[опубликовано 15 Декабря 2008]

Магомедов Магомед

Политическая и «тайная» войны царизма в отношении горцев во время Кавказской войны XIX в. 

Когда иссякли средства принуждения, для усмирения горцев царская администрация на Кавказе стала прибегать к методам подкупа более влиятельных представителей движения. Так, например, генерал А.И. Нейгардт писал: «…Государь, сыпьте деньги, стараясь ими привлечь на нашу сторону людей, пользующихся влиянием на племена». Приручив деньгами горцев, считали царские чиновники, можно разрушить их самые ценные качества и вековые традиции. В Инструкции Нейгардту, на которого было возложено осуществление новой политики, Николай I, в частности, отмечал: «Денег не жалеть», «привлечь на свою сторону кое-кого из шамилевских братьев по оружию», «посеять среди других разногласия и ссоры» и «убеждать и подбадривать усмиренные и колеблющиеся племена». О намерениях и действиях царских генералов говорится и в рапорте Нейгардта: «… из 15 т. червонцев, Высочайше назначенных в мое ведение на расходы по тайным сношениям с горцами, 1000 червонцев отпущены командующему Кавказской линией, для объемного употребления». В другом документе сказано, что «… для склонения… на нашу сторону оказалось недостаточным одной денежной награды…». Непосредственный участник событий тех давних лет на Кавказе А.Л. Зиссерман видел в этом ошибку представителей официальных властей. Так, например, он отмечал, что в одном из аулов разбрасывали деньги, в ответ на это горцы «… не только не спешили поднимать брошенные новые рублевки, но, плюнув, отворачивались…».

Необходимо отметить, что к началу сороковых годов, когда сила оружия перестала быть эффективным средством усмирения горцев, царское правительство приступило к разработке новой системы войны против «непокорных». Методы борьбы против горцев, считало царское правительство, должны быть более тонкими, включающими в себя подкуп, террористические акты, натравливание различных «племен» и обществ, друг против друга, идеологическое воздействие и т.д. В 1842 г. военный министр России А.И. Чернышев писал командующему войсками на Кавказе генералу Головину: «Система наших действий, основанная исключительно на силе оружия, оставила совершенно неиспытанными средства политические… Англичане сумели утвердить владычество в Индии политическими средствами. Этим путем сберегли они войска и выиграли время к покорению края. Не должны ли и мы использовать эту систему?». Для предотвращения новых катастроф был введен двухмесячный запрет на всякие кампании и походы. Командирам на местах было строго наказано, чтобы они ни под каким видом не смели проявлять инициативу без предварительного разрешения из Тифлиса и Петербурга. В этот период имперские власти намеревались провести широкомасштабную реорганизацию и передислокацию своих войск, в основу которой входили также укрепление многих редутов, возведение новых укреплений и прокладка дорог.

После катастрофических поражений царских войск в 1842 г. в лесах Ичкерии и Северном Дагестане командование царских войск приступило к разработке новой системы ведения войны с Шамилем. Оно решило временно отказаться от организации крупных военных экспедиций и перейти к тактике сдерживания противника путем осуществления широкой кампании экономической и политической изоляции горцев, охваченных восстанием. Военные действия были сокращены до минимума при одновременном усилении «тайной» войны, осуществлявшейся с помощью тех самых «политических средств», о которых говорил Чернышев.

Для успешного проведения «тайной» войны и политических операций выделялось вместо запрещенных «… 10000 рублей… 15000 рублей» из бюджета, которыми, по свидетельству официальных источников, Нейгардт мог распоряжаться по своему усмотрению. Но в то же время ему предписывалось, что «…эти гигантские средства должны принести соответствующие результаты, …операции должны проводиться решительно, … и …мы (царизм. – М.М.) ни под каким видом не будем держать на Кавказе войска … долее декабря 1844 года». Таким образом, началась и масштабная дискредитация идей освободительного движения в среде самих горцев, натравливание одних «племен» и обществ на другие, подкуп наиболее влиятельных предводителей движения, политика заговоров, террористических актов и т.д. Важнейшей частью этого плана было внедрение среди населения Дагестана и Чечни устойчивой прорусской ориентации. Претворение в жизнь подобной идеи было гораздо труднее, чем ведение военных действий, ибо, для того чтобы овладеть умами горцев, необходимо было многое сделать, в том числе организовать идеологическое разоблачение учения мюридизма.

Вначале царизму казалось, что достаточно охватить своим влиянием верхушку феодальной аристократии и духовенства и посредством этого подчинить остальное население. Безрезультатными оказались предложенные официальными властями меры в отношении Даниял Бека султана Элисуйского – склонить его на свою сторону за соответствующее вознаграждение и обеспечение его дальнейшего пребывания с «… содержанием… от 4 тыс. до 5 тыс. руб. сер. в год». В официальном документе говорится: «Полезнее поддерживать и подкреплять право владельцев, через которых выгодно действовать на народ дикий, ибо приласкать одного гораздо удобнее, чем приобрести общую любовь народа». Именно в этом царизм достиг заметных успехов, и местная феодальная аристократия и часть духовенства, оппозиционно настроенная к Шамилю, стали надежной опорой царизма. Царизм действовал все активнее, добиваясь эффективности своей политики. «Надобно действовать через ближайших начальников внутри гор деньгами, но не вдруг, а постепенно», – советовали из столицы. И далее подчеркивали: «… не иначе, как деньгами, можно действовать на поселение раздора не только между различными племенами, но и самими военачальниками Шамиля, и даже породить кровавую месть, заставляя между собою драться и тем самым ослаблять их». По мнению полковника Викторова, «если Шамиль соединяет разрозненные племена под власть свою в одно целое, то не должно ли стремиться разрушать такое действие его всеми возможными средствами».

Важным средством для ослабления упорства и бескомпромиссности горцев царизм считал их разобщение посредством натравливания одних обществ и аулов на других поселяя между ними вражду. По поручению Е.А. Головина генерал-майор Ладынский составил секретную записку, в которой отметил, что «в настоящем положении дел наших на Кавказе… действиями противу горцев большими массами войск не только не достигается цель правительства об усмирении горцев, напротив, беспрерывные почти неудачи ободряют дух горцев». Для достижения поставленной цели автор считал необходимым крепко удерживать в своих руках предгорную плоскость, без которой горцы лишены возможности пасти скот; искать людей, через которых, не иначе как деньгами, можно действовать на поселение раздора не только между различными племенами, но и самими военачальниками Шамиля. Автор выражает уверенность в том, что горцев, в принципе, возможно покорить военной силой. Проанализировав военное и политическое положение Шамиля, и наметив еще несколько, помимо Даниял Бека, лиц, которых можно было бы с пользой употребить в политических видах, документ завершается соображением, что пятнадцати тысяч червонцев будет достаточно для достижения политических целей на Кавказе. Чернышев еще в апреле 1840 г. сообщал Головину: «Цели этой всего удобнее и скорее можно бы было достигнуть, если бы первоначально хотя бы несколько из преданных нам аулов могли быть побуждены к поднятию оружия против своих единоплеменников.

Соревнование между горцами легко может быть возбуждено и поддерживаемо, щедро раздавая заслуживающим внимания, когда бы деньгами, подарками, медалями…». Подобные приемы практиковались еще раньше. Так, главнокомандующий на Кавказе Паскевич в секретном предписании тифлисскому военному губернатору Стрекалову по поводу восстания в Джаро-Белоканах писал: «Все дома, находящиеся в селениях Джарах, Белоканах, Катехах, Талах и Мацеках, жители коих подняли против нас оружие и которые по усмотрению не нужны будут для войск наших, срыть до основания, а скот и все имущество тех лиц отдать на разграбление ингилям, еникелям и грузинской милиции».

Царское правительство и его военная администрация на Кавказе ясно понимали роль традиционного авторитета мусульманского духовенства среди населения Дагестана и Чечни. Поэтому основная задача была – подорвать основы религиозной идеологии, решить которую самодержавие пыталось как с помощью оппозиционно настроенных к Шамилю представителей духовенства Дагестана, так и представителей мусульманского духовенства Татарии и Крыма. Так, в ноябре 1841 г. из департамента Духовных дел сообщали, что нужен авторитетный ученый-арабист для опровержения идеи Шамиля о том, что можно убивать мусульман, продавшихся русским, и вообще о «живом» толковании Корана.

В конечном счете, усилия царизма в этом направлении оказывались напрасными. Присланные из Казани и Крыма муфтий Тажудин-Мустафин и другие клерикалы, не знающие местных традиций, обычаев, да и не очень-то высокого уровня ученые, не оправдали надежды колониальных властей и убрались прочь из Дагестана и Чечни. Еще в 1838 г. планировалось не простое привлечение на свою сторону отдельных духовных авторитетов, а воспитание из подростков нового поколения религиозных деятелей в духе глубокой преданности российским властям. Для этого планировалось создание в горах целой сети духовных школ, воспитание юношества в которых должно было проходить под строгим надзором колониальной администрации. Кадры духовенства, воспитанные в этих школах, должны были в будущем «воздействовать на умы горцев».

Варсенале царского самодержавия было и много других мер идеологического, морального и материального воздействия на горцев, с тем, чтобы добиться полного спокойствия в Дагестане и Чечне, сделать их жителей верноподданными Российской империи. Однако существенных позитивных результатов они не дали, наоборот, очень часто способствовали активизации национально-освободительной борьбы народов Северо-Восточного Кавказа против царской России. Парадокс политики царской администрации на Кавказе заключался в том, что каждый вновь назначенный главнокомандующий начинал свою деятельность с «чистого листа», без учета опыта своих предшественников, что во многом способствовало успехам горцев в их нелегкой борьбе против колонизаторов и их местных лакеев в лице феодальных владетелей и части лидеров мусульманского духовенства.
Следует отметить, что, пока не было непосредственной угрозы новых походов имперских войск, Шамиль занимался созданием регулярной армии, в том числе отрядов кавалеристов-муртазикетов и собственной артиллерии.

Блестящие успехи Шамиля в 1842 г. поставили царское командование на Кавказе в крайне трудное положение. Разгром русских войск на пути к Дарго в Ичкерии и Игали в Дагестане вызвал замешательство в действиях командования царской армии. Горцы умело, маневрируя, внезапными нападениями громили разбросанные в отдаленных друг от друга укреплениях гарнизоны царских войск, сковывали действия мобильных частей, присланных на выручку этим гарнизонам. Повсеместно инициатива боевых действий перешла в руки Шамиля и его наибов. «Успехи мюридизма, - отмечал Н.А. Добролюбов, – надо объяснить враждебностью горцев к русскому владычеству… ненависть к чужому господству вообще сильна была в горских племенах… На Кавказе, – продолжал он далее, – наше управление было совершенно сообразно с местными потребностями и отношениями… А между тем… борьба велась со стороны горцев за неприкосновенность их быта».

Царскому правительству не помогла и замена командования Кавказского корпуса и Кавказской линии. Активные действия отрядов повстанцев и его наибов на значительной части Чечни, кумыкской плоскости и почти на всей территории Аварии сковали действия царских войск, вынудили руководство последних перейти к тактике сдерживания противника, обороны своих позиций. По существу к началу 1843 г. действия восставших горцев грозили самому существованию владычества России на Кавказе. Времена, когда царские войска могли безнаказанно бесчинствовать, прошли. В народно-освободительной борьбе горцев Дагестана и Чечни против ненавистных царских колонизаторов наступила «блистательная эпоха» Шамиля.

Хотя общая обстановка в Северном Дагестане к началу 1843 г. сложилась не в пользу колониальной администрации, в руках царских войск находилось семь опорных пунктов в Аварии (Хунзах, Моксох, Балаханы, Зираны, Ахальчи, Цатаних, Харачи), а также два на плоскости – Темир-Хан-Шура и укрепление Низовое. Решительные действия Шамиля привели к тому, что в течение нескольких месяцев, за исключением Темир-Хан-Шуры и Низового, все опорные пункты в горах были ликвидированы.

По всем данным и показателям 1843 года был самым неудачным годом для командования колониальными войсками в Дагестане и Чечне. Собрав внушительные силы, 27 августа 1843 года Шамиль одновременно начал наступление на территории Дагестана и Чечни. В августе 1843 г. он повел наступление на Унцукуль и после 4-дневной осады взял его. Здесь был полностью разбит отряд подполковника Веселитского, а сам он погиб. Кебед Хаджи, Алило и другие приверженцы царской администрации, ошеломленные гибелью отряда Веселитского, вынуждены были сдаться, «… выговорив себе пощаду». Из Унцукуля Шамиль развернул наступление на другие укрепления царских войск в горах и одно за другим захватил их, получив в качестве трофеев все орудия этих опорных пунктов и истребив 11 рот царских войск. В руках колонизаторов в Аварии оставалось только Гергебильское укрепление с 1,5-тысячным гарнизоном, которое Шамиль осадил в октябре 1843 г. и после непродолжительной осады овладел им. Вслед за этим, перегруппировав свои силы, с 20-тысячным отрядом Шамиль повел наступление на Темир-Хан-Шуру и укрепление Низовое, но не успел занять их, так как против него выступили значительные силы противника под командованием генерала Фрейгата.

Савгуста до конца 1843 г. в результате решительных действий горцев Дагестана и Чечни под руководством Шамиля, по официальным данным, царские войска потеряли убитыми, ранеными и взятыми в плен 92 офицера и 2523 нижних чина. До основания были разрушены 11 укрепленных пунктов. За этот период Шамилю и его сподвижникам досталось 35 орудий, 2152 ружья, 13 тыс. артиллерийских зарядов, 350 тыс. патронов, 50 пудов пороха, 180 палаток, 368 лошадей и т.д. В начале сентября 1843 г. Шамиль, остановившись в Дылыме, распространил слух, что собирается напасть на Кумыкскую равнину. Сделав такой отвлекающий маневр, он дает указание Хаджи Мурату и Кебед Мухаммаду сконцентрировать свои отряды соответственно у Караты и Телетля. Шамиль не собирался прощать жителям Ансала то, что они в 1842 г. предали себя и отдали «… русским 79 его бойцов». Имея в своем распоряжении 1040 пехотинцев, 1500 конников, 1025 рекрутов и три пушки (сюда же он подтянул отряды Хаджи Мурата и Кебед Мухаммада), Шамиль напал на Ансал и 12 сентября «… занял и аул, и близстоящий русский редут».

Имам потерял в этом сражении «… 120 убитых и 1520 раненых» бойцов. Кампания 1843 года завершилась. О головокружительном успехе Шамиля свидетельствуют следующие цифры: менее чем за четыре месяца царизм потерял «… 2620 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен… 92 офицера, 27 пушек, 2152 винтовки, 13816 зарядов… 35000 снарядов, 819 кг пороха, 368 складов оружия, сотни лошадей… Оставили 12… 15 укрепленных пунктов», потерян контроль над большей частью Северного Дагестана.

Таким образом, к концу 1843 г. царские колонизаторы не удержали в Аварии ни одного укрепления, и Шамиль стал полновластным хозяином на значительной территории Северо-Восточного Кавказа. В течение пятнадцати дней горцы заняли всю Аварию и окружили самого генерала Клюгенау в селении Хунзах. Вне всякого сомнения, отряд Клюгенау, отрезанный со всех сторон от сообщений и вследствие этого не получивший даже провианта, должен был погибнуть, если бы князь М.З. Аргутинский с Самурским отрядом не выручил его. Итак, 1843 год оставил на Кавказе страшное впечатление, доверие к царизму исчезло, а Шамиль считался непобедимым в созданном государстве он осуществил целый ряд социальных, административных, военных и финансово-хозяйственных реформ.

Все эти факты свидетельствуют о том, что восстание горцев в Дагестане и Чечне приняло всеобщий характер, стало серьезным препятствием на пути безраздельного господства царской России на Кавказе. Это признавали и представители ее официальных кругов. Борьба горцев против царского самодержавия привлекла к себе внимание русской прогрессивной общественности, она вышла за рамки чисто российско-кавказских проблем, приобрела международное значение. Об успехах в национально-освободительной борьбе народов Северо-Восточного Кавказа сообщали европейские газеты, писали К. Маркс и Ф. Энгельс, горцам сочувствовали передовые представители русского общества, гневно осуждавшие колониальную политику царизма на Кавказе.

Успехи военных действий Шамиля против царских войск вселили надежду в горцев на окончательное избавление от колониальной зависимости, воодушевили их на активизацию сопротивления царским властям. Об этом свидетельствуют письменные обращения населения разных обществ Дагестана к командованию царских войск на Кавказе с требованием вывести царские войска из Дагестана. Так, например, в письме «Духовных особ, почетных лиц общества Дарго» говорилось: «…войска русские пришли в Дагестан для помощи просителям, и через силу здесь были построены укрепления с обложением здешних жителей повинностями, которые жители не в состоянии были отбывать и вынуждены были прибегнуть идти под защиту имама Шамиля… теперь цель нашего желания состоит в том, чтобы Вы оставили Дагестан и возвратились в Россию». В другом письме читаем: «Вы и назначенные от вас управляющие наполнили воздух между землей и небом притеснителями… Наконец, …мы проснулись со сна и находим вас неблаговерными, следовательно, должны вы оставить места наши… и возвратиться».

Вдохновитель и организатор многочисленных кровавых акций против горцев генерал Клюки-фон-Клюгенау вынужден был признаться, что «в глубине души проникся любовью и уважением к горским народам и к их предводителю Шамилю, ибо видел коварство нашего командования по отношению к туземцам». Хотя и запоздалое, но вполне правомерное признание царского генерала делает честь горцам и их предводителю. С 27 августа по 21 сентября горцы овладели всем Аварским плоскогорьем, за исключением Хунзаха. В военных кампаниях этого промежутка, по сведениям Н.И. Покровского, царские «… войска потеряли шесть укреплений, передали в руки неприятеля 12 орудий, 4000 орудийных зарядов, 250 тысяч патронов. Выбыло из строя: один генерал, 65 офицеров, 2000 солдат».

Главнокомандующий генерал Нейгардт рапортовал военному министру, характеризуя итог 1843 года, что «… события в Дагестане… привели в волнение все племена … нам покорные, возвысили до чрезвычайности дух горца … Весь Дагестан принимает живое участие в успехах Шамиля».
Успешное претворение в жизнь планов Шамиля за период с 1840 по 1843 годы говорит о том, что этому способствовало: стремительность атаки и выход на последующие рубежи; умелая концентрация крупных сил (двигаться порознь, а атаковать вместе); жесткая дисциплина и грамотное ведение наступательных операций и, наконец, применение им артиллерии. В доказательство можно привести слова, высказанные А. Юровым в Гергебильской кампании. Горцы, отмечает он, вели себя «почти правильно». Влияние Шамиля возросло даже на территории подвластных царской администрации районов. Характеризуя положение в Дагестане осенью 1843 г., генерал Аргутинский писал: «… Кроме Темир-Хан-Шуры все восстало против нас». Далее он опасался за положение дел и в Южном Дагестане, где сохраняется взрывоопасная обстановка. Победы Шамиля над царскими войсками в 1842-1843 гг., создание имамата, введение низамов и другие мероприятия прочно укрепили позиции восставших горцев, создали надежные условия для активизации освободительной борьбы против царских колонизаторов в последующие годы. Вне всякого сомнения, вполне справедливы выводы Николая I и его министров относительно того, что затяжная война на Северном Кавказе и особенно победы Шамиля над кадровыми российскими войсками осложняют положение России на Востоке и подрывают ее международный авторитет.

Несмотря на ряд чувствительных неудач и большие жертвы, царское самодержавие не отказалось от своих дальнейших планов усмирить непокоренных горцев и установить безраздельное господство над всем Кавказом. Император Николай I, огорченный поражениями за последнее время, т.е. в 1840-1843 гг., приказал усилить войска на Кавказе войсками 5-го корпуса генерала Лидерса и предложил генералу Нейгардту решительными действиями сокрушить власть Шамиля. В собственноручно написанном рескрипте императора Нейгардту говорилось: «… разбить все скопища, разрушить его заведения, овладеть важнейшими пунктами в горах и укрепить те из них, занятие которых будет признано нужным». Наряду с этим, Николай I требовал от кавказской колониальной администрации усилить систему подкупа близких к Шамилю людей, «не щадя денег», и применения средств дискредитации имама среди горцев, распространения среди них писем и прокламаций, призывающих добровольно покориться «законной власти». В одной из таких прокламаций говорится, что тот, кто добровольно покорится русскому царю, «заслужит милости государя, получит все гарантии неприкосновенности религии, обычаев, собственности и все выгоды спокойного и благоустроенного быта».

В рапорте военного министра Чернышева царю от 16 ноября 1843 года Шамиль характеризуется как «наглый обманщик, который из личных видов возмутил горское общество». В прокламации генерала Нейгардта от 2 июня 1844 г. делается попытка убедить горцев в том, что «Шамиль из личных видов, корысти и властолюбия возмутил горские общества, подверг их всем бедствиям».
Генерал Головин, которому Шамиль нанес не одно поражение, в гневном стрессе писал: «У нас никогда не было такого опасного и дикого врага, как Шамиль… Он окружил себя слепо исполняющими его волю людьми. Неизбежная смерть ожидала всех, кто попадал под его святое подозрение, что хотят свергнуть его власть… Заложников убивал беспощадно… Об истреблении его ужасного деспотизма мы должны подумать в первую очередь». Как видно, царские генералы не жалели красок, чтобы очернить вождя горцев, всеми средствами и методами стремились покончить с ним.

В письме к представителям Анцухского общества Головин восклицает: «Шамиль обманщик и грабитель… Обманщик Шамиль через легкомыслие богозцев вызывает вас… на сообщество с ним».
Для дискредитации Шамиля и его сподвижников широко использовалась издаваемая Е. Вердеровским официальная газета царской администрации «Кавказ». На страницах этого издания печатали клеветнические материалы о Шамиле, ссылаясь на показания предателей борющихся горцев.

Царское правительство не жалело денег и не скупилось на разные посулы для подкупа влиятельных сподвижников Шамиля. Нейгардт просил государя: «Сыпьте деньги», которые пойдут на подкуп влиятельных людей Шамиля, а также считал необходимым «секретным образом потворствовать неблагонамеренным действиям горцев» в отношении руководства имамата. Задача была поставлена конкретная: приучив повстанцев к деньгам, разрушить самые ценные качества горцев и их вековые традиции. В своем рапорте командующий Кавказским корпусом генерал Нейгардт, сообщал, что «из 15 тыс. червонцев, высочайше назначенных в мое ведение на расходы по тайным сношениям с горцами, 1000 червонцев отпущены командующему войсками Кавказской линии, для объявленного употребления».

Таким образом, царское самодержавие не стеснялось в выборе средств и методов в борьбе с Шамилем и непокорными горцами. Однако ему не удалась ни одна из поставленных целей. Среди восставших не нашлось предателей, и подкупы горцев ничего не дали. В попытках дискредитации личности Шамиля царизм получил обратный результат. Влияние и авторитет имама перешагнули за пределы имамата. Об этом свидетельствуют документы, содержащие соответствующие признания представителей командования царских войск на Кавказе.
Так, в одном из документов говорится: «Для склонения … на нашу сторону оказалось недостаточно одной денежной награды…». Непосредственные участники событий капитан царской армии Прушановский, генерал Н.И. Евдокимов, Зиссерман, подполковник Пассек и другие, писавшие о Шамиле как о «деспоте», «преемнике изувера», «дикаре», «тиране», а о его армии как о «скопище», «сборище», «бунтарях» и т.д., вопреки неприязни и амбициям, вынуждены были признать, что Шамиль «достойный и опасный противник наших кавказских генералов». Прушановский указывает, что если «мы проследим за ходом дел в Дагестане, рассмотрим положение воюющих сторон, обоюдные действия, силы, средства, виды и влияние Шамиля и наше, то, к сожалению, мы невольно должны удивляться уму и предприимчивости Шамиля…». Пассек удивляется умению Шамиля достигнуть власти над различными племенами, его политическим способностям «в деле сохранения единства в массах, в направлении их к единой цели» и т.д., и т.д.

Таким образом, Шамиль изо дня в день повышал свой авторитет среди народов Кавказа, завоевывал симпатии даже противников и передовой русской общественности. К началу 1844 года полномочные представители Шамиля по просьбе местного населения действовали уже за пределами имамата.
Наряду с попытками ослабить борьбу горцев посредством подкупа и прокламаций, где горцам предписывалось сделать выбор между тем, чтобы разделить с Шамилем «примерное наказание» или подчинением властям, царское самодержавие готовилось и к активным военным действиям. Для доукомплектования растрепанных в военных действиях 1840-1843 гг. войск на Кавказ были посланы 13-я и 15-я пехотные дивизии, которые состояли из опытных старослужащих. По сведениям официальных источников, для претворения в жизнь намерений царя Кавказский корпус был пополнен «двумя дивизиями в составе 24 батальонов … при 32 орудиях…» из числа солдат-ветеранов и рекрутов. Кавказская война продолжалась.