Личности

Личности  »   БАТА ШАМУРЗАЕВ

БАТА ШАМУРЗАЕВ

(0 - 0 )

Доного Хаджи Мурад

БАТА ШАМУРЗАЕВ – НАИБ И МАЙОР МИЛИЦИИ

В окружении имама Шамиля было много разных людей: храбрецы и отчаянные воины, не думающие о последствиях, умные и рассудительные горцы, оставшиеся верными до конца своему имаму, перебежчики, которые в трудную минуту покидали имама, были и такие, что метались из стороны в сторону не один раз. Интересна судьба чеченца Баты Шамурзаева, воспитывавшегося в русской среде, затем ставшего наибом имама Шамиля.


Бата Шамурзаев. Художник Т.ГоршельтБата (Батий, Бутай, Шамурзов или Шамурзаев - так упоминается он в источниках), будучи мальчиком, оставшимся без родителей после разорения царскими войсками аула, был взят на воспитание бароном Розеном (брат корпусного командира генерал-адъютанта Г.В. Розена).
Ловкий, расторопный, умный, он вскоре стал любимцем своего патрона, который, желая обеспечить будущее своего питомца, устроил его на службу в Варшавский конвой. Через некоторое время Бата переводится на Кавказ переводчиком при начальнике Левого фланга. Вскоре у него происходит недоразумение с русскими властями, после чего он решается перебежать к Шамилю.


Имам оценил знания Баты, полученные им во время учебы и службы в России, и скоро, после отличия в некоторых делах и важных советов, Шамиль назначает Бату наибом в Большую Чечню. А через некоторое время подчинил ему и других своих наибов, в том числе мичиковского наиба, храбреца Эски.

В апреле 1846 г. Шамиль предпринял поход в Кабарду, в связи с чем отдал приказ всем горским народам Северного и Южного Дагестана быть готовыми к выступлению. Такое же приказание было послано и к чеченским наибам, которые должны были по прибытии в Чечню Шамиля или доверенного от него лица присоединиться к дагестанскому отряду. В своем письме наибам Бата и Талхику имам писал:


«От князя всех мусульманс¬ких народов и султана тех, кто признает единого Аллаха, братьям моим Бата и Талхику. Да хранит вас Всемогущий Аллах от неверных и их злонамеренных козней! Я приказал всем наибам собрать вверенные им части войск в будущую субботу (13 апреля) прежде полудня. То же самое должны будете исполнить и вы. Шали я назначаю сборным пунктом, куда и сам прибуду с несколькими орудиями в назначенное время. Орудия я хочу поставить возле самой неприятельской дороги. Прошу хранить это в тайне от жителей».


Поход Шамиля на Кабарду не завершился успехом, и горцы повернули в обратный путь. К тому же выявилась угроза окружения войска имама. Тем не менее, мюридам удалось перейти Терек и остановиться на отдых. Погоня шла следом. Здесь произошел короткий диалог между Шамилем и Батой: «...К имаму пришел наиб Бата и сказал: «А разве ты не видишь этих врагов?». Имам его спросил: «Что мы будем сейчас делать?». - «Я думаю, - ответил Бата, - что нужно поторопить конницу в поход, а пехоту спрятать вот в этом лесу». Имам отверг его мнение и сказал: «Мы не бросим отставших и не оставим ослабевших, но пойдем сомкнутыми рядами. Того же, кто пойдет вслед за нами, будем бить, и давать отпор. На тех же, кто нападет на нас спереди, будем наступать сами и заставим отступить».


К концу этого же года наиб Бата вновь участвует в военных действиях. В ночь на 15 декабря в Малую Чечню прибыли отряды Шамиля, чтобы встретить царское войско, направлявшееся в глубь Чечни. Кроме Бата, здесь находились наибы Дуба, Талхик, Мухаммад Мирза Анзоров, Саибулла, Даниял Бек, Нур Али мулла.
В 1851 г. наиб Бата изменяет Шамилю и со своим семейством переходит к русским. Существует несколько версий ухода Бата, одна из которых такова.

«В 1850-1851 гг. Шамиль, зная о готовящейся против него в Чечне значительной русской экспедиции, - отмечает современник А.Л. Зиссерман. - сделал распоряжение о сборе нескольких тысяч человек из дальних дагестанских и лезгинских горных обществ, а для продовольствия их поручил наибу Бата заготовить покупкою хлеба и отпустил ему на это изрядную сумму серебряных рублей. Куш на глаза чеченца показался слишком заманчиво-соблазнительным, и Бата, вместо покупки хлеба, счел за лучшее спрятать деньги в карман, а свою особу поручить покровительству великодушных урусов, имеющих слабость говорить:

«Кто старое помянет, тому глаз вон».
Явившись к нашему начальству, он обещал служить верой и правдой и, как бывший наиб и приближенный к Шамилю человек, принести нам великую пользу своими сведениями о неприятеле. Его приняли: и он повел свои дела так, что в 1855 г. я застал его штабс-капитаном и нашим наибом над всеми аулами покорных чеченцев, поселенных вдоль Качкалыковского хребта, пользующимся расположением и доверием всех начальников.

Хитрый Бата тогда уже видел ясно, что дело Шамиля потеряно, что борьба утратила всякие шансы на успех и что, не взирая на войну с Турцией, на вражду инглизов, на разные интриги эмиссаров, распространявших воззвания не только к горцам, но и к офицерам и солдатам из поляков в рядах нашей армии, недалеко время, когда непокоренному Кавказу вообще, а Чечне в особенности придется склонить буйную голову и изъявить покорность. Поэтому только, конечно, он уже и не помышлял о новой измене и старался угождать всем и везде, сколько можно».


Другой военный русский историк Н.А. Волконский в своей работе «Погром Чечни в 1852 г.» пишет о том, что Бата увлекся своим положением в роли наиба и стал «демонстрировать и зазнаваться перед самим Шамилем. Деспотизм дошел до того, что начались жалобы, потом интриги, в которых наибольшее участие принимали наибы, подчиненные Бата, в том числе и Эски. Вследствие этих обстоятельств Шамиль, склонившись перед наветами, а частью и перед справедливыми доносами на Бата, лишил его наибства. Бата вознегодовал и осенью 1851 г. вышел к нам обратно со всем семейством».


Шамиль потерял толкового наиба и приобрел опасного врага. Даже полуофициальная военная историография не скрывала в прошлом, что относительная успешность военных действий Барятинского в 1852 г. стояла в прямой связи с изменой Шамилю в 1851 г. одного из самых образованных и энергичных его сотрудников Бата Шамурзаева.
Князь А.И. Барятинский хорошо знал Бата по тем частым и отчаянным набегам, которые тот предпринимал на кумыкскую плоскость.

«Он, как и Шамиль, весьма порадовался такому приобретению и умел им лучше воспользоваться и лучше обставить его, чем легковерный имам, - пишет Н.А. Волконский. - Почти через год, когда стали выходить к нам некоторые семейства из Большой Чечни и заселили собою Качкалыковское предгорье, мы видим уже Бата поручиком и нашим Качкалыковским наибом. Последующие отличия и награды, в особенности денежные, не замедлили осенить его с избытком».

Бата, оставшись врагом наиба Эски, пользовался каждым случаем, чтобы нанести ему чувствительный вред. В то же время, имея в среде непокорных чеченцев некоторых своих приближенных к нему лиц и родственников, не знал заранее многие намерения Эски и даже самого имама, во время предупреждал царское командование на Кавказе и таким образом «стоял на страже со стороны Мичика».

Бата был фактическим руководителем многих значительных военных предприятий царского правительства на территории Чечни с 1852 по 1858 гг. Например, 10 января 1852 г. русский отряд выступил к аулу Шали, по пути к которому князем А.И. Барятинским был отдан приказ начальнику пехоты «истребить мезоинские аулы, гнездившиеся у первых возвышений, прилегающих к Черным горам Большой Чечни, между р. Аргуном и притоками Джалки. Проводниками русского войска был Бата, а с ним товарищи: Омар, Хаджи и Джамбулат».
Имя Бата всплывает в летописи ал-Карахи в 1855 г., когда происходил обмен старшего сына Шамиля Джамалуддина, на пленных грузинских княгинь.


На месте обмена (между Мухрас-Шуаибом и крепостью Уйсунгур) собрались представители противоположных сторон. «Среди русских находились перебежавший к ним Бутай (Бата) проклятый и его сын. Этот Бутай пытался пожать руки мюридам и приветствовать их, говоря «добро пожаловать», но никто из них не посмотрел в его сторону и не ответил на его приветствие; они даже не обратили внимания ни на него, ни на его сына. Это мучило и тяготило Бутая».


Закончилась Кавказская война, но Бата продолжал верно служить царским наибом. Помимо родного, чеченского языка, он хорошо говорил по-кумыкски и по-русски и, по отзывам современников, «умел держать себя с замечательным тактом». В качестве «весьма хорошо знакомого, как с местностью, так и с населением» майор Бата Шамурзаев получил задание склонить 29 мая 1865 г. жителей чеченского аула Хорочой к выдаче царскому командованию претендента в имамы Тазу Экмирзаева и, выполнив успешно это поручение, доставил его в укрепление Ведено. Т.Экмирзаев был судим военно-полевым судом и приговорен к смертной казни (приговор был впоследствии заменен каторжными работами на 12 лет).


Бата Шамурзаев интересен не только как наиб, но и по своему участию в некоторых научных работах, посвященных изучению Чечни. Он был одним из помощников консультантов А.П. Берже при составлении последним его известного очерка «Чечня и чеченцы» (Тифлис, 1866) и переводил на чеченский язык Русский словарь, использованный впоследствии ученым А.А. Шифнером в его исследовании.
Сохранился и портрет Бата Шамурзаева, сделанный немецким художником Теодором Горшельтом летом 1859 г., который находился в составе царских войск на Кавказ.

Из книги: Доного Хаджи Мурад. Победит тот, кто владеет Кавказом. Миниатюры Кавказской войны 1817-1864. М., 2005.

Причастность: