История

История  »   Аулы и города Дагестана  »   СОЮЗ СЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ УНКРАТЛЬ

СОЮЗ СЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ УНКРАТЛЬ

[опубликовано 23 Сентября 2011]

Гусейнов Магомед

 

СОЮЗ СЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ УНКРАТЛЬ
в XIX - начале XX вв.
(историко-этнографическое исследование)

Книга дагестанского исследователя М. Гусейнова посвящена малоизученной в научной литературе этнографической группе Западного Дагестана - Союзу сельских обществ Ункратль. В работе рассмотрены различные стороны жизни ункратлинцев от общественно-политической истории до особенностей хозяйственного уклада.



Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ УНКРАТЛЕ


(Часть I)


Союз сельских обществ Ункратль состоял из селений Саситли, Кеди, Сильди, Гакко, Митрада, Н. Хваршины, В. Хваршины и Цихалах, расположенных на территории современного Цумадинского района. Население его по языку и по материальной и духовной культуре практически идентично собственно аварцам ("маарулал"). Любопытен тот факт, что ункратлинцы, проживающие в компактно расположенных селениях и говорящие на аварском языке, находятся в иноэтническом окружении другими народностями (чамалалы, багулалы, хваршины, цезы, тушинцы, чеченцы).


Само название Ункратль в переводе с аварского означает "Четырехземелье". И действительно территорию союза Ункратль ущелья делят на четыре части. Мы склонны относить возникновение названия Ункратль к позднему периоду - к периоду национально-освободительного движения горцев под руководством Шамиля, т. к. в ранних источниках это название не обнаруживается. По сообщению Мочульского, эта территория в 40-х годах XIX в. носила название: "...Сильди или Сильдия (по-лезгински), Хушеталь или Хушетель (по-тилински), известное в Грузии под названием деревень Алдамашвили. Жители сей страны частью кистинского происхождения"1. В других источниках эту территорию называют "Мусуки, люди обитающие в черных горах"2.


Селения ункратлинцев расположены на притоках Андийского Койсу в складках Главного Кавказского хребта. Через Ункратль пролегает древний и имевший общедагестанское значение торговый путь в Грузию (Хунзах - Ботлих - Цумада - Н. Хваршины - Хушет - уроч. Чере - Диклоаул - Чиглатура - Сабус - перевал Сабкинос геле - Ахмета). Владея торговой дорогой стратегического значения, союз Ункратль находился на особом положении в этом регионе.


Проживание ункратлинцев на относительно географически замкнутой территории, среди вышеперечисленных народностей, вдали от основного ареала обитания аварцев недвусмысленно указывает на то, что они являются переселенцами. В дагестанской историографии общепринятым является мнение, что Ункратль был одним из "форпостов" Аварского нуцальства3. Его история своими корнями уходит в глубокую древность и неразрывно связана с политической историей Аварии.


Представляется целесообразным в связи с вышеизложенным обратиться к вопросу о возможном происхождении термина "аварцы". Еще в начале прошлого столетия среди ученых, знакомых с кочевыми аварами и Аварским государством, просуществовавшим в Европе на протяжении примерно трехсот лет, возникла дискуссия о возможном родстве дагестанских аварцев и "исчезнувших" авар. Они предполагали, что в VI в. часть кочевых авар проникла в горный Дагестан, на Хунзахское плато. Как обладатели более высокой, чем у местного "лекского" населения, военной и государственной организации авары, по их мнению, составили политическую и военную элиту горского государства - Серир. По сведениям арабских авторов, среди владетелей Серира был правитель по имени Авар4.


Некоторые современные ученые предполагают, что часть авар, продвигаясь на запад, временно пребывая в степях Северного Дагестана, политически подчинила или сделала своим союзником Серир, столица которого в IX в. находилась в с. Тануси (недалеко от Хунзаха)5.


В своде грузинских летописей "Картлис Цховреба" (XII в.) сказано, что во время правления в Восточной Грузии, в Картли, куропалата Гуарама (конец VI в.) на Северный Кавказ переселились с Востока авары, которые подчинили себе население региона. У этих аваров-кочевников возникла война с куропалатом Гуарамом, в ходе которой посредником между двумя враждующими сторонами выступил император Византии Юстиниан (527-565 гг.). После этого они "помирились", и тогда куропалат Гуарам "расселил их в горных ущельях Кавказа, а также в Хунзахе, где они и ныне называются аварами". Самые же знатные из тех кочевых аваров, по "Картлис Цховреба", были поселены на княжеских правах в Грузии и именно от них происходят ксанские эриставы - "воеводы" домонгольского времени и иные представители картлийской знати6.

Это предположение отвергается другими учеными на основании того довода, что язык дунайских авар был, по всей вероятности, тюркским, а язык дагестанских аварцев является восточно-кавказским и этноним аварцев - "маарулал" (дословно "горцы") имеет автохтонное происхождение, как и этноним "аварец", очевидно, от этнонима Авар, Название этого дагестанского народа в форме "авар" встречается у турецкого путешественника Эвлия Челеби, посетившего в 1647 г. Дагестан и в том числе "страну аваров" и "город Сериралла"7. В XVI-XVIII вв. аварцы-маарулал в форме увары, авары известны и по русским документам8. В 1621 г. служилый кабардинский князь Сунгалей Янглычевич Черкасский и сын его князь Шолох в челобитных ссылались на свое участие в походе терских ратных людей в горы, состоявшемся в 1618 г. по просьбе "уварского князя Нуцала и брата его Сулемана мурзы и черново князя сына Турлова мурзы", когда были повоеваны "шибуцткие, и калканские, и ероханские, и мичкиские люди… вину свою принесли"9.


Зависимость некоторых чеченских и ингушских обществ от соседей с востока - дагестанских феодалов - установилась очень давно. В перечне доходов аварского нуцала (памятнике древнем) упоминается дань с деревни Варанды (общества Шубут) - ежегодно пять лисиц, одна из которых должна быть черная, а остальные четыре - красные10.


По поводу этнонима "аварцы" П. К. Услар писал, что "название аварцы чуждо туземцам, оно преимущественно употребляется русскими, кумыками и даргинцами. Это есть слово тюркское, означающее вообще: беспокойный, бродяга, сварливый. У русских под этим названием подразумеваются исключительно жители бывшего так называемого Аварского ханства, средоточением которого был Хунзах"11.


По мнению Айдемира Чиркеевского, в аварском языке находятся некоторые указания на прежний кочевой быт его, невозможный в горах, из чего можно заключить, что аварцы некогда были кочевым народом.
Аварское выражение "рукъ базе" - значит построить дом; буквальный же смысл этой фразы - повесить дом, дающий намек на прежний кочевой быт народа. Сшитые вместе несколько кож или войлок и навешанные на колья составляли жилище номада. "Рукъ бичизе" - разобрать дом, "къед бикчизе" - разобрать стену. Понятно, что оседлое жилище не может быть развязано. Аварские слова "къазе" - навьючить, увязать что-нибудь на лошадь или повозку; "къай" - означает домашний скарб, т. е. то, что увязывается или вьючится на что-нибудь, как-то: постели, мешки, горшки, котлы, кувшины и все вообще предметы, необходимые в домашнем быту; "боцIи" - скот и имущество и т. д.12.


Аварцами назывались те горцы, которые несли феодальные повинности хунзахскому хану, а в отличие от остальных, именовавшихся койсубулинцами, карахцами, андалал, гумбетовцами, андийцами и т. д. Можно осторожно предполагать, что раннесредпевековые авары, поселенные на территории Хунзаха (Хозонихети), восприняли язык и культуру местного населения, были ассимилированы, распространив на определенную часть аборигенов свое этническое имя. Подобные этнонимические прецеденты в истории не редкость. Возможно, в закреплении названия "аварцы" за "маарулал" в Дагестане какую-то роль сыграла громкая слава аваров. Сказанное остается, конечно, не более чем научной догадкой, которая в будущем, возможно, получит подтверждение археологическими и иными материалами.


Первое государственное образование, которое можно увязывать с историей аварского народа (ункратлинцы идентичны насельникам современной Аварии), это средневековое государство Серир. Оно в определенные периоды охватывало территорию современных горного Аваристана, Лакии с Кумухом и верховья Самура, населенные цахура13. К X в. относится сообщение Ибн Русте о Серире: "Владыка имеет трон из золота и еще трон из серебра. Вся масса обитателей (ахл) крепости - христиане, а остальные все обитатели его государства (мамлака) - неверующие (кафир). В его владении (мулк) двадцать тысяч ущелий, в которых имеются различные виды людей, имеющих там хутора (дайа), и селений (карйа), и все они поклоняются сухой голове"14.


Это сообщение источника небезынтересно сопоставить с рядом находок ункратлинцев. Так, в 1970 г, в селении Сагада во время строительства здания школы и проведения хозяйственных работ было обнаружено четыре скульптурных изображения человеческих голов, выполненных из камня твердой породы15. В 1982 г. аналогичную находку обнаружили в селении Сильди16.


Вероятную интерпретацию каменных изваяний из Сагады и Сильди можно наметить, опираясь на вышеприведенное свидетельство арабского автора. Не исключено, что найденные скульптуры представляют собой материальное воплощение сообщения Ибн Русте о языческих представлениях населения Серира - о поклонении "сухой голове".


Эти находки целесообразно сопоставить и с захоронениями отдельно от тел человеческих голов (черепов), встреченных в ряде могильников предгорных районов Дагестана, датируемых последними веками до нашей эры - первыми веками нашей эры, и в том числе на территории Серира17.

Датировать эти случайные находки, обнаруженные вне археологических комплексов, крайне затруднительно, но однозначно можно заключить, что они относятся к доисламской эпохе в истории Аварии. Это следует из того факта, что ислам категорически запрещал воспроизводить изображения лица человека и, тем более, скульптурные фигуры.


Представляется целесообразным остановиться на вопросе генезиса правящей династии Серира. Ряд данных указывает на возможное "внешнее" ее происхождение. В частности, в 1834 году произошло совещание между главными русскими начальниками, местными ханами, учеными и почетными лицами относительно назначения временного хана в Аварию и приведения народа к присяге на верность русскому императору. Все местные владетели желали получить управление Аварским ханством. Тогда встал ученый-алим Аслан-хан Газикумухский и сказал: "Знайте, что престол Аварии есть престол русского (уруского) князя Сурака, - так не простирайте ваших видов на него, потому что вы не из его рода, В случае же прекращения этого рода как в мужском, так и в женском колене, я самый ближайший наследник аварского престола (мать Аслан-хана была родная сестра Умма-хана Аварского. - М.Г.). Так где же вам получить трон Аварскнй"18. Имам Шамиль также утверждал, что "Авария принадлежит потомкам русского (уруского) князя Сураката и это ничего не значит, если русские завладеют ею, потому что они и прежде ею владели, лишь бы только те общества остались в нашей власти, тогда они придут и помогут нам"19.


Несмотря на явно легендарный характер "русского" (уруского) происхождения нуцалов; эта версия говорит в пользу гипотезы о возможном "иноземном", а не местном происхождении правящей хунзахской династии. И в этом случае не исключена "аварская" версия.


Другим доводом, подтверждающим данное предположение, являются общеизвестные факты из обычного права Дагестана. В течение длительного периода, отстаивая свою независимость и веками сложившиеся устои общественного быта и управления, общины ("вольные общества") выработали свои адаты (обычное право), имеющие яркую антифеодальную направленность. Обычное право определяло нормы поведения в обществе, регулировало внутреннюю жизнь общин и их взаимоотношения, определяло круг деятельности сельской общины, джамаата независимо от феодалов. Основными мерами наказания по обычному праву за продажу или завещание кем-либо своего имущества или земли в пользу феодала (нуцала, бека) являлось изгнание из владения или из общины. Все эти ограничения, запреты, направленные против феодалов, на наш взгляд, косвенно подтверждают предположение, что аварские ханы, как и некоторые другие дагестанские феодалы, являются пришлыми. Принимая в целом господствующее в дагестанской историографии мнение о том, что эти "антифеодальные" правовые нормы адата направлены против усиливавшейся феодализации20, мы считаем, что эти нормы могут свидетельствовать о "внешнем" происхождении ряда правящих дагестанских династий, в том числе и хунзахской, что нашло отражение также в их генеалогических преданиях. Для нашей темы весьма важно сообщение Псевдо-Джуаншера о вхождении Тушетии и Хунзаха в состав одного горского государства, которое подтверждается также дагестанской хроникой "Тарих Дагестан", где засвидетельствовано, что в доисламскую эпоху истории Аварии тушины были поданными - рантами князей, сидевших в Хунзахе21.


И еще во второй половине XVIII в. Тушетия, которая хотя и входила в состав Грузии, ежегодную дань натурой платила лишь аварским ханам, чьей столицей был Хунзах22. Союз обществ Ункратль, расположенный на границе с Тушетией, являлся территорией, где находился наиболее удобный перевальный путь из Аварии в Тушетию, и приведенные сообщения позволяют говорить о вхождении Ункратля в состав средневекового государственного образования Серир, а позднее - в состав Аварского нуцальства.


В местных сочинениях "Тарих Дагестан" и "Основание Аргвани" сообщается об исламизации Аварии войском газиев под руководством шейхов Ахмеда, Абдуллы Абу-Муслима, которое направилось из Кара-Хайдаха в Аварию. В этот период правителем Аварии являлся неверный нуцал Сурака и жители этого владения "поклонялись крестам"23.


Сначала отряды газиев одолевают в Чирюрте брата нуцала - Кахру, затем был взят и Хунзах. Правление нуцала Сураки было прекращено насильственно, а его сын Байар, не вступив на престол, умер в эмиграции в Тушетии.
В Хунзахе устанавливается продолжительное правление Абу-Муслима. В "Хунзах намэ" сообщается, что после завоевания и исламизации Аваристана шейх Абу-Муслим двинулся в Тушетию, но на подходе к ней заболел, а затем умер и был погребен в Хунзахе. На основании свидетельства этого источника можно предполагать, что Абу-Муслим ставил целью не только исламизировать Ункратль (находившийся на пути в Тушетию) и Тушетию, но и подчинить эти ранние, политически зависимые от Хунзаха, территории новой мусульманской династии Аварии.
Горская историческая традиция, донесенная до нас "Тарих Дагестан" и "Хунзах намэ", свидетельствует, что исламизация обитателей Хунзаха и всего плато произошла в два акта. Внук Сураки по имени Амирсултан, находившийся в Тушетии, намеревался "занять престол своих предков" и с этой целью сначала заимел сторонников в Хунзахе. Затем, согласно "Тарих Дагестан", он собрал войско в верхней части бассейна Андийского Койсу и в горной Чечне - "начиная от цумтал", т. е. цунтинцев, и кончая "Аришти", т. е. арштхойцами - кара-булаками. С этим отрядом он "темной ночью" пробрался на Хунзахское плато и тайно разместил своих воинов в различных селах последнего, в "домах тех жителей, которые оставались среди мусульман, ложно приняв ислам". Пока они выжидали удобного момента для захвата хунзахской крепости, Абу-Муслим перебрался в Кумух, где он во сне увидел, как "неверные победили мусульман в городе Хунзахе". И действительно, как сообщает хроника, "храбрецы пробрались в крепость, убили амира Ахмада, отрубив ему голову, и выставили ее над крепостью"24. Смерти были преданы и мусульмане, жившие здесь. После этого внук Сураката "занял престол предков", и при этом хунзахцы открыто отказались от ислама. Государственной религией было объявлено христианство православного, грузинского толка. Усиление позиции православия легко объясняется экономическим и политическим расцветом Грузинского царства в XII - нач. XIII вв.25. Распространение христианства сопровождалось строительством церквей, развалины которых сохранились до недавнего времени. Согласно устной традиции в с. Сильди (союз Ункратль) сохранилось название местности "ГьатIанлъи гох", где была расположена церковь26. Среди подъемного материала, найденного на территории Ункратля, имеются каменные кресты, и древнегрузинско-аварский алфавит27. Учитывая географическое положение Ункратля, является несомненным, что его территория была одной из наиболее доступных для мощного политического и идеологического влияния Грузии.


В "Тарих Дагестан" сообщается, что к 1318-1319 гг. хунзахцы и их правители были уже мусульманами. Они приняли ислам через 24 года после убийства эмира Ахмада28. В последующий период аварские нуцалы под флагом "борьбы за веру" стремились расширить границы своего владения и вели наступления в первую очередь на соседние языческие аварские и андо-цезские союзы сельских общин, которые упорно отстаивали свою независимость.


Согласно "Тарих Дагестан", газии контролировали лишь "вилайат" Хунзах, превратив его в базу исламских походов на другие части Внутреннего Дагестана. "Таким образом, мусульмане подчинили все области жителей гор, т. е. Дагестан: частью - силой, сражением, разрушением, частью - исламом и хорошим обращением. Затем они обосновались во всех частях страны. У них был обычай назначать в каждое селение или город, которыми овладели, своего эмира или правителя (вали) и поселять часть мусульман среди тех, чтобы превзойти (числом) местных жителей"29. Это влияло на культурные процессы в Аварии. Важным следствием арабских завоеваний была исламизация населения в покоренных вилайатах. Походы арабов приводили также к вытеснению некоторых групп населения из мест их обитания, что приводило к складыванию новых поселений.
Политическая обстановка на Северном Кавказе к началу XIV в. во многом определила победу ислама в Аварии. Волна исламизации Западного Дагестана, по сути дела, была лишь идеологическим выражением распространения феодализма.


Процесс распространения ислама в Дагестане имел свои подъемы и спады, которые обнаруживают обратное соотношение с периодами подъема и упадка Грузинского государства. Так, первая волна газийской активизации затухает в конце первой четверти XV века в связи с временным усилением Грузии в период правления Александра I Великого30. Возобновление феодальных междоусобиц в Грузии сопоставимо с частным успехом исламизации в Западном Дагестане - обращением в ислам карахских обществ около 1436 г. За распадом единого Грузинского государства в 1466 г. последовал очередной подъем газийской активности: к 1475 г. гидатлинцы вынуждены согласиться на принятие ислама, несколько позже кумухские газии подчиняют Тинди31. К этому времени исламизация Дагестана в основном была уже завершена32.


Во второй половине XIV в. (до нашествия Тимура) аварское нуцальство с центром в Хунзахе оставалось самой значительной во Внутреннем Дагестане политической единицей, хотя власть нуцалов была далеко не абсолютной, имелись уделы. На это косвенно указывает эпитафия Сафилава б. Алигилиджи (ум. 791/1389 г.), найденная рядом с надгробием Дугри-нуцала на кладбище Лъарахъан в Хунзахе. Имя отца покойного в надписи сопоставляется с "Алигиличилал", упоминаемыми в "Завещании Андуника" в качестве владетелей "первых ворот Аварии" и, возможно, что отец Сафилава - Алигилич был родоначальником этого тухума33. В этом случае можно констатировать выделение в середине XIV в. одного из влиятельных родов - "Аликличевичей", имя которых имеет ясную тюркскую этимологию (килич - древнетюрк. "меч")34. Вместе с тем, небезынтересно отметить, что по источникам известно владение Аликличевичей в Ункратле. Именно с родом Аликличевичей связаны предания о вхождении Ункратля как автономной политической единицы в состав Аварского нуцальства (в орбиту государственного влияния Аварского нуцальства). В "Записи о разделе земель между повелителями Хунзаха и Газикумуха"35, граница между владениями определена по бесспорным ориентирам - по рекам и горам. Традиция обозначения границ по водоразделам рек восходит в Аварии к глубокому прошлому. Само слово "граница" (авар. "гIорхъи") этимологически связано с аварской лексемой "гIор" - река36.


Указанный источник гласит: "Эмиру хунзахцев (хунз) он отдал людей, живущих между рекой гидатлинцев (гьид) и горой андийцев (гIандал), техкиялальцев (киталал), которые обитают позади Шибутцев (ахл Шубут), Ункратль и других горцев, живущих вплоть до Галгая (Гулга). Эмиру Гази-Гумука он отдал людей, проживающих между рекой гидатлинцев и рекой Самур"37. Согласно вышеприведенному источнику, раздел производился одним из завоевателей, имя которого не указано в источнике (возможно, Тимуром?). По источнику, эмиру хунзахцев подчинялось население, проживавшее на территории между средним течением Аварского Койсу и Западной частью Андийского хребта: горные чеченцы, соседи шароевцев, а также население союза сельских обществ Ункратль (союза восьми обществ - саситлинского, кединского, сильдинского, гаккоевского, митрадинского, н. хваршинского, в. хваршинского и сихалахского) и горцы, жившие вплоть до земель Ингушетии (Гулга, Галгай)38.
"Завещание Андуник-нуцала" и "Компиляция Гебека" подтверждают в основном вышеуказанные границы (1485 г.). Границы "вилайята Авар" перечисляются в "Завещании Андуника"39.

 

Согласно этому документу на территории Аварского нуцальства располагались владения знатного рода Аликличевичей, два княжества - владения эмиров Дженгутаевских и Баклулальских (Гумбетовских), два союза сельских общин - Анди и Хири и два отдельных селения - Хуштада и Батлух. В источнике все эти владения названы "ключами от семи ворот (баб) в Авар". "Это завещание эмира вилайята Авар, высокочтимого, великого, могучего, победоносного и удачливого в бою Андуник-нуцала сыну своего брата Булая-нуцалу. О, сын моего брата! Прими ключи от семи ворот (баб) в Авар: первый - Алихиличилал, второй - эмиры Джунгуты, третий - эмиры Баклула, четвертый - Андал, пятый - Ккириссел, шестой - Худждадиссел и седьмой - Баклал. Если ты удержишь эти ключи, то тебе будут поступать соль, мед, виноград, железо, рыба и все другое, что нужно человеку, а если же нет, то ты и твое войско лишитесь всего этого. Затем помни четыре границы, которыми овладели наши могучие предки: первая на западе - Майсухатан (Миарсу?), на востоке - (проходит) по середине селения (карйат/Хусс/х/Гоцатль?), третья со стороны кибли - от Худждасса (Хучада?) до арочного? моста в Хулуке (Голотль), четвертая - на юге - от Сала-маэр (вершина хребта Салатау)..."40.


В. Г. Гаджиев понимает под "семью воротами в Авар" составные части нуцальства41, Т. М. Айтберов - пограничные марки42 население которых несло повинности. Другой точки зрения придерживается М. А. Агларов. По его мнению, - это независимые владения, на которые особо претендовали правители Аварии43. Мы же склонны видеть в "семи воротах" административные единицы, в центрах которых находились представители нуцальской власти или местной знати, находившейся в родственных и союзнических отношениях с нуцалами. Термин "албаб" (доел, "ворота") употребляется в источнике традиционно в значении укрепленных горных проходов.


Можно допустить, что под "четырьмя границами", которые приводятся в "Завещании...", надо понимать земли предков нуцалов, получаемые Булач-нуцалом в наследство "от могучих предков", т. е. княжеский домен, принадлежавший местной ветви нуцалчи. Что же касается объяснения термина "семь ворот в Авар", то мы считаем, что это границы государственного образования - Аварского нуцальства. Об этом, на наш взгляд, недвусмысленно свидетельствует эпитафия Сафилава б. Алигилиджи в Хунзахе. Мотивами для создания нуцальского удела на территории Ункратля могли служить следующие причины:


1) Ункратль мог служить центром политического влияния Хунзаха в Западном Дагестане, базой для дальнейшей экспансии нуцалов;

2) благодаря своим позициям в Ункратле, Аварское нуцальство контролировало торговлю на наиболее удобном да дагестано-грузинском горном пути. В этом аспекте находит на и более приемлемое объяснение факт проживания аварцев - ункратлинцев в иноэтническом окружении как результат их переселение в бассейн Андийского Койсу с целью закрепления там позиций нуцалов;


3) владение Ункратлем гарантировал нуцалам доходы от возможной разработки имеющегося на его территории месторождения свинцово-серебряных руд.


В отличие от большинства историков, которые искали этимологию титула нуцал в аварском языке, Б. Малачиханов считал, что "нуцал" - это позднейшее арабизированнос видоизменение еврейского термина. По его мнению, "нуци" или "нуси" есть не что иное, как еврейское "наси" ("старейшина", "князь"), и для сугубо почетного обозначения своего положения владетель Аварии принял в качестве титула иудейский термин "нуци"44.
А. Е. Криштопа предложил еще одно возможное толкование термина "нуцал". Он предполагает, что на фоне политического ослабления Серира, начавшегося со второй половины XI в., его правители попали под влияние феодальной Грузии, получив соответствующий грузинский феодальный титул "нацвал", позже несколько видоизменившийся под влиянием аварского языка45. Встречающийся в документах XI в. термин "нацвал" С. С. Какабидзе толкует как "местное административное лицо" а относительно к XIV в. - определяет его как "помощник старейшины общины, подчиненного эриставу"46. Представляется, что точка зрения А. Е. Криштопы на происхождение титула "нуцал" наиболее обоснована и приемлема как с лингвистической, так и с исторической позиций.


В своих военных походах аварские правители опирались на ополчения, которые выставляли не только общества, включенные в состав нуцальства, но и общества, находившиеся с нуцалами в союзнических отношениях и сохранявшие самоуправление. Подтверждением этому является самое раннее письменное свидетельство о событиях на территории союза Ункратль, относящееся к 1570 г.47, и сообщающее о битве в Мусуки (Мосок) между тушами-картвелами и аварским войском, возглавляемым Андуник-нуцалом, который погиб в сражении. По мнению Т. М. Айтберова, поход на Мосокиб, жители которого считались "неверными", был предпринят с целью распространения там ислама. На помощь его обитателям прибыл, однако, правитель Кахети Леван (1520-1575 гг.) и при его участии мусульманское войско, сформированное в Хунзахе, было разбито. Это событие находит подтверждение и в народной песне об этом сражении48. По нашему мнению, возможно толкование термина "Мусуки" не только и не столько как этноним вайнахов-бацбийцев, (интерпретация Т. М. Айт-берова49), но и как гидронима, существовавшего в Ункратле.


Особый интерес вызывает "Соглашение тиндинцев и калальцев (ущельцев, ункратлинцев. - М. Г.) начала XVIII в.", где говорится о договоре между ними: "...Местность Саситли будет принадлежать войску тиндинцев, если пресечется (?) потомство (наследство) султанов из Кеды и Саситля; местности же Кеди, Сильди и Гакко будут принадлежать калальцам (ушельцам), также, если они (султаны) пресекутся"50. По этому "Соглашению" ункратлинцы выделили тиндинцам не местность Саситли, а место "Эчеда майдан" где они построили село Эчеда, и население которого платило подати нуцалу в начале XIX в.51


Устные предания ункратлинцев и архивные документы подтверждают, что жители ункратлинских селений являлись выходцами из Аварии и платили кидибским бекам подати за пользование землей: "... с жителей аула Къиди, Сасикь, Сильди, Гакъо, с каждых - 20 овец, находящихся на пастбищной горе - по одному ягненку с жителей Верхнего и Нижнего Хваршины, Цихалах - 30 овец, с жителей Хушета - один бык, с жителей Митрада - 30 мерок голого ячменя"52. Земли эти, расположенные на границе с Тушетией, были захвачены принявшими мусульманство аварскими ханами с целью обеспечения безопасности своих владений. Там управлял один из членов ханского дома нуцалов - вышеназванный Аликлыч. На существование кедибских беков указывает записка из фонда генерала Клюки фон Клугенау "О некоторых обществах Дагестана", составленная в 1839 г. В ней, в частности, сообщается, что разорение трех тушинских селений в 1837 г. было учинено под руководством князей Амир-Хамзы и Молачи, которые являлись правителями Ункратля. Эти князья получали от трех тушинских селений подать. Ункратлинские же селения Кидиб, Саситль и Гакко "они считают своей собственностью, так как земля им принадлежит, и поэтому они получают с каждого двора в год по одному барану, по сабе пшеницы и по три рабочих дня"53.


Таким образом, в основном подати хунзахскому хану, вносили общества, расположенные в бассейне Андийского Койсу54. Если проследить по карте места пребывания членов нуцальского рода, то вырисовывается следующая картина: Хунзах - Тануси - Ботлих (Технуцал) - Кеди (Кедибские беки).
К началу XIX в. - после смерти Умма-хана в 1801 г. и прекращения рода аварских ханов по мужскому колену - Аварское ханство теряет свое влияние на большинство общин Нагорного Дагестана, сохраняя феодальные права только на собственно аварских землях, т. е. Хунзахское ханство. К этому времени "бывшие данники аварских ханов Анди, округа Туш и Мусук (союз Ункратль), обитающие в черных горах, отказались от платежа дани"55. Сын Умма-хана, Сурхай-Гебек, намеревался сделаться ханом, но так как он был рожден от невольницы, то ханша Килъилай, устранив его, пригласила княжить Султана Ахмед-Хана Мехтулинского. В июне 1802 г. он от имени всего народа изъявил желание вступить в подданство и покровительство Российской империи, что и было удовлетворено. Со временем хунзахский хан Нуцалхан (внук Умма-хана) как поданный обратился в прошении на имя императора о принуждении округов Туш и Мусук платить причитавшиеся с них дани (ясак): 6 мулов, 12 быков и красного бурмета с каждой деревни56.


Впоследствии имам Шамиль получал подать в три рубля серебром от тушинцев за то, что он запретил совершать аваро-андо-цезам набеги на их территорию. И аргументировал он эту подать постановлением шариата о дозволении перемирия с христианами только па четыре месяца. На этом основании прежнюю годовую подать тушинцы стали вносить каждые четыре месяца57.


К 30-м годам XIX века Авария не представляла собой единого целого в социально-экономическом и политическом отношении. Она была разделена на ряд владений, имевших самостоятельную политическую власть: собственно Хунзахское ханство, в котором насчитывалось 46 деревень, и подданные земли (164 деревни). Все они находились под непосредственным управлением хана, который решал уголовные дела, а тяжбы - кадий58. Гидатль (19 деревень), Куваль (24 деревни), Киль (8 деревень) и Каралал (18 деревень), которые имели "правление народное, не есть подданные аварцев (т. е. хунзахского хана. - М. Г.), но имеют издревле обязанность по требованиям хана доставлять войска на собственном их продовольствии"59.

Народно-освободительное движение горцев под руководством Шамиля нашло широкий отклик в Ункратле. Оно сыграло немаловажную роль в освобождении ункратлинцев от феодальной зависимости кедибских беков. Укрепляя шариат и порядки имамата в "вольных" обществах Дагестана, имам стремился к различного рода ограничениям, демонстрировал публичную силу власти. По его приказу полностью запрещалось употребление спиртных напитков, табака и вменялось обязательным ношение шароваров женщинам. Используя сложившуюся обстановку, Шамиль выставил требования: "равенство между мусульманами", "мусульманин не должен платить подати", "освобождение магометан из-под власти неверных" и "газават" ("священная война") против неверных. Призыв "не признавать власти, кроме начертанной пророком", решительно отвергал возможность установления над "вольными" обществами власти российской администрации, и ханско-бекской верхушки аварских правителей. По своей сути идеология мюридизма смогла включить в себя антифеодальные и антиколониальные призывы. Ункратлинцы, как и все общества Аварии, восприняли эти призывы к борьбе за освобождение от всякого насилия и гнета, в том числе и от кедибских беков. Были сформированы отряды мюридов из всех сел Ункратля.

Шамилевский наиб Али-чула Богосский, возглавляя отряд мюридов в 1844 году, окружил крепость кедибских беков. По преданию старожилов села Саситли, Шамиль потребовал от кедибских боков выдачи имеющегося у них оружия. Старший из беков - Арсланбег ответил имаму, что он сдаст требуемое оружие, но младший Сурхай-Хан отказал. Тогда из крепости последовал выстрел, и был убит мюрид Чупалав. Мюриды бросились в атаку, однако она не увенчалась успехом. Видя, что крепостью невозможно овладеть, мюриды решили обложить ее соломой и поджечь. Защитники крепости были сожжены, но никто не сдался. Спаслись, как утверждают старожилы, две девочки, которые были тайно вывезены из Кеды. Были истреблены также родственники семьи беков и большая часть жителей - их сторонников. Пастбищные горы и пахотные земли, принадлежавшие кедибским бекам, были причислены к Байт ул Маль (собственность казны имама). После этого наибом в Ункратль был назначен Хатил Магомет. Отряд его мюридов состоял из 150 конников и 320 пеших60. Вскоре на Хатил Магомета последовал донос из села Саситли о том, что он не возглавляет отряд мюридов, а находится в середине. По указанию Шамиля возглавлявший мюридов Хатил Магомет был убит у сел. Кидеро.

 

Впоследствии, после пленения Шамиля, потомок кедибских беков Алдамашвили ходатайствовал перед царским правительством о возврате ему имений предков, которые были отобраны в период Кавказской войны. Официальная справка, составленная по поводу его заявления, гласит: "Фамилия кедибских беков Алдамашеили, выходцы из Аварии, а по другим сказаниям, ведут род от грузинских князей Караловых. До 1844 г. кедибские беки не захотели признать над собой власть Шамиля и не пристали к мюридизму. Шамиль, желая наказать беков, окружил в том же году сел. Кеди, истребил всех взрослых членов семей беков и большую часть его жителей; горы и земли, принадлежавшие кедибским бекам, причислил Байт ул Маль (собственность казны имама). После покорения Дагестана земли и пастбища были взяты в казну"61.


Вплоть до 60-х годов XIX в. в аулах союза Ункратль значительная власть принадлежала наибам. Земельная реформа и освобождение крестьян от личной зависимости подорвали власть потомков кедибских беков над сельскими обществами Ункратля. Используя сложившуюся обстановку, царское правительство хотело создать соответствующие органы сельского управления, которые заменили бы власть феодальных владетелей и упрочили бы власть царской администрации.


Одной из основных проблем, вставших перед царским правительством после окончания Кавказской войны, был вопрос об организации системы управления покоренными народами. Царская Россия старалась подобрать такой вариант, который бы способствовал упрочению ее господства, подавлению любого народного движения и унификации административного деления и управления Дагестаном. Наиболее подходящей для этих целей была признана военно-народная система. Она прошла апробацию в Чечне, где действовала с 1852 г., да и для Дагестана не являлась нововведением. Прообразы ее существовали на территории Дагестана в форме военных округов - Самурского и Даргинского, которые были созданы еще в период военных действий.
5 апреля 1860 г. было утверждено "Положение об управлении Дагестанской областью и Закатальским округом". В состав области вошли бывшая Дербентская губерния (за исключением Кубинского уезда) и земли, лежавшие между Андийским Койсу и Главны



Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ УНКРАТЛЕ


(Часть II)


Командующий Кавказской армией, генерал-адъютант князь Орбелиани в своем отношении от 28 июня 1861 г. к управляющему Военным министерством генерал-адъютанту Милютину писал; "При покорении Восточного Кавказа граница между Дагестанской и Терской областями проходила по Андийскому Койсу, по левому берегу Койсу лежащие земли были отданы к Терской области в виде опыта. Этот опыт достаточно убедил в неудобстве этого разделения. По сему, главнокомандующий при отъезде своем приказал, по вступлении ген.-майора кн. Мирского в управление Терской области отделить от него общества и присоединить их к Дагестану"62.


Дагестанская область была разделена на четыре военных отдела и два гражданских управления. Во главе её стоял областной начальник, назначаемый из числа царских генералов-немусульман и недагестанцев. Следующую ступень власти составляли начальники отделов. Им подчинялись окружные начальники и местные правители (до ликвидации их власти). За ними следовали наибы, и низшим звеном администрации являлось сельское управление во главе со старшинами. Как мы видим, местное управление, основой которого являлась система наибств, во многом была заимствована у имама Шамиля. Андийский округ был образован в июне 1861 года из обществ, покоренных в 1858-1859 гг.: Анди (Андаль, сами себя андийцы называют Куанналь); Бактли (Бактлулалъ от "бак" - солнце и "тли" - в, то есть "на солнечной стороне", ибо лежит на южном склоне; покорено 29 июня 1859 г.); Дидо (сами себя называют Цеза, авар, Цунта, Цунталь от "цум" - орел; груз, Дидо), подразделявшиеся на Шуратль, Кедери, Шиитль (груз. Иланхеви) и Асахо, покорившееся 25 июля 1859 г.; Карата (сами себя называют Кирди, по авар. Калалаль); Багулаль (багутли, самоназвание Ганитляль); Цунта; Ахвакъ (самоназвание Садакилиду, авар. Квеша-Ахвахъ, т. е. "Злой Ахвахъ", за их грабежи); Технуцаль (от "тех" - парши на голове, "Нуцалъ" - титул аварских ханов; состояло из переселенцев из разных мест); Тинди (Тиндаль, самоназвание Идери, груз. Богоз; в нем проживало, по преданию, много выходцев из Дженгутая, Аварии, Ахваха и других мест); Хварши (самоназвание Хуани); Чамалалъ (самоназвание Чама-ича) и Ункратль (от "унк" - четыре, "ратль" - страна; по числу ущелий общества; выходцы из Хунзаха и других мест)63. Из этих обществ Ункратль наиболее труднодоступен и в определенной степени изолирован от какого бы то ни было влияния извне.


В целом военно-народная система представляла собой военно-бюрократический аппарат, главным преимуществом которого в глазах правительства было сосредоточение вооруженных сил в руках мелкого начальства, что позволяло по его приказу немедленно прибегнуть к силе оружия в случае угрозы волнений. Что и продемонстрировали три восстания в Ункратле в 1861, 1862 и 1871 годах.


После окончательного присоединения Дагестана к России и завершения Кавказской войны, колониальные власти приступили к проведению ряда реформ в Дагестане. Одним из результатов реформ 60-х годов XIX в. в Дагестане была унификация налоговой и податной систем. Количество и размеры их росли по мере упрочения власти царизма в Дагестане. При крайне слабых товарно-денежных отношениях, введение денежных форм оплаты налогов и повинностей было непривычным, обременительным и разоряло горцев.

 

До настоящего времени восстаниям в Ункратле в дагестанской научной историографии не было посвящено специальных исследований. Лишь в отдельных работах имеются упоминания об этих выступлениях горцев64. Говоря о причинах этих восстаний, нужно, прежде всего, отметить следующее. Согласно замыслу кавказского наместничества, общий план "усмирения дагестанских племен был основан на той главной мысли, что оно возможно только посредством постепенного овладения всеми, или большей частью способов, какие теперь имеют горцы к своему существованию, дабы, стеснив их чрез то в общественном и частном их быте до возможной степени, вынудить их к безусловной покорности воле правительства. Сообразно с ним, предложения действия имеют целью, с одной стороны, стеснение горцев в их землях, посредством занятия русским поселением удобных к хлебопашеству низменностей, а с другой, пересечения им всех путей к внешним сношениям и к приобретению необходимых им жизненных потребностей иначе как по непосредственным распоряжениям правительства, или с его согласия и дозволения"65.


И эту политику на местах выполняла местная администрация - наибы, назначаемые начальником округа. Первыми приставами и наибами были назначены: в общество Хварши - не имеющий чина Талгат-Дзагала-Швили, в общество Тинди - не имеющий чина Курамагомед-Тарола-Швили и в общество Ункратль - не имеющий чина Дибир-Иса-Швили66. В конце 1860 года наибом Ункратля был поставлен житель с. Карата капитан Хаджиялав, бывший казначей имама Шамиля. Здесь возникает вопрос, каким образом Хаджи-ялав был назначен наибом Ункратль-Чамалинского наибства? Ответ на этот вопрос мы находим в дневниках полковника Руновского, состоявшего при Шамиле приставом во время пребывания его в городе Калуге с 1859 года: "Слух о присутствии в горах серебра ходил в народе давно, но он распространился с большей силой в то время, когда принесли Шамилю кусок свинцовой руды, и он, заметив в нем присутствие серебра, велел привезти себе несколько вьюков руды, чтобы иметь возможность судить о факте с большею вероятностью. Удостоверившись через выплавки серебра в действительном существовании этого металла, Шамиль тотчас же запретил разрабатывать руду, но не для того, чтобы скрыть ее от русских, а собственно потому, что у горцев не было средств к разработке, ни умения, а главное, чтобы народ не употребил во зло дозволения свободно разрабатывать руду. В устранение всяких недоразумений относительно запрещения разрабатывать руду, Шамиль запретил даже брать оттуда свинец на военные потребности, указав для этого прежний способ: покупку свинца тайным образом у мирных горцев и у самих русских. Приказания Шамиля исполнялись очень строго, за исключением немногих случаев, когда они нарушались жителями деревень, ближайших к месторождению металла.


Серебро-свинцовая руда содержится в одной из гор Ункратля, которую Шамиль называет Хонотль-дагь, а Кази Магомет и мюрид Хаджио (из Карата) зовут ее Кхеды-меер (Къеди меер. - М. Г.), по имени деревни Кхеды (Къеди. - М. Г.), расположенной с другой ее стороны"67.


Хаджиялав Каратинский, упомянутый у Руновского и знавший о наличии серебряного рудника в Ункратле, видимо, во многом благодаря этому обстоятельству, и добился назначения наибом в Ункратль. Возможно, при его содействии правительство намеревалось организовать разработку этого рудника. Вскоре, в январе 1861 г. в Ункратле начались вооруженные выступления против администрации. Доведенные до отчаяния притеснениями, они решили избавиться от царских укреплений и расквартированных в них гарнизонов, контролировавших пути сообщения в Ункратле с другими областями (Тушетия, Чечня и др.). Восставшие предприняли несколько удачных вылазок в Кахетию и Западный Дагестан, дошли до сел. Ботлих68. 24 мая 1861 г. отряд в количестве 50 человек под предводительством Каракуль-Магомы из с. Нижний Хваршины напал на лагерь трех рот Куринского пехотного полка, бывших в тиндинском лесу на рубке строевого леса. Скрытно подойдя к лагерю, ункратлинцы атаковали его, завладели оружием, убили офицера и 16 нижних чинов, ранили 5 солдат и скрылись. Вслед за этим к восставшим начали переходить жители селений Западного Дагестана. Восстание, по свидетельству начальника Дагестанской области, "грозило принять опасные размеры"69.


Для подавления восставших, по распоряжению командующего войсками в Дагестанской области, в укрепление Преображенское прибыл генерал-майор Лазарев в сопровождении 800 всадников. Кроме четырех сотен постоянной милиции, было собрано 18 сотен вооруженных жителей при наибах из всех частей Дагестана; за милицией следовали, в виде резерва, дивизион Дагестанского конно-иррегулярного полка и три батальона пехоты при четырех орудиях70 В течение двух дней отряд шел в Ункратль.


Между тем, Каракуль-Магома, склонивший на свою сторону большую часть жителей Ункратля и Чамалала и принявший присягу на верность от всех аулов, со своими приверженцами - 150 мюридами - занял все доступные места, ведущие в Ункратль по левому берегу Андийского Койсу.


Для продвижения в Ункратль оставалась только едва проходимая пешая тропа по вершинам Андийского хребта. Овладев хребтом, царские войска лишили Каракуль-Магому содействия чеченских отрядов Умы и Атабая. Отряд Умы предпринял попытку воспрепятствовать движению царских войск, но она не принесла успеха.


Появление русского генерала с войсками в таком месте, как сел. Гакко, где жители никогда не видели даже ополчений Шамиля, поразило ункратлинцев и чамалальцев, а присутствие в отряде почетных людей Дагестана явно показало им бесперспективность борьбы Каракуль-Магомы. Старшины восставших обществ явились в лагерь с просьбой о пощаде и, таким образом, Каракуль-Магома остался без поддержки жителей, на которую он рассчитывал. Однако Каракуль-Магома с верными ему горцами принял бой, в котором восставшие оказали упорное сопротивление царским войскам. Тогда генерал-майор Лазарев объявил старшинам, что они не должны ждать от него никакой пощады и что все их жилища и имущество будут уничтожены, если они сами не приведут к нему всех мятежников. Эта угроза имела последствием то, что в течение двух дней все сподвижники Каракуль-Магомы (142 человека) были представлены в лагерь, кроме него самого, его зятя Магомета и еще 8 человек, решившихся не сдаваться. Чтобы захватить их, генерал-майор Лазарев послал 30 милиционеров под начальством наиба Хад-жиялава, тилитлинского наиба прапорщика Муртузали (брат Кибит-Магомеда) и Доного Магомета. Под видом переговоров последние проникли в укрепление и там захватили Каракуль-Магомеда со всеми его восемью мюридами.


Царские власти жестоко расправились с восставшими. Наиболее активные участники восстания были казнены или арестованы и сосланы в Сибирь.


В начале 1862 года ункратлинцы вновь восстали, но и это выступление было жестоко подавлено71.
Подавление восстания Каракуль-Магомы в 1861 г. и выступления 1862 г. лишь на время "умиротворило" ункратлинцев. Искры недовольства в Ункратле продолжали тлеть. В этих условиях малейший повод мог вызвать новую вспышку гнева горцев.


Начальник Андийского округа приказал наибу Ункратля Хаджиялаву взыскать причитающиеся с общества недоимки и, сверх того, принудить население к уплате по одному рублю с каждого двора72. Весть об ожидающихся поборах, как и следовало, вызвала крайнее недовольство жителей Ункратля, которые договорились между собой отказаться от уплаты. Но окружные власти принудили жителей Ункратля к уплате налогов. Непосредственным поводом для нового выступления в 1871 г. явился один из актов произвола наиба Хаджиялава Каратинского.


Жители селения Сильди Деньга Магомед, Сагид Магомед, Асхабов Гунаш и другие, продав домотканое сукно (сургърал) в Телави, на вырученные деньги купили воловью кожу для подошв обуви. При возвращении они были задержаны в с. Нижний Хваршины наибом Хаджиялавом, который конфисковал у них кожу. Сильдинцы были возмущены. Деньга Магомед и Сагид Магомед поклялись, что убьют наиба. Их поддержала молодежь села. Бегавул села Мусал Али, видя, что затевается убийство наиба, отправил ночью гонца с письмом в Нижний Хваршины, чтобы предупредить наиба. Поздно ночью шестеро сильдинцев выехали в Нижний Хваршины, чтобы выполнить свою клятву. Посланца бегавула в Н.Хваршины встретил прапорщик Исал Дибир из сел. Саситли. Узнав причину приезда посланника, Исал Дибир потребовал письмо для вручения наибу. Ознакомившись с письмом, прапорщик отправил гонца спать. Под утро приехали сильдинцы. Они сразу окружили дом, где находился наиб. "Выглянув в окно, наиб увидел разъяренную толпу, которая с угрозами и криками брани двинулась в дом. Выстрелами из винтовки он уложил нескольких смельчаков, распахнувших дверь. Затем выстрелами из револьвера в упор свалил еще двух. Толпа отхлынула, а Хаджиялав, оттолкнув трупы убитых, запер дверь. Вслед за этим, ожесточенная толпа подожгла дом. Хаджиялав, задыхаясь от дыма, открыл дверь и, перепрыгнув через пламя пожарища, бросился на толпу с обнаженной шашкой. Резкими взмахами лезвия он свалил еще нескольких человек, но сам замертво упал от многочисленных ударов кинжалами73 По другой версии, он был убит в хлеву сильдинцами.


Убийство наиба царская администрация оценила как выступление против существующих порядков. Для наказания зачинщиков в Сильди прибыл отряд милиции под командованием прапорщика Ахмед-хана. Однако джамаат села не выдал их. Тогда Ахмед-хан решил силой подавить бунт в селе. Произошла стычка, в которой отряд Ахмед-хана был разбит. Воодушевленные сильдинцы в количестве 400 человек направились в аулы Митрада, Эчеда, Н. Хваршины, Цихалах и Хушет. Вскоре после этого на вершинах гор зажгли сигнальные костры. Началось восстание. Имамом был избран хушетский житель Бецалав Магомед. Утвердили совет имама, наибов и вакилов. Во все аулы наибства были тотчас отправлены воззвания. Однако не все ункратлинского наибства поддержали восстание. Тех же, которые не желали принять участия в вооруженном выступлении, вынудили силой. Был объявлен газават.


Узнав о восстании в Ункратле, помощник военного начальника Западного Дагестана, подполковник князь Орбелиани принял энергичные меры против распространения восстания: "Были потребованы в пешую милицию благонадежные жители всех наибств отдела; отправлен отряд милиции в количестве 250 человек, под командованием адъютанта управления ротмистра Алиханова, вверх по Андийскому Койсу для преграждения пути распространителям "беспорядков"; тиндальскому наибу, майору Махмуду приказано с жителями его наибства защищать Хваршинский мост, дабы не дать ункратлинцам вторгнуться в Тиндальское наибство; каратинскому, гумбетовскому, технуцальскому и андийскому наибам с милицией их наибств защищать доступ к аулу Гаквари74. Также были даны указания военному начальнику среднего Дагестана немедленно направить конницу в распоряжение конно-иррегулярного полка и взвод горных орудий.


22 октября в Ботлих прибыло 20 батальонов со взводом горных орудий75. Был отозван из отпуска военный начальник Западного Дагестана, генерал-майор князь Чавчавадзе. Было дано предписание о выступлении из Ишкарты 2-го батальона 81-го пехотного Апшеронского полка при 2 горных орудиях. Кроме того, было дано распоряжение об отпуске пороха и свинца для милиции.


22 октября восставшие, овладев селением Хвайны, направились к аулу Саситли. Узнав об этом, технуцальский каратинский наибы, прибывшие в Гаквари, также направились в Саситли. Но они опоздали. Восставшие заняли аул и окружили дом прапорщика Исал-Дибира. Последний, запершись в своем доме с сыновьями, старшиной и семью нукерами милиции, получил предложение от восставших принять участие в газавате. Исал-Дибир на это предложение ответил выстрелом. Завязалась перестрелка, в которой Исал-Дибир и два нукера были ранены.
На военном совете восставшие решили разделиться на два отряда: один направился в аул Кеди, чтобы затем идти на Гаквари и проникнуть в чамалинское общество; другой спустился по саситлинской реке занять дорогу по ущелью Андийского Койсу, ведущую в Ботлих, и тем самым отрезать милиции сообщение с Ботлихом.


Извещенный об этих действиях, ротмистр Алиханов, наступавший вверх по Андийскому Койсу к с. Эчеда с 250 человеками постоянной и временной милиции, отступил вниз по Койсу к Цумадинским хуторам. Ночью 22 октября восставшие выбили отряд Алиханова из аула Цумада и направились к аулу Гаквари. На рассвете 23 октября ротмистр Алиханов получил "достоверные" известия, что ункратлинцы, взяв заложников из Саситли и Цумады, соединили свои силы, чтобы напасть на его отряд. Он же, выбрав крепкую позицию в Гакваринском ущелье, послал гонца за помощью в Агвали к штабс-капитану Асееву. С двумя самурскими ротами Асеев в час пополудни прибыл к ротмистру Алиханову. Часа через два восставшие появились на небольшой поляне во главе с имамом. За ним развевались пять значков (знамен) наибов. Бой начался к вечеру. Ротмистр Алиханов повел против восставших спешенную милицию и две роты самурцев, оставив временную милицию на позиции. Тиндальская милиция, находившаяся на противоположном берегу Койсу, поддержала огнем Алиханова и Асеева. Не имея четкой организации действий, восставшие под ударом превосходящих сил были вынуждены отступить в селение Цумада.


Военный начальник Западного Дагестана, прибывший в Ботлих 24 октября, дополнил сделанные до него распоряжения:


1) было "приказано дидоевскому наибу, подпоручику Джабе, с выделенной ему милицией и жителями его наибства двинуться немедленно на границу ункратлииского общества в сел. Сагада, и при первой возможности занять сел. Митрада" (занятие этого пункта было крайне важно, так как он лежал в тылу собирающихся в сел. Сильди ункратлинцев, преграждая им единственный удобный путь отступления в с. Нижний Хваршины);

2) было "потребовано из хунзахского склада 16 пудов пороха и соответствующее количество свинца для раздачи собранной милиции"76.


Затем генерал-майор князь Чавчавадзе отправился в Чамалинское ущелье, чтобы собрать на месте сведения для дальнейших действий. Узнав от своего помощника, что дорога выше села Эчеда разрушена, князь Чавчавадзе распорядился исправить дорогу.


Оставив две роты Самурского полка и две сотни технуцальского наибства на занимаемой ими позиции за аулом Агвали, генерал-майор князь Чавчавадзе приказал наибам - хунзахскому, койсубулинскому, цатанихскому и байлухскому с милицией и жителями двинуться вверх по реке Койсу и занять селение Думала, остальным наибам с милицией занять сел. Саситли. Под вечер восставшие были вынуждены оставить с. Цумада и укрепиться в с. Эчеда.


26 октября князь Чавчавадзе прибыл в сел. Саситли, где были собраны вся милиция и жители с наибами, кроме оставленных у Агвали двух сотен технуцальского наибства и жителей дидойского наибства, направленных в с. Сагада. Всего было собрано 7000 человек, из которых сформировали 54 сотни77.


27 октября дидойский наиб, поручик Джабо, донес, что прибыл на границу своего наибства, занял сел. Сагада и устраивает на реке Андийское Койсу мосты, разрушенные ункратлинцами, чтобы двинуться на сел. Митрада.
Князь Чавчавадзе, получив сообщение о том, что ункратлинцы укрепляют сел. Сильди, направил милицию из 48 сотен вверх по течению реки Андийское Койсу к сел. Эчеда, чтобы выбить засевших там повстанцев. Восставшие с боем оставили сел. Эчеда. Жители села были направлены ни восстановление испорченной дороги. Отсюда отряд милиции, получив приказ, разделившись на две колонны, двинуться: одна колонна, поднявшись на перевал, должна спуститься в сел. Сильди с восточной стороны, а другая, сделав обходное движение, подойти сел. Сильди с южной стороны. Кроме того, три сотни были направлены по верхней чамалальской дороге на границу Аргунского округа в сел. Гадири, две другие же продвинуты через сел. Кеди к сел. Сильди с северной стороны. Все колонны милиции, направленные с трех сторон к сел. Сильди, получили приказание прибыть на место к 28 октября.


Имея в виду, что сел. Сильди расположено на скале и занимает естественную укрепленную позицию, князь Чавчавадзе приказал двинуться к хуторам, расположенным с восточной и южной стороны котловины, где сильдинцы держали скот и запасы хлеба. Овладев хуторами, князь Чавчавадзе лишил ункратлинцев продовольствия. Сильдинцы были вынуждены сдаться на милость победителя. Девять сильдинцев - главных зачинщиков - бежали в с. Митрада.


Овладев сел. Сильди, милиции было приказано двинуться к сел. Митрада и Нижний Хваршины. Сделав это распоряжение и поручив командование ротмистру Алиханову, князь Чавчавадзе возвратился в Ботлих, чтобы встретить два батальона Апшеронского полка с артиллерией и двинуть их при первой возможности в сел. Митрада. После занятия сел. Сильди, конная милиция немедленно двинулась к сел. Митрада, преследуя отступающих. При этом всадники успели захватить часть баранты и несколько семейств.
28 октября в 2 часа пополудни дидойский наиб, поручик Джабо, переправившись через Андийское Койсу с жителями своего наибства, двинулся на сел. Митрада и занял его.


При подъеме на митрадинскую гору ункратлинцы с двумя значками заняли крепкую позицию в сосновой роще и открыли огонь по наступавшим, чтобы остальным дать возможность угнать скот. Но, узнав о появлении в их тылу поручика Джабо с дидойцами, ункратлинцы были вынуждены бросить свои позиции и отойти к сел. Нижний Хваршины.


Восставшие, преследуемые, с одной стороны, главной колонной милиции, с другой - дидойцами по западному склону митрадинской горы, к вечеру укрепились в сел. Нижний Хваршины.
В этот же день генерал-майор, князь Чавчавадзе командировал в с. Сильди своего помощника подполковника князя Орбелиани.


С рассветом, 29 октября, милиция, совершив обходной маневр, выступила в Верхний Хваршины, оставив Нижний Хваршины для занятия тиндальцами с их наибом майором Махмудом. Жители В. Хваршины изъявили покорность, выслав депутацию. Заняв аул в 12 часов дня, милиция после небольшого отдыха выступила далее к сел. Хушет.


30 октября генерал-майор князь Чавчавадзе прибыл в сел. Верхний Хваршины. Узнав о намерении восставших оказать в сел. Хушет упорное сопротивление, он приказал милиции двинуться на село двумя колоннами: первой - состоящей из гумбетовцев, батлухцев с их наибами - по восточной скалистой дороге, через сосновую рощу выйти к Койсу и занять все хутора с восточной стороны, ниже аула; второй - в составе койсубулинцев, цатанихцев и андийцев с их наибами - переправиться через Цихал-Батлухскую высоту по тропе, западнее аула Хушет, и занять его.


Кроме того, через сел. Гакко на северо-западную сторону сел. Хушет были направлены две технуцальских сотни, стоявших на гадиринских высотах. С целью отрезать путь хушетцам в Тушетию, князь Чавчавадзе еще 28 октября приказал тушинцам занять позицию на своей границе.


А хушетцам предложил капитулировать, заявив, что, в случае непослушания все пахотные земли, принадлежавшие обществу, будут отобраны под строительство оборонительных сооружений78.
30 октября, получив отказ на предложение, князь Чавчавадзе, войска двинулись на штурм аула Хушет. Сначала были захвачены хутора и скот хушетцсв. Будучи окружены со всех строн, повстанцы приняли бой. Однако аул был взят. Были схвачены участники восстания, в том числе имам Бецулав-Магомед.


Еще накануне штурма, из Хушета бежали 35 человек с семействами (из них 10 сильдинцев, виновных в убийстве капитана Хаджиялава), к границам Тушетии, а остальные 25 человек заняли неприступную скалу на берегу Койсу. Узнав об этом, князь Чавчавадзе немедленно отправил для поимки беглецов хунзахского, койсубулинского, байлухского и цатанихского наибов. Наибы настигли их 31 октября в Тушетии, около деревни Ага-юрт. 200 тушинцев в Ага-юрте атаковали сильдинцев. Восемь обороняющихся были убиты и двое с семействами захвачены в плен.


Позиция 25 хушетцев была практически неприступна - на высокой и отвесной скале на берегу Койсу, "в верстах пяти" ниже сел. Хушет. Выбить хушетцев оттуда силой не было возможности и поэтому князь Чавчавадзе для предотвращения бегства их из этого места принял следующие меры: у селения Хушет был оставлен временно назначенный ункратль-чама-лальским наибом подпоручик Инкачилау-Дибир с частями милиции и в их числе: 2 сотни постоянной милиции, 2 временно собранные сотни Западного Дагестана, 3 новоприбывшие сотни чамалинцев и 1 сотня охотников из всей милиции; сверх того, там же были оставлены на одну неделю хунзахский, андийский и койсубулинский наибы со своими людьми. Вход в теснину с юга был заперт наскоро устроенным укреплением, с севера же - направлены горные охотники селений Цихалак-Батлух и Хварши в количестве до 100 человек. Таким образом, беглецы были окружены, и сдачи 25 последних повстанцев с их семействами, укрывшихся на неприступной скале, оставалось ожидать в самом скором времени, по истощении у них продуктов и боевых припасов.


Хушетские семейства, оборонявшиеся на скале, после сильной перестрелки с милицией, сдались 10 ноября, при этом оказалось, что их было до 60 мужчин и 73 женщины. Не сложили оружия еще 15 человек, засевшие несколько выше в скалах. 14 ноября две сотни постоянной и шесть сотен временной милиции под начальством подпоручика Инкачилау-Дибира двинулись к позициям оборонявшихся, преградив им доступ к воде, и 15 ноября восставшие были вынуждены сдаться. Восстание продолжалось 28 дней - с 19 октября по 15 ноября 1871 года.


Князь Чавчавадзе, согласно данному ему генерал-адъютантом князем Лорис-Меликовым приказанию, принял меры к выселению всех жителей селений Хушет, Верхний и Нижний Хваршины, Митрада и Сильди в количестве 1321 человек. 1 ноября они были отправлены с конвоем, состоящим из жителей Западного Дагестана, под начальством гумбетовского наиба Али-хана в город Темир-Хан-Шура, оттуда они были выселены в Ставропольский край. Селения их разрушены, за исключением 14 домов в сел. Сильди, принадлежавших прапорщику Ахмед-хану, его брату и родственникам, а также сельскому старшине, которые в самом начале восстания заперлись с семействами в ауле Гакко и всеми возможными для них средствами противодействовали вооруженному выступлению горцев.


После выселения жителей пяти сел ункратлипского общества во внутренние губернии России (Ставропольский край), часть из них, преимущественно женщины, дети и старики, примерно 300 человек, были возвращены по распоряжению царской администрации обратно в Андийский округ, не имея права селиться на прежнем месте. Они вынуждены были переходить из одного села в другое, прося милостыню. Вследствие этого многие общества Ункратль-Чамалинского наибства заявили справедливые жалобы на то, что они лишены возможности прокормить их, и чтобы как-то облегчить участь возвращенцев обратились с просьбой к военному начальнику в с. Ботлих. В 1875 г. было получено разрешение жителям этих восставших сел за половинный оброк пользоваться пахотными полями казенных земель без права возводить там хозяйственные постройки79.


Подводя итоги вышеизложенного, необходимо отметить следующее. Причинами этих восстаний явилась деятельность, а зачастую произвол правительственной администрации. Во время восстаний ункратлинцы использовали применявшиеся ранее организационные формы национально-освободительного движения Шамиля (газават, избрание имама и др.).


Причины поражения восстаний, на наш взгляд, были следующие. Все восстания не имели серьезной подготовки, в определенной мере они являлись стихийными и локально изолированными. Материальная база восставших была не сравнима с вооружением и обеспечением царских войск, численное превосходство правительственных формирований над восставшими было подавляющим. Царская администрация, на службе которой находилось немало дагестанцев, удачно проводила в жизнь девиз "разделяй и властвуй". Фактически эти "локальные" восстания в Ункратле были подавлены самими же дагестанцами, которые несравненно лучше русских знали горы и ориентировались в горных условиях. Эти факты также сыграли немалую роль в относительно быстром подавлении выступлений ункратлинцев. Наученная горьким опытом Кавказской национально-освободительной борьбы царская администрация проявила оперативность при подавлении восстания и разнообразные методы: применение пушек в боевых действиях, разрушение хуторских хозяйств, подкуп, угрозу массовыми расстрелами и т. д.


После подавления восстаний (1861, 1862 и 1871 гг.) Ункратль был окончательно покорен. Андийский округ, куда был включен Ункратль, составлял северо-западную часть Дагестанской области и граничил: с северо-запада с Терской областью, с запада и юга - с Тифлисской губернией, с юго-востока - с Аварским, Гунибским округами и с востока - с Темир-Хан-Шуринским. Площадь Андийского округа между обозначенными границами равнялась 3152,42 кв. верстам80. В округе проживали: аварцы, каратинцы, андийцы, ахвахцы, годоберинцы, чамалалы, богулалы, тиндинцы, хваршины, дидойцы. Местопребывание начальника округа было в сел. Ботлих; назначался он начальником Дагестанской области и был русским офицером в чине полковника. Он в свою очередь назначал начальников участков - наибств. В декабре 1899 г. наибства были преобразованы в участки, и в Андийском округе вместо семи наибств было создано три участка - Каратино-Технуцальский, Ункратль-Дидоевский и Гумбетовский81.


Понимая, что скорое введение законов Российской империи в Дагестане после Кавказской войны не дает желаемых результатов, царское правительство решило приспособить существующие традиционные формы общественно-государственного устройства к своим целям и порядкам.
После ликвидации ханств в Дагестане была проведена реформа сельского управления. Сельское общественное управление составляли - сельский сход, сельский старшина, сельский кадий и сельский суд. В целом сельская администрация обладала значительной властью над народом и подчинялась лишь окружному начальству. В частности, старшина решал все вопросы, касавшиеся общины.


Аграрная и административная реформы 60-х годов XIX в. явились переломным этапом в истории Дагестана и, несмотря на их половинчатый характер, имели определенное прогрессивное значение. Реформы подорвали основы патриархально-феодальных отношений (хотя их пережитки продолжали сохраняться в пореформенный период) и способствовали включению местного населения в систему всероссийского рынка82.
Административно-судебная реформа уменьшила пестроту административного устройства. Единая система административного деления и управления, ограничив произвол местных феодалов, ликвидировав политическую раздробленность, положила начало внутреннему сближению и устранению экономической разобщенности народов Северного Кавказа83. Но при этом она являлась важной и неотъемлемой частью самодержавного аппарата подавления и угнетения.