[опубликовано 29 Сентября 2017]

Хавжоко Жамбек

В августе 1845 г. после возвращения из Западной Адыгеи Сулеймана-Эфенди на его место туда назначается Магомет-Эмин. Надо полагать, что персональная перемена была сделана имамом Шамилем в связи с проек­тируемой активизацией действий против русских на всем Северном Кав­казе. В такой ответственный момент в Западной Адыгее должен был быть человек исключительно даровитый, надежный и твердый. Этими свойст­вами в полной мере обладал Магомет-Эмин.

Дату приезда наиба на место нового назначения трудно точно опре­делить. Разные источники показывают ее по-разному. Несомненно лишь одно, что летом 1848 г. он уже действовал в Западной Адыгее. Несо­мненно также и то, что по приезду он был торжественно принят абадзехами, которые оставались ему верными до последних дней его пребыва­ния в Западной Адыгее.

Но не так легко было приобрести власть над, остальными адыгейски­ми племенами. Большое сопротивление наибу оказывали адыгейские князья и дворяне - прежде потому, что демократические реформы наме­стника Шамиля им приходились не по вкусу. Очень затрудняла его по­ложение и политика Турции, которая субсидиями и нравственным влия­нием поддерживала представителей адыгейской аристократии. В числе последних были Сефер Занико, его сын Карабатыр, Гирандуко Берзег и многие другие. Население Адыгеи имело в то время превратное представ­ление о Турции. Во времена султанов не только многие выдающиеся па­ши, но и сами султаны были женаты на адыгейках. Благодаря этому род­ству с турками, многие адыгейцы, главным образом представители ари­стократии, получали большие посты при султанском дворе и в разных министерствах.

Оставшиеся на родине родственники часто навещали их в Стамбуле, а затем, возвращались с богатыми подарками, распространяли по всей Адыгее небылицы о могуществе султанов и о желании их помочь адыгейцам в борьбе с русскими. Это ложное представление о намерениях и возможностях султанов Турции ослабляло понимание необходимой централизации освободительных усилий Северного Кавказа, отражаясь в такой же мере отрицательно и на мысли о необходимости преимущест­венной ориентации в борьбе с Россией на свои собственные северокавказские силы. В таком же направлении велась работа и прямых турец­ких агентов, поддерживаемая сановниками из северокавказцев при султанском дворе. Воодушевляемые этой работой адыгейцы проявляли в борьбе безумную храбрость, но зато так необходимое объединение уси­лий встречало на своем пути множество затруднений.

Совершенно иные позиции занимало большинство адыгейского ду­ховенства. Оно всюду и везде оказывали наибу надлежащую помощь. К сожалению, влияние его, в сравнении с влиянием аристократии, было меньшим.

Однако твердость и такт Магомет-Эмина дали в конце концов необ­ходимые результаты. Глубоко веря в правоту и святость своего дела, он изучает положение на месте и, придерживаясь инструкций имама, при­ступает в январе 1849 г. к действию, преодолевая стоящие на пути пре­пятствия. Твердо установив свою власть у абзадзехов к лету 1849 г., он затем распространяет свое влияние среди убыхов. В 1857 г. силой подчи­няет себе натухайцев и шапсугов, а непокорных князей выселяет из стра­ны.

Утвердив свое влияние, он проводит в стране ряд реформ по образцу тех, которые проведены были уже на востоке имамом. Вся территория Западной Адыгеи делится на участки. В каждом участке создается мегкеме (орган управления), состоящее из пяти выборных лиц под председа­тельством эфенди (духовного лица), который назначается Магомет-Эмином лично. Решению этого совета подлежали все дела как светские и духовные. Каждый участок обязан был выставлять по 100 всадников, состав­ляющих постоянное войско наиба и в случае всеобщей мобилизации яв­ляющихся кадрами, вокруг которых формировались новые части. Содер­жались эти кадры за свой счет и только личное влияние и авторитет Ма­гомет-Эмина могли в таких условиях сохранять в войсках необходимую дисциплину и порядок. Таким образом, реформы внесли в страну здоро­вый государственный дух.

С крупными военными действиями против русских Магомет-Эмин не спешил. Сначала необходимо было укрепить внутреннее положение в стране. Поэтому война ограничивалась пока что мелкими операциями. Во второй половине 1849 г. таких операций насчитывалось более ста. Чрезвычайно важное значение имело урегулирование проблемы пе­ребежчиков из русской армии, в большинстве поляков, которые были собраны в специальном поселении и использовались в военном деле. Также поступлено было и со специалистами из военнопленных. Наряду с внутренним устройством, Магомет-Эмин предпринял об­ширную дипломатическую акцию. Устанавливается связь с Турцией, Англией, Францией и польскими эмигрантами. С этой целью в Стамбул отправляется представитель наиба Юсуф-бей. В Стамбуле Юсуф-бей вскоре встречается с представителями князя Адама Чарторыского, главы польской эмиграции, осведомляя его о положении Шамиля, как равно и его наиба в Западной Адыгее. Через Юсуф-бея Магомет-Эмин обращается к полякам с просьбой прислать на Северный Кавказ несколько способных офицеров, специалистов горного дела и ремесленников. Магомет-Эмин предполагал эксплуатировать имеющиеся в Западной Адыгее горные богатства, в первую очередь золо­то и серебро.

Руководители польской эмиграции, проявили к обращению Магомет- Эмина должное внимание. Князь Адам Чарторыский немедленно прини­мает меры к тому, чтобы изыскать от Пальмерстона материальные сред­ства для посылки польской экспедиции в Адыгею. Решено было выслать около 50 человек. Главой экспедиции назнача­ется молодой поляк, офицер венгерской службы и большой энтузиаст независимости Северного Кавказа - Зыгмунт Иордан. В качестве руково­дителя предполагаемыми золотыми и серебряными приисками должен был ехать англичанин Макдональд, а вместе с ним один из горячих дру­зей северокавказцев, француз Е. Дюлид. К сожалению, это благое дело борьбы с общим врагом провалилось Кроме недостатка материальных средств, делу повредили различия, воз­никшие между участниками проектируемой экспедиции.

К появлению в Западной Адыгее представителя имама Шамиля рус­ское военное командование не могло отнестись безразлично. С первого же дня появления там Магомет-Эмина оно начинает зорко следить за ка­ждым его шагом. Зная его как одного из талантливых полководцев в ар­мии Шамиля, видя проявления его организаторских способностей на но­вом поприще, результатом которых было объединение дотоле разрознен­ных адыгейских племен, русское командование видит в его лице грозного и мощного врага. И это тем более, что становятся известными и те связи, которые устанавливаются наибом с Турцией, Англией и с польской эмиг­рацией. Чтобы не дать возможность окончательно усилиться опасному врагу, русское командование стягивает на западный фронт военных действий многочисленные военные части и, весной 1851 г. переходит к активным операциям в широком размере. 26 мая этого года бой с превосходящими русскими силами у горы Умна оканчивается для наиба неудачей. Спустя некоторое время неудачей заканчивается и сражение с отрядами Эристова. Короткий срок не позволил наибу надлежащим образом реорганизо­вать живые силы Западной Адыгеи и улучшить технику борьбы так, что­бы успешно выдерживать сражения с крупными войсковыми соедине­ниями противника, превосходящими наши войска обычно и численно­стью, и вооружением.

Русское командование частично достигло своей цели. В связи с не­удачами 1851 г., среди адыгейских племен наступило колебание. Безого­ворочно верными наибу остались абадзехи - наиболее многочисленные из адыгских племен. Правда, потеря влияния была лишь временной, так как к концу 1852 г. большинство адыгских племен опять подчинились наибу. Но все же военные операции его ограничились в этом году лишь круп­ными экспедициями на форты Гастагевский и Тенгинский, внесшими большое смятение противника. Между тем на политическом горизонте обозначились тучи близкой русско-турецкой войны, преобразившейся в войну между мощной коали­цией держав и Россией. Предвидя грядущие события, могущие в корне изменить судьбу осажденного со всех сторон Северного Кавказа, Маго­мет-Эмин начинает к ним готовиться Уже тогда для него было ясно, что большую роль в событиях суждено сыграть Англии, и взоры его обра­щаются к этой стране. В августе 1853 г. он посылает специальное письмо на имя королевы Виктории с просьбой оказать помощь Северному Кавка­зу. Магомет-Эмин верил, что Англия, воспользовавшись героической борьбой Северного Кавказа с могущественной Россией, задержит рус­скую экспансию на Ближний Росток, оказывая поддержку Северному Кавказу. Наряду с усилением дипломатической акции во вне, Магомет-Эмин внутри страны укрепляет еще более свое влияние, устанавливая одновре­менно тесную и регулярную связь с имамом, с которым разрабатывает план совместной операции с целью уничтожения русского клина, разде­ляющего восток Северного Кавказа от запада.

Обеспокоенное русское командование опять сосредотачивает свое внимание на наибе. Чтобы нанести ему решительный удар, на западный фронт в 1853 г. перебрасывается из центральной России 13-я пехотная дивизия. Крымская война принуждает русских отложить свой план до более благоприятного времени. С объявлением войны Англия, Франция и Турция начинают прояв­лять к Северному Кавказу небывалый до сих пор интерес. В Западной Адыгее вскоре появляются многочисленные дипломатические и военные миссии воюющих против России держав. Все они имеют одно общее же­лание, все они стремятся использовать милитаристские силы Северного Кавказа в проводимой войне. Весной 1851г. к северокавказским берегам прибывает адмирал анг­лийского флота Лайонс и сам лично ищет наиба. Магомет-Эмин был в это время в Абадзехии. Не имея возможности встретиться с ним, Лайонс поручает сделать это капитану Брооку, и сам отправляется в Стамбул, куда был срочно вызван. Броок должен был связаться не только с Магомет-Эмином, но через него и с Шамилем.

Вскоре Магомет-Эмин прибывает в прибрежный Вардан. Отсюда на английском фрегате «Сампсан» он едет в Сухум, где встречается с капи­таном де-Хербипгеком, представителем маршала Сент-Арно. Как англий­ский, так и французский представители мало ориентировались в военной обстановке на Северном Кавказе. Они желали, чтобы наиб со своими войсками двинулся сухим путем в Крым, предварительно пройдя Грузию. В конце концов Магомет-Эмин соглашается с этим планом, но со своей стороны заявляет, что, прежде чем приступить к его реализации, он про­сит высадить в Адыгее десант союзных англо-французских войск в ко­личестве 2000-3000 человек. Наши войска, говорит он английскому пред­ставителю капитану Джонсу, не могут надлежащим образом бороться с регулярными русскими войсками, но это может измениться, если будут совместно действовать, хотя бы с незначительным количеством регуляр­ных войск. В общей сложности наиб обещался выставить 60000 человек, преимущественно кавалерии.

Союзники предложили тогда наибу действовать против Анапы и Суджук-Кале, но к этому плану он отнесся критически, так как считал, что гарнизоны этих крепостей, видя безнадежность обороны, могли про­рваться в Грузию и усилить действующие там войска. Значительным препятствием все это время были те партикуляристы которые, обосновавшись при султанском дворе, боролись уже издавна против объединенных усилий Шамиля и его наместников в Западной Адыгее. Война открыла перед ними новые возможности. Оттоманское правительство, рассчитывая на удачный исход войны, стремилось при их помощи утвердить в Западной Адыгее протекторат султана.

В июле 1854 г. главное командование союзных войск приглашает Магомет-Эмина в Варну, в свою штаб-квартиру. Приняв приглашение, наиб просит, чтобы единовременно с ним были приглашены и некоторые иные влиятельные лица, бывшие к нему в оппозиции. Он надеялся, что в столь ответственный момент разногласия отойдут на второй план и вос­торжествует так необходимая для успешного ведения борьбы идея един­ства. Но, наиб ошибся. Союзники увидели, что в Западной Адыгее нет единомыслия, что влиятельные лица отдельных племен действуют само­стоятельно. Наряду с этим они увидели и то, что султанское правительст­во стремится использовать эти разногласия в свою пользу. В этих усло­виях Магомет-Эмину удалось достичь при помощи англичан лишь того, что турецкие части, действовавшие в Грузии были усилены регулярной турецкой пехотой, а не адыгскими частями, как этого хотело оттоманское правительство и некоторые влиятельные адыгейцы. Одновременно с этим английский представитель в Стамбуле Стратфорд потребовал выясне­ний, относительно политики Высокой Порты в Западной Адыгее. Ответ был, что Турция желает независимости, а не захвата Адыгеи

Летом 1854 г. имам Шамиль вторгся в Кахетию с целью связаться с турецкой армией и далее с Магомет-Эмином. Операция эта не удается в виду пассивности, которую проявляют турецкие войска, действующие на побережье Черного моря. Перед натиском превосходящих сил противни­ка войска Шамиля вынуждаются отойти обратно в Дагестан. В конце 1855 г. султан назначает генерал-губернатором черномор­ского побережья Мустафа-пашу, с правом назначать по собственному выбору губернаторов отдельных провинций. В результате гражданским и военным губернатором Анапы назначается Сефер-бей Занико. Таким образом, опираясь на внешнюю поддержку, в одной из важ­нейших провинций Западной Адыгеи власть берет старый натухайский князь, один из деятельнейших представителей северокавказского парти­куляризма.

Условия работы Магомет-Эмина опять осложняются. Сефер-бей со­вершает поездку по Шапсугии и Натухаю, где, используя мандат Порты, старается оторвать население от Магомег-Эмина. Это ему в значительной степени удается. Вскоре он возвращает выселенных наибом натухайских князей. Говоря об этом периоде деятельности Сефер-бея, нельзя не упо­мянуть о полковнике Бандья, по национальности венгра, который испол­нял при Сефер-бее роль адъютанта и советника. Впоследствии выясни­лось, что полковник Бандья был русским агентом. Обнаружил это Тефик-бей - Теофил Лапинский, начальник отряда польских волонтеров, дейст­вовавших в Западной Адыгее, который в 1857 г. арестовал и выслал его связанным в Стамбул. В феврале 1856 г. оканчивается Крымская война. На Парижском конгрессе торжествующие победители совершенно забы­вают о Северном Кавказе. Близорукая политика Европы и на этот раз не учла значения Кавказа.

В июне 1857 г. Магомет-Эмин во главе абадзехской делегации едет в Стамбул, чтобы лично приложить старания к получению иностранной помощи, в первую очередь от Англии. Но по требованию русского пра­вительства турецкие власти задерживают его и высылают в Дамаск. В декабре ему удается освободиться и вернуться обратно в Адыгею. В конце 1857 г., т.е. к моменту возвращения Магомет-Эмина, турки под давлением Англии и Франции покидают Западный Кавказ. Сефер-бей представляется собственным силам. Вскоре он делает предложение генералу Филипсону создать натухайское княжество под протекторатом России. На предложение ответа не последовало. Дело в том, что для рус­ского командования Сефер-бей не представлял опасности. Наоборот, оно с удовлетворением наблюдало разъединительную работу Сефер-бея, пре­пятствующую усилиям Магомет-Эмина, который при минимуме благо­приятных условий объединил и упорядочил внутренне Западную Ады­гею. Сефер-бей был более выгоден для русского командования в роли разъединителя, нем в роли изменника, и поэтому оно предпочло оставить его в Западной Адыгее в качестве своего врага. Потеряв верную надежду на получение помощи от иностранных дер­жав, Магомет-Эмин усиливает сотрудничество с представителями поль­ской эмиграции в Стамбуле. В результате, в 1857г. в Западную Адыгею прибывает польский отряд во главе с полковником Теофилом Лапинским.

С уходом турецких войск Сефер-бей опять теряет свое влияние и, на­оборот, усиливается влияние Магомет-Эмина В то время, как на востоке под ударами превосходящих сил противника наступают сумерки борьбы за независимость, в это время Магомет-Эмину опять удается объединить все адыгские племена и нанести русским войскам несколько сокруши­тельных ударов. Желая использовать свои военные успехи, он еще раз обращается к Стратфорду, английскому представителю в Стамбуле, с просьбой признать независимость Адыгеи, подчеркнуть, что его слова являются желанием и словами имама Шамиля Однако, успехи Магомет-Эмина не могли уже спасти положения. Сосредоточив на востоке огром­ные силы, русское командование заканчивает здесь гунибской трагедией. Получив известие о сдаче имама, верный наиб 2 декабря 1859 г сообща­ет со своей стороны русскому командованию о прекращении им борьбы. Вскоре русское командование изолирует его, но перед этим он успевает дать адыгейцам совет закончить борьбу и подчиниться, ввиду безнадеж­ности сопротивления, требованиям русского командования.

Между тем последнее, упоенное успехом, решило вообще избавиться от населения Западной Адыгеи, принудив его выселиться в Турцию. Для этого решено было всем покорившимся предложить на выбор два выхода: или переселиться в район Ставрополя и Сальских степей, или выселиться в Турцию. При этом русские агенты распространяли слухи, что всех переселившихся на север от Кубани будут крестить, отдавать на 25 лет в солдаты и т.п. Этим правительство стремилось постичь того, чтобы возможно большее количество адыгейцев предпочло исход в Тур­цию. На деле же было достигнуто то, что Западная Адыгея вновь взялась за оружие. Наступил последний акт трагедии Западной Адыгеи. Перебро­сив освободившиеся после окончания войны на востоке войска, русское командование шаг за шагом оттесняло адыгейцев к морю, предоставляя им на этот раз один выход: в Турцию.

В этот трагический момент Магомет-Эмину удается усыпить подоз­рительность русского правительства, которое позволяет ему выехать в Турцию. Таким образом, в 1860 г. он появляется в Стамбуле и сейчас же приступает к изысканию возможностей для продолжения борьбы. В том же году он подписывает с князем А. Чарторыжким договор, согласно ко­торого руководство польской эмиграции получает право организовать на территории Западной Адыгеи польские легионы Причем каждому легио­неру предоставляется 5 гектаров пахотной земли и устроенная усадьба. Взамен за это князь Чарторыский обязуется оказать помощь Магомет-Эмину своим влиянием и связями в государствах Европы. Благодаря недостатку материальных средств польско-северо­кавказское сотрудничество и в этот период не достигло желанных разме­ров.

В начале 1862 г. к Магомет-Эмину, находящемуся все еще в Стамбу­ле, прибывает делегация шапсугов, натухайцев и абадзехов с просьбой вернуться обратно и опять возглавить борьбу. Но мудрый наиб видел, что сама Западная Адыгея уже не в состоянии противодействовать русскому нашествию. Поэтому он советует делегации вернуться обратно и, войдя как-нибудь с русским командованием во временное соглашение, всеми силами препятствовать массовому переселению адыгейцев в Турцию. К этому же он призывал в воззваниях, которые неоднократно пересылал из Стамбула в Адыгею. Но еще в 1863 г. мысль о продолжении борьбы не оставляет наиба. В этом году он заявляет Владиславу Иордану, польскому представителю в Стамбуле, что, если бы имел материальные средства на содержание 500 всадников хотя бы в продолжение нескольких месяцев, он снова поднял бы на борьбу весь Северный Кавказ.

Подводя итоги почти 12 летней деятельности Магомет-Эмина в За­падной Адыгее, мы видим - в каких исключительно тяжелых условиях она протекала.

Деструктивные тенденции местной аристократии, соперничество из-за влияния между Англией, Францией и Турцией, почти полное отсутст­вие материальных средств и т.д. - все эти обстоятельства чрезвычайно затрудняли работу. И все же, даже в таких тяжелых условиях Магомет-Эмин смог объединить разрозненные адыгейские племена, включить их в политическую систему имамата, установил в Западной Адыгее государственные формы правления. Не надо забывать, что наряду с этим он вел и успешную борьбу с превосходящими силами врага, нанося ему неодно­кратно тяжелые поражения.

Скончался Магомет-Эмин в Бурсе (Бруссе)*, анатолийском городке недалеко от Стамбула, где и похоронен. Потомки его и сейчас живут в этом городке.

* На самом деле Магомет-Эмин скончался и похоронен в сел. Армут-кой, недалеко от города Бурса.