения о Канамате Тгаходух (он же Саатыхва).».[10]

Генерал-майор Ковалевский рапортом от 13 марта 1848 года доложил командующему войсками Кавказской линии и Черномории генерал-лейтенанту Н.С. Завадовскому о принятых им мерах для задержания разыскиваемого турецкого эмиссара: «В исполнение надписи Вашего Превосходительства от 11 марта сего года за № 628 честь имею сообщить сведения, которые я имею о Канамете Тлиготлукове:

От 23 февраля за № 11 я имел честь доносить Вашему Превосходительству, что Канамат Тлаготлуков – то самое лицо, которое, в отзыве начальника Главного штаба войск на Кавказе находящихся за № 11, препровожденном ко мне в копии при надписи В[ашего] Пр[евосходительст]ва от 6 февраля за № 307, названо Канаматом Баатыхва, и что этот человек имеет большое влияние на беслинеевцев. Узнав вслед за этим о намерении его пробраться к Шамилю, я принял зависящие от меня меры к непропуску его за Кубань и уведомил о том исправляющего должность начальника Центра полк. Беклемишева от 27 февраля за № 14. Канамет до сих пор не переехал через Кубань и, вероятно догадываясь, что русское начальство следит за ним, на днях отправился к абазехам, а оттуда, как говорят, поедет в Убыхи.

В бытность свою у беслеенеевцев Канамет открыто уверял, что он приехал сюда по поручению каких-то турецких купцов, которые когда-то были разграблены абазехами, что он не имеет никаких замыслов противу русских и, что, с окончанием своих дел, снова отправится в Константинополь. В то же время он имел беспрестанно тайные свидания с эфендиями абазехскими, бесленеевскими и даже кабардинскими. В чем заключались эти свидания – неизвестно, кроме того, что у Канамета, будто бы, есть письма от султана, которые он непременно должен доставить Шамилю. Что свидания эти были для нас вредны, это можно заключить из того, вскоре после них кабардинское махкеме, собиравшее с успехом штрафы с виновных, не окончив своего дела, разъехалось. Беслинеевцы же открыто начали мошенничать и с этим вместе абазехи начали поговаривать о немедленном составлении огромного сборища, с которым решительно намереваются действовать противу нас.

Что же касается до успешной и непременной поимки Канамата Тлаготлукова, то к этому не имеется никаких верных средств, вследствие существующих между азиатами обычаев. Я же, со своей стороны, предписал секретно всем приставам принять все меры к заарестованию Канамата и вменил в обязанность своим лазутчикам следить за ним и если он остановится на несколько времени где бы то ни было, где можно будет его захватить, то тотчас дать мне знать и я немедленно и секретно с партией отправлюсь для заарестования его.». [11]
4 апреля 1848 года хорунжий Тургиев доложил полковнику князю Эристову: «На надпись ко мне Вашего Сиятельства от 17 минувшего февраля № 1 почтительнейше донести честь имею, что поясненного в сей переписке Азиатца Каламат Слатыхва, по принятым мною мерам в Малой Кабарде, нигде и никогда совершенно в появлении не оказалось, далее же сего в случае появления где-либо упомянутого Азиатца должен я принимать самые бдительные меры к поимке его.». [12]

Больше документов о лазутчике Канамате Саатыхва (Тлаготлукове) не обнаружено. Но очевидно, что при содействии местного населения ему долго удавалось уходить от преследования, а розыск его не прекращался до тех пор, пока он либо не был пойман, либо убит. Или он все-таки смог благополучно дожить до окончания военных действий. Нам, к сожалению, дальнейшая судьба этого человека, сыгравшего свою роль в событиях, являющихся теперь историей, неизвестна.


________________________________________

[1] Центральный государственный исторический архив Республики Грузия (ЦГИА РГ), ф. 1083, оп. 2, д. 487, лл. 1-2. Подлинник. // «Шамиль – ставленник султанской Турции и английских колонизаторов». Сборник документальных материалов. Под ред. Ш. В. Цагарейшвили. Госиздат Грузинской ССР, сектор политической литературы. Тбилиси, 1953 г., с. 284.
[2] УЦГА АС КБР, ф. И-8, оп. 1, д. 56, л. 2.
[3] УЦГА АС КБР, ф. И-16, оп. 2, д. 90, л. 3.
[4] УЦГА АС КБР, ф. И-16, оп. 2, д. 90, л. 5-5об.
[5] УЦГА АС КБР, ф. И-16, оп. 2, д. 90, л. 4-4об.
[6] УЦГА АС КБР, ф. И-16, оп. 2, д. 90, л. 6.
[7] УЦГА АС КБР, ф. И-16, оп. 2, д. 90, л. 7-7об.
[8] Неразборчиво.
[9] Неразборчиво.
[10] ГАКК, ф. 260, оп. 1, д. 753, лл. 15-16.
[11] Центральный государственный исторический архив Республики Грузия (ЦГИА РГ), ф. 1083, оп. 2, д. 487, лл. 13-14. Подлинник. // «Шамиль – ставленник султанской Турции и английских колонизаторов». Сборник документальных материалов. Под ред. Ш. В. Цагарейшвили. Госиздат Грузинской ССР, сектор политической литературы. Тбилиси, 1953 г., с. 287-288.
[12] УЦГА АС КБР, ф. И-8, оп. 1, д. 56, л. 3