[опубликовано 21 Апреля 2018]

Анатолий Коркмасоов

О существовании этой фотографии 100 – летней давности, можно было только догадываться. Ее поиск был не беспочвенным, но вполне мог оказаться бесплодным. Движимый силой из категории формальной логики, он под воздействием гипотез выстраивался в версии и, обрастая доказательствами чудесно разрешился. Факт на лицо!

Став обладателями еще одного шедевра из знаменитой фотоколлекции великого филантропа мы имеем блестящую возможность уйти от простого представления этой уникальной фотографии и окунуться в ее предысторию. Связанная с нансеновской темой, составляющей органическую часть обширных исследований жизнедеятельности Дж. Коркмасова, она восходит к событиям июля 1925 г.; – Времени пребывания нобелевского лауреата в Дагестане и проживавшего в Махачкале в доме Дж. Коркмасова по ул. Горького, д. 10.

Четырьмя годами позже Ф. Нансен в своей знаменитой книге: «Через Кавказ на Волгу» («Gjennem Kaukasus Til Volga»,  ОSLO, Jacob Dybwads Forlag, kjobenhavn: G.E.C. GAD.1929 г., s. 76-77), изданной у себя на родине в столице королевства Норвегии, напишет: «Когда я после завтрака стоял на лестничной площадке, ко мне засеменил ребенок. Я смотрел на мальчика, как зачарованный. Ведь это был ангел с картины Корреджио. До сих пор я и не подозревал, что жил с таким небесным созданием под одной крышей. Малыш был сыном Коркмасова. Его комната находилась на том же этаже, и он разыскивал отца. Завидев его, он засиял от радости и поспешил к нему на руки».

Но не это, хотя и очень важное, свидетельство автора книги, так выразительно воспроизведшего чудесную картину утра того далеко дня, под которую так и просится иллюстрация, было и оставалось для меня самым ценным во всей этой истории, вплоть до ее логического завершения. Главной движущей силой, цементирующей основой, было устное свидетельство отца.

Я услышал его в 10-летнем возрасте в 1962 г. В тот самый день, когда и произошло мое знакомство с героической личностью великого норвежца, образ которого с тех пор уже никогда не упускался из виду. Все началось с обнаружения им этой книги в отделе иностранной литературы Российской Государственной Библиотеки. ( ГПБ, быв. «ленинке»). Это было второе норвежское издание, приуроченное к 100-летию со дня рождения Ф. Нансена.

Как сегодня, о чем уже рассказывалось ( « Нансен и Дагестан или никуда не исчезнувшая Атлантида», А. Коркмасов, Москва, 2011 г.), передо мной та трогательная сцена. Отрешенный от реальности, он бережно пролистывал драгоценные страницы и, озаряясь останавливаясь на очередной из иллюстраций, многозначительно восклицал -  это твой дед! Зачарованный я впитывал каждое его слово.

К рассказу, всякий раз пополнявшегося то одними, то другими деталями и нюансами, отец возвращался не раз. Он вдохновенно рисовал запомнившуюся картину детства, «дядю подарившего красивую коробочку с монпансье и щелкавшего фотоаппаратом», снимая его на балконе их дома у отца на коленях. Металлическая коробочка, - рассказывал он, - еще долго сохранялась своеобразной реликвией, вызывая теплые воспоминания семьи об этом человеке. С тех пор, как не стало отца, воды утекло не мало. Кроме бесконечно интересных и незабываемых рассказов, оставался небольшой, по крупицам собиравшийся и бережно хранившийся им архив. Ценные материалы, фотодокументы. Каждый, «на вес -золото". Ф. Нансеновская папка в нем отдельно.

Среди прочих бумаг и по сей день хранимого наследия –  любимый отцом графический портрет великого гуманиста. Исполненный художником Л. Ф. Овсянниковым и подписанный Ф. Нансеном, он был опубликован в 1930 г. в год его смерти в журнале «Человек и природа» в качестве иллюстрации к статье А. Лаврова и Н. Войтинской «Памяти Фритьофа Нансена».

В папке и фотокопия книги «Через Кавказ на Волгу» с редкостными в ней иллюстрациями, любезно изготовленных отцу сотрудниками ГПБ в 1962 году. Но, памятного снимка там не было.

Последующие годы, ограничивавшиеся «дагестанской действительностью», конечно, способствовали определенным наработкам в этом направлении, но принципиально нового они принести ничего не смогли. Оставалось довольствоваться прежними предположениями, усиливавшихся новыми гипотезами, требовавших выхода за локальные пределы к тому единственному месту, где, полагал я, скорее всего и могла находиться фотография –  Норвегия! Пройдут годы, пока многолетние исследования, достигнут заветной цели.

Следует отметить, появившуюся в то время книжную новинку: «Глазами друга» ( А. А. Моллаев, Дагкнигоиздат, Махачкала, 1981 г.).

Раскрывая неизвестные большинству события пребывания Ф. Нансена в Дагестане в июле 1925 г., она, в то же время, отличилась преднамеренной выборочностью пренебрегшей интереснейшими страницами истории, допустив и отдельные искажения первоисточника: «Через Кавказ на Волгу».

К каким открытиям привело устранение этих последствий, мы расскажем в последующих публикациях. Но, о двух сообщениях Ф. Нансена в этой книге необходимо оговориться сразу.

О «двух посланцах Дагестана» и дагестанских «подарках, достойных восточного принца», находящихся в причинно-следственной связи нашему поиску и обнаружению фото-снимка « Дж. Коркмасова с сыном», сделанного Ф. Нансеном 8 июля 1925 г. Однако, обо всем последовательно.

Оказавшиеся не за горами скорые перемены в стране, катализировали процесс открытости российских архивов. Для меня они стали исключительно благотворными. Доступность к таившемуся в их заказниках дало возможность с конца 90-х чрезвычайно существенно продвинуться по всем направлениям исследуемой темы. Множились, в частности, и материалы по Ф. Нансену. Но, вопрос о том, исчерпывались ли сделанные им снимки в Дагестане в июле 1925 г. фотоиллюстрациями, использованными в книге «Через Кавказ на Волгу», оставался открытым и небезнадежным.

Во-первых, по свидетельству хроники тех лет, Ф. Нансен в своих путешествиях никогда не расставался с «неразлучным другом - фотоаппаратом», фиксируя любые, мало-мальски заинтересовавшие его, как ученого и пытливого исследователя; виды на местности, сцены из жизни, лица, предметы, животных и т.д.  Как следствие, его богатейшее фото- наследие, сохранившееся со времени героического похода на легендарном « Фраме» к Северному Полюсу, вознесшего его на вершину мировой славы. Но, это в частности.

Во-вторых, применительно уже к нашим обстоятельствам, учитывая интенсивность съемки с 6 по 12 июля 1925 года, которая велась им по мере продвижения по Военно - грузинской дороге из Тифлиса во Владикавказ, затем при той насыщенности программы в Дагестане и по прибытии в Астрахани, он вряд ли, делал я вывод, ограничился лишь 36 кадрами одной пленки. То обстоятельство, что это число буквально впритык совпадало с количеством иллюстраций в книги, меня, конечно, настораживало, но, с учетом рассказов отца и др., отмеченных деталей, в целом не смущало.

Между тем, исходя из неотъемлемых исследованию принципов полноты, всесторонности и объективности, мы все - таки должны были, либо найти фотографию, либо добыть иные прямые или косвенные доказательства, подтверждавшие ее существование в природе.  Но, кроме свидетельств отца, обнадеживающихся относительными выводами нашего анализа, мы по-прежнему ничего не имели. Дальнейшая жизнь этой необычной истории с ее чудными мотивами оставалась наедине с моими переживаниями – ценностью, не поддающейся ни подсчету, ни взвешиванию. Уверенность, тем не менее, не покидала меня. Ее гарантом были результаты многолетних исследований, находившие неоднократное подтверждение фактов, рассказанных отцом. Забегая вперед оговорюсь, что так произойдет и в этом случае.

Накапливаемый материал все чаще сталкивал с идентификационными несоответствиями в фотодокументах, оказывавшихся в поле нашего зрения. Это наводило на мысль, о части норвежского архива Ф. Нансена, возможно, остававшейся вообще не идентифицированной. К тому же выводу склоняли искажения, встречавшиеся в различных публикациях, где дагестанские снимки Ф. Нансена, к примеру, в Тарках, выдавались как сделанные им в Закавказье; Армении, Грузии и др. местах.

Замечу, подобное встречалось в публикациях не только российских, но и зарубежных, даже норвежских авторов. Это лишь придавало уверенности нашему поиску. Значит, упорствовал я, не все так безнадежно. Впрочем, проблема идентификации присуща многим архивам. С нею приходилось сталкиваться не раз. Это скорее нормальное явление и исследовательское содействие здесь хорошее подспорье. Подобные примеры случались у меня и в Российском Государственном Архиве Социально-Политической истории (РГАСПИ, быв. парт. архив), и при работе в Государственном Архиве Рос. Федерации (ГАРФ, быв. Октябрьской Революции), и в Красногорском Архиве кино-фото-документов (РГАКФД) и др.

Но как было подобраться к фондам Норвежского Национального Архива?

Будут поиски - будут и находки или, как говорится: «Дорогу осилит идущий.» ( Р. Гамзатов).  Так и произошло. Сдаю дела и прямиком на Поварскую, д.7. В посольство Королевства Норвегии.  Объясняюсь причиной визита. Встречаю теплый прием, активное содействие и, не останавливаясь на, впрочем, уже поведанных ( « Нансен и Дагестан или никуда не исчезнувшая Атлантида», А. Коркмасов, изд. Росархив, Москва, 2011 г., с.10) организационных подробностях, лечу в  сказочную страну фиордов, троллей - горных великанов « йотун », стоявших у истоков образования мира, страну отважных викингов, некогда сотрясавших вселенную. 

Недельное пребывание по специальной программе в этой небольшой, очень уютной, современной и преуспевающей скандинавской стране, независимость которой состоялась всего - то за 15 лет до провозглашения Республики Дагестан, которым не уставал восторгаться в свое время нобелевский лауреат, сравнивая его со своей родиной, оставило во мне неизгладимое впечатление.

Помимо исключительно интересной культурной программы; посещение музеев, выставок, штаб - квартиры нобелевского центра, поездки в г. Лиллехаммер штата Опплан, встречи там со студентами и чтение лекции в «Международной Гуманитарной академии им. Ф. Нансена» и, конечно, исполнение главного пункта; – Историческая встреча с внучкой Ф. Нансена Марит Гревэ в старинном доме пригорода Осло, расположенного в сосновом бору на краю обрыва, с потрясающим видом на фиорд.

Тайна нансеновского подтекста о «подарках, достойных восточного принца», подтвердилась наличием предметов и обрела свои исторические черты. Цель была достигнута. Об этих важных страницах истории дагестанско - норвежских отношений, как и обещалось, подробнее в следующем повествовании: «О дагестанских подарках Ф. Нансену, достойных восточного принца».

Программа визита, главным образом сводившаяся к встрече с Марит Грэвэ, не предусматривала работу в архиве. Относительно фотографий выяснилось, что практически все, имевшее отношение к путешествиям ее деда, хранится в архивах, музеях. Теплившаяся надежда, встретить предмет моего поиска среди показанных ею семейных снимков, оказалась тщетной. Но, это не смазывало ярких впечатлений поездки, которую планировал повторить.

Однако, о чем я пока не подозревал, багаж информации возвратившийся со мной в Москву вскоре выведет на верный след и через несколько лет вернет к находке, на самом деле, покоившейся в норвежской столице. Досадно, но кто бы полагал, что в ожидании своего часа она тогда находилась у меня под боком, в частной секции Архива Национальной Библиотеки. Архив был буквально в пешей доступности от Карл Юхан- штрассе, своеобразный аналог московского Арбата, не далеко от Отеля, в котором я проживал, расположенного за дворцовым зданием правительственной резиденции, выстроенного в духе классицизма на холме роскошного паркового комплекса, где и по сей день проживает королевская семья. Однако, обстоятельства сложились так, что повторно планировавшаяся поездка, отпала сама по себе.

И, вот как завершилась вся эта история с обнаружением нового шедевра в фото - коллекции великого норвежца.

В Осло после экскурсии в музее « Фрам »,  с интересом осматривая витражи и прилавки в фойе с многочисленными сувенирами, буклетами, альбомами, брошюрами и  книгами, посвященных исключительно Ф. Нансену, я, в конце концов, остановился пролистыванием довольно свежего издания « Нансен Кампф », 2007 года. ( Carl Emil Vogt, «Nansens Kamp mot hungersnoden 1921-1923 »,  2007, Aschehoug & Co. (W. Nygaard), Oslo)

Книга, титульная обложка которой украшал портрет известный всему миру, представляла внушительную работу на 345 страницах. Не имея иной возможности, я улавливал смысл ее содержания применительно к знанию немецкого, схожего с норвежским.

Монография хорошо иллюстрирована.  Ба..а., и вот оказания!

На ее страницах одна, потом другая из хорошо известных нам иллюстраций Ф. Нансен с Дж. Коркмасовым и др. в дагестанском селении Тарки. Застыл не отрываясь.  Вид, наверное, был тот, что у отца в 1962 г. Понял это по взглядам и вопросам членов нашей группы.  

Очнулся, и подробно рассказывая им, демонстрирую книжные иллюстрации. Группа из 5 человек знала, программа поездки выстраивалась целенаправленно под мою нансеновскую эпопею. Мои рассказы продолжались на протяжении всей поездки. Искушенная публика слушала, удивляясь неожиданно для них новому, неизвестному. Нансен.. и, Дагестан!?  Но это детали.  Главным в ней для меня, были даже обрадовавшие в пользу наших версий, грубые недочеты автора.

В содержании описываемых им событий 1921-1923 гг. , на самом деле, использовались фотографии Ф. Нансена с Дж, Коркмасовым,  относящиеся к их встрече в июле 1925 г. Мало того, из аннотации к снимку мы узнаем, что это, оказывается Ф. Нансен не в Дагестане, а в Закавказье и не с Коркмасовым, а с руководством Закавказской Федерации, где он, на самом деле, посетивший Закавказье в июне 1925 г., в годы, отмеченные автором книги, вообще не бывал. Звоню своей знакомой в Лиллехаммер – проректору русского языка и литературы « Международной Гуманитарной Академии им. Ф. Нансена» Хелен Странд Юхансен. Замечу, преподнесшей мне в той поездке, так долго разыскиваемое первое полное издание 1929 года, книгу Ф. Нансена: « Через Кавказ на Волгу»,  хранившейся в ее богатой библиотеке. Из нее узнаю впервые, о чем намерен рассказать отдельно, о « двух посланцах Дагестана», посланных Дж. Коркмасовым во Владикавказ для встречи Ф. Нансена 6 июля 1925 г.  В ней, также, полный перечень снимков Ф. Нансена в Дагестане, использованных им в этой книге в качестве иллюстраций. Интересовавшей меня фотографии, однако, там нет.

 В общем, развеселил ее своим рассказом о ляпсусах в книге К.Э. Вогта и попросил, если возможно, состыковать с автором «Нансен Кампф». Ждать не пришлось. Исчерпывающую информацию она предоставила сразу. Карл Эмиль Вогт оказался ее знакомым, профессором Университета в Осло, старейшего и крупнейшего Университета Норвегии, аналог МГУ им. Ломоносова и, как пояснила она, владеющий русским. Так, благодаря г-же Хелен образовалась переписка и активный обмен мнений с профессором К.Э. Вогт в интернете.  Объяснил ему причину, обратил внимание на, признанные им, недостатки в книги, послал интересовавшую его информацию о Дж. Коркмасове, как выяснилось, хорошо знакомой ему исторической личности, обсудили и другие вопросы. Относительно фото -  коллекции Ф. Нансена, профессор К.Э. Вогт сообщил о нахождении ее основного содержания в Архиве Национальной Библиотеки гор. Осло. Но, интересовавшая меня фотография «Дж. Коркмасов с сыном» ему не встречалась.

Информировал он и о том, что намеревается поехать в Москву в октябре 2011 г. к планируемой « Неделе Ф. Нансена в России », посвященной празднованию его 150-летнего юбилея. Благодаря ему, также выяснилось, что координатором Года Ф. Нансена в России со стороны Посольства Норвегии является писательница Наталья Будур, с его слов завершавшей книгу о Ф. Нансене.

Год 2011, решением ЮНЕСКО был объявлен – Годом Ф. Нансена. Вскоре, получив произведение Н. Будур: « Нансен- человек и миф » ( Москва, изд. « Игра слов», 2011 г.) я встретил в ней все те же обидные недостатки. Хорошая книга опять расстроила иллюстрацией.  Фотография Дж. Коркмасова с Ф. Нансеном в Дагестане, и в ней представлялась, как Ф. Нансен в Армении.

Сокрушаясь ошибкой она, в свое оправдание, сослалась на факт заимствования ее из другой публикации. Ну, что тут скажешь к тому, что этих недочетов можно было  вполне избежать простым просмотром материалов в Интернете. Однако.

Между тем, именно Н. Будур, по вопросу волновавшей меня фотографии, вывела на связь с Анной Мельгард – научным сотрудников «Секции частных архивов Национальной Библиотеки Норвегии.»

Последующая с ней переписка и обмен информации стали бесценны. Это, в свою очередь, стало возможным благодаря подвижнической работе д-ра Алана- Арслан  (Ахмедханова) - профессора Н-Йоркского Университета, оказывавшего своевременную помощь не только безупречными переводами, но и активным соучастием в общем процессе поиска фотографии. За это время мы ознакомились и перебрали множество иллюстраций, в той или иной степени, относящихся к поездке Ф. Нансена 1925 г.; в Закавказье, Дагестан, Астрахань, Саратов, Москва и не только. Получили даже, оцифрованную копию уникального документа -«Дневника» с его собственноручными путевыми записками в Дагестане, исполненных простым графитным карандашом, письма за 1926 год, раскрывающие стремление Ф. Нансена исполнить просьбу дагестанского правительства, его заботу, очень лестные отзывы и характеристики о людях и Республике и др. Это, кроме фотографии «Дж. Коркмасов с сыном», было все в чем мы преуспели. Однако, томимое предчувствие не покидало.   

Давно позади достойные торжества 150-летней годовщины Ф. Нансена. Прошло еще 6 лет. Не остывавшая нансеновская тема, поднятая мной в эти годы на уровень Республиканской власти, ознаменовалась учреждением замечательной Мемориальной композиции в столице Дагестана. Она явилась 3-им, после Москвы и Саратова, памятником в Российской Федерации выдающемуся человеку, установленного на фасаде того самого исторического дома в Махачкале, где он гостил у Дж. Коркмасова в июле 1925 г.  Годы, не притупившие веры, умиротворялись мыслью; – Значит, думалось, не судьба при жизни полюбоваться фотографией деда с отцом, исполненной Нансеном. А может быть все это мистика! Может и в помине не было того, что так глубоко, до одержимости, въевшись в сознание, не давало покоя.

Но, за месяц до роскошных торжеств, посвященных 140-летию Дж. Коркмасова, проведенных на высоком государственном уровне в столице Дагестана в октябре 2017 года, с приуроченной к этим дням открытием замечательной Мемориальной композиции Ф. Нансену на фасаде того самого исторического здания, я, неожиданно получаю письмо от д-ра Алана-Арслан из Н-Йорка.  Это была переадресация переведенного им письма, поступившего от Анны Мельгард.  Письмо сопровождалось фотографией. Она интересовалась личностью мальчика на обнаруженной в архиве новой фотографии Дж. Коркмасова,  Я онемел! Смотрю и не верю глазам.

Передо мной, хорошо сохранившаяся старая фотография, правда, поутратившая былую контрастность и сразу видно сделанная не в ателье. Материально доказательство содержало изображение до боли знакомой сцены чудесно описанной отцом в воспоминаниях, переданных поколениям. Придя в себя, в ответном письме А. Мельгард мы сообщали; – « Мальчик на коленях Дж. Коркмасова – его сын Джелал – Эраст ( Эрик) Коркмасов.  Фотография исполнена Ф. Нансеном в Махачкале 8 июля 1925 г., на балконе дома в котором он проживал у Дж. Коркмасова по ул. Горького, д, 10». Встречно послали ей, также, просимую детскую фотографию отца из семейного архива, которая, судя по наряду, была сделана в те же самые исторические дни июля 1925 года. Наше сотрудничество с Анной Мельгард продолжается. Сегодня, правда, не знаю на сколько это продлится, но мы в ожидании другой возможности.  Фотографии жены Дж. Коркмасова, описанной Ф, Нансеном в книге: « Через Кавказ на Волгу».

«Меня представили даме, принятой мной за иностранку, исключительно красивой молодой женщине. Это была супруга Президента Дж. Коркмасова».

На том, бесконечно путешествующая история, сложившаяся в сценарий детективного жанра, не заканчивается.

Будут поиски- будут и находки!

«Дорогу осилит идущий !»

МОСКВА

3 апреля 2018 г.

 «Елдаш/ Времена», № 621, 13.04.2018 г.