[опубликовано 7 Января 2017]

Руслан Кармов

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В середине 80-х г. ХХ в. в стране произошли важнейшие социа­льно-экономические и политические события, которые предше­ствовали распаду некогда могущественной советской империи. Пришедший к власти в этот период М.С. Горбачев стал идео­логом и организатором проведения ряда социально-экономиче­ских и политических реформ по выводу страны из системного кризиса в рамках выдвинутой им концепции ускорения и пере­стройки экономической и общественно-политической жизни страны. Ключевым словом этой программы явилась гласность, которая подготовила почву для подлинной свободы слова, пе­чати и мысли. В этих условиях она превратилась в мощный ин­струмент деидеологизации всех сфер жизни общества и стала детонатором взрыва общественного интереса к историческому прошлому без идеологического клише. Проблема «белых пятен» в истории в те годы стала наибо­лее актуальной и востребованной. Для «их закрытия» необхо­дим был доступ к архивным документам, который находился под строгим запретом властей. Однако после распада СССР, указ президента России в 1992 г. о рассекречивании документов, связанных с массовыми репрессиями и другими нарушениями прав человека, несколько улучшил положение исследователей, получивших доступ к некоторым архивным материалам. Следует подчеркнуть, что для горских народов Кавказа «бе­лыми пятнами» были события 1917-1920 гг., в которых участво­вали разнородные политические силы, определявшие направ­ление социально-политического развития данного региона.

Характерной особенностью советской историографии пе­риода революции и гражданской войны явилось определение участников этих процессов как двух непримиримых классов - буржуазии и пролетариата в союзе с беднейшим крестьянством, которые формализовались в идеологической оболочке - «белые и красные». Она игнорировала наличие социальных и политиче­ских сил в обществе, которые не разделяли политику ни белых, ни красных. В ней укоренилась мысль о том, что на Северном Кавка­зе в феврале 1917 г. «революции» в собственном смысле не было, а произошла только незначительная смена административных лиц1. Такое утверждение является беспочвенным и не соответ­ствующим действительности. Именно Февральская революция всколыхнула широкие слои населения горских народов Кавказа, дала им возможность сделать свой выбор в организации госу­дарственной власти на Северном Кавказе и Дагестане. Этот про­цесс привел к поляризации политических сил в регионе в чрез­вычайно сложных условиях, определяемых спецификой данно­го региона. Прежде всего, следует подчеркнуть, что Северный Кавказ представлял собой край с неодинаковым уровнем социа­льно-экономического, политического и культурного развития. Он отличался от других регионов страны мозаичностью и поликонфессиональностью состава населения. К тому же каждый народ, входивший в Северо-Кавказский регион, имел довольно сложную социальную структуру. Все эти признаки в контексте исторического момента того периода накладывали свой отпеча­ток на отношение населения края к происходящим событиям. Сообразно этим особенностям каждый народ, социальная груп­па, партия и движение видели по своему цели, задачи и пути их реализации для достижения своих политических устремлений, что ослабляло объединенную силу горских народов.

Вместе с тем существовали и интегрирующие факторы, сы­гравшие доминантную роль в объединении усилий народов Северного Кавказа, обусловленные стремлением последних к освобождению от ига царского самодержавия и создания своей государственности. Этому способствовало и Временное прави­тельство, которое самоустранилось от организации власти в на­циональных округах Северного Кавказа и Дагестана. В решении данного вопроса мало чем помог горцам при­бывший из Петербурга во Владикавказ в качестве комиссара Временного правительства, депутат Государственной Думы II и IV созывов от Терской области М.А. Караулов. Последний «<...> сам казак Терского казачьего войска, как только приехал во Вла­дикавказ, тотчас стал заниматься казачьими делами и вскоре был избран атаманом Терского казачьего войска, а горцы были предоставлены сами себе2». Поэтому вполне естественно, что де­мократическая горская интеллигенция, обеспокоенная судьбами своих народов, в условиях усугубляющейся анархии, предприня­ла практические шаги в защиту своих национальных интересов.

Стремление спасти от хаоса и насилия, отвести угрозу физи­ческого уничтожения горцев Терека и Дагестана, осуществить социально-политических и иных преобразований заставило гор­скую интеллигенцию приступить к практическим действиям. Первым шагом в этом направлении явилось совещание пред­ставителей горской интеллигенции, которое состоялось во Вла­дикавказе в квартире Б. Шаханова 5-6 марта 1917 г. Оно приняло решение о необходимости объединения всех горских народов Северного Кавказа и Дагестана и создания революционно-демо­кратической власти в Терской области с участием представите­лей всех горских народов региона. В первый день работы, т.е. 5 марта 1917 г. совещание избрало своих делегатов в составе Б. Шаханова, С. Габиева, М. Джабагиева во Владикавказскую Городскую Думу с требованием о предоставлении представите­лям горских народов Терской области мест во Владикавказском исполнительном комитете и превращении последнего в област­ной комитет. После острой дискуссии горцам было выделено че­тыре места и 5 марта 1917 г. Владикавказская Дума была преоб­разована в Терский областной Гражданский Исполнительный Комитет.

6 марта были произведены выборы во Временный Централь­ный Комитет объединенных горцев Северного Кавказа и Даге­стана, который возглавил присяжный поверенный Б. Шаханов. Членами комитета были избраны А.-М. (Тапа Чермоев), П. Коцев, князь Р. Капланов, Б. Далгат, Т. Укуров, Б. Льянов, С. Коченов и другие. Следует отметить, что 8 марта 1917 г. был сформирован Ку­банский Областной Гражданский Исполнительный Комитет в составе 30 человек во главе с Турутиным. От горских народов Ку­бани в него вошли 4 человека, в том числе и П. Коцев, который в то время жил и работал в Екатеринодаре. Во второй половине марта 1917 г. он вернулся в Кабарду. В связи с этим вполне ло­гично предположить, что П. Коцев позже был кооптирован во Временный ЦК Союза объединенных горцев. В постановлении Временного ЦК Союза объединенных гор­цев Кавказа отмечалась необходимость представительства всех народов Северного Кавказа в политической жизни, защиты их интересов, обеспечения личной неприкосновенности от посяга­тельств со стороны других народов. Также было принято реше­ние о созыве 1 мая 1917 г. съезда горских народов. Одновременно велась активная работа по организации на­циональных комитетов - органов местного самоуправления. Ве­чером 6 марта в день закрытия Владикавказского совещания в здании Владикавказской Грузинской школы состоялось собра­ние ингушей, на котором был избран Временный Ингушский Исполнительный Комитет во главе с генералом Т. Укуровым3.

За день до начала Владикавказского совещания, положив­шего начало демократическим преобразованиям в регионе, 4 марта на собрании представителей городской Думы, Военно­-промышленного Комитета и Совета Терских нефтепромышлен­ников был избран Грозненский Гражданский Исполнительный Комитет под председательством кадета Гудзенко. 9 марта был образован в Темирхан-Шуре Временный Област­ной Исполнительный Комитет Дагестана, в состав которого вош­ли Нух-Бек Тарковский, Нажмудин Гоцинский, Даниял Апашев, ученый-арабист Магомед-Кади Дибиров, Гайдар Бамматов и др. Председателем исполкома был избран Зубаир Темирханов. В середине марта был создан Северо-Осетинский Окружной Гражданский Исполнительный Комитет. Нальчикский Окружной Гражданский Исполнительный Ко­митет образован 27 марта. Его возглавил Гузер Сохов. Членами комитета были избраны представители кабардинской и балкар­ской интеллигенции Пшемахо Коцев, Ибрагим Урусбиев, Али­бек Кармов, Магомед Абуков и др. Комиссаром Нальчикского округа был назначен Гамид Чижоков4.

Для членов Временного ЦК Союза объединенных горцев по­следние два месяца до начала работы I съезда были отмечены усиленной работой по налаживанию разносторонних связей и отношений с местными окружными комитетами. Они прини­мали активное участие в их формировании, многие из них из­бирались членами соответствующих комитетов. Параллельно шел процесс подготовки проекта документов для рассмотрения на предстоящем общегорском съезде наро­дов Северного Кавказа и Дагестана: политической платформы и программы, Конституции Союза объединенных горцев, резолю­ций съезда о народном образовании и Духовном управлении, об отношении к войне, об отношении к Временному правительству и др. В их подготовке деятельное участие принимали Б. Шаханов, П. Коцев, Б. Далгат, Р. Капланов, С. Габиев и др. Члены Временного ЦК Союза были обеспокоены тревожным состоянием общественно-политической ситуации в регионе в условиях развернувшейся выборной компании в Учредитель­ное собрание. Поэтому Временный ЦК объединенных горцев обратился к горским народам Кавказа с воззванием, в котором говорилось: «Наша свобода нуждается в закреплении, наше бу­дущее - в устройстве на разумных демократических началах.

1 мая 1917 г. во Владикавказе созывается первый съезд пред­ставителей горских племен Кавказа. Присылайте на съезд по од­ному делегату от каждых пяти тысяч населения обоего пола. Помните: «время не ждет и выборы в Учредительное Собра­ние должны нас привести уже объединенными5». Развивая эту мысль, в речи при открытии I съезда горцев Кавказа Б. Шаханов подчеркнул: «Мы, горцы, должны явиться в Учредительное Со­брание во всеоружии, как объединенная мощная организация, для того, чтобы отстоять такую форму республики, которая даст нам наиболее широкое самоуправление, широкую автономию6». 

1 мая 1917 г. в г. Владикавказе собрался I съезд представите­лей горских народов Кавказа. В помещении Ольгинской гимна­зии собрались более 300 делегатов. Самую многочисленную де­легацию (63 чел.) представил Дагестан.

Делегатами от Кабарды были избраны 32 чел., в том числе П. Коцев, Б. Шаханов, Г. Чижоков, Т. Шакманов, И. Урусбиев, И. Кармов, Ж. Налой, И. Докшукин и др. Из них по разным при­чинам не смогли прибыть во Владикавказ на I съезд горских наро­дов И. Шаков, К. Куденетов, К. Тамбиев, Х. Куштов и М.-Г. Суншев.

В повестке дня были поставлены вопросы:

1.  Национально-политические задачи.
2.  Организация общественных сил для борьбы с реакцией и анар­хией.
3.  Организация Союза объединенных горцев.
4.  Организация племенных самоуправлений.
5.  Аграрный вопрос.
6.  Организация Духовного управления горцев.
7.  Реформа местных судов.
8.  Организация образования горцев.
9.  Вопросы образования горянок.
10.  Финансы Союза и др.

Ряд основополагающих документов, принятых на первом съезде горских народов, был опубликован в сборнике докумен­тов «Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.), Горская республика (1918-1920 гг.)» в Махачкале в 1994 г., положивший начало научному исследованию данной проблематики. Материалы первого съезда горских народов представляют собой протокольную запись Б. Далгата, где полностью вос­производится единое историческое полотно, на фоне которого происходили события, не имевшие прецедента в истории осво­бодительной борьбы горцев Кавказа. Впервые в 1918 г. они были опубликованы в Константинополе на французском языке под общим названием «Исторический очерк о горских народах Кав­каза в период мировой войны». Перевод рукописи протоколов с русского на французский и его издание осуществил Комитет кавказских политэмигрантов в Турции. Целью этой публика­ции являлась пропаганда идеи свободы и независимости горцев Северного Кавказа среди широких слоев населения просвещен­ной, демократической Европы. «Исторический очерк...», в переводе К. Мидова с француз­ского языка на русский, был опубликован в 2006 г.

В настоящий сборник материалов съездов горских народов Северного Кавказа и Дагестана в 1917 г. вошел весь текст «Исто­рического очерка…», включая введение и предисловие, а также протоколы заседаний II съезда, найденные на страницах севе­рокавказской периодической печати того периода и в других источниках. Во вводной части автор «Исторического очерка…» дает ретроспективный обзор формирования восточной полити­ки России и противодействия в ее реализации антирусских сил, как на Кавказе, так и за его пределами. Следует подчеркнуть роль немногочисленной прослойки молодежи Северного Кавказа и Дагестана, которая получила высшее образование в европейских и российских вузах в кон­це XIX - первой четверти ХХ в. Многие из них стали известны­ми врачами, учителями, юристами, инженерами и работали в прежних административных, судебных и других органах. Имен­но вокруг этих образованных и опытных людей сконцентриро­валась та общественно-политическая сила, которая определяла направление общественно-политического развития в регионе после февраля 1917 г. К этой когорте относятся руководители Союза объединенных горцев, которые были инициаторами про­ведения съездов горских народов.

В контексте исследуемой темы следует обратить внимание на формирование идейно-политических позиций северокавказ­ской интеллигенции. Оно протекало в условиях бурного роста и развития революционно-демократической мысли в России, обусловленной первой русской революцией. Манифест 17 октя­бря придал характер конституционной легитимности полити­ческим партиям и течениям, появившимся в ходе революции и после нее. Находясь в гуще революционных событий в столицах и других крупных городах, северокавказские студенты и другие молодые горцы испытали на себе сильнейшие влияния этих процессов. У них сформировалась идея единства и общности ин­тересов горских и русского народов, которая проходит красной нитью в протоколах съездов горских народов Кавказа. Вместе с тем, на становление идейно-политических взглядов северокав­казской интеллигенции оказывал влияние и восточный культур­ный канал, представленный тюркско-исламскими элементами. Одним словом, у значительной части горской интеллигенции произошел симбиоз светской и исламской духовных ценностей, которые нашли отражение в деятельности Союза объединенных горцев. Здесь важно понять, что взаимодействие этих двух фун­даментальных ценностей обеспечили провозглашение в ноя­бре 1917 г. светской власти - Горской республики с достаточно сильным влиянием духовенства.

Попытка создания теократического государства на Северном Кавказе и Дагестане провалилась в августе 1917 г. на несостоявшемся Андийском съезде. Анализ протоколов первого съезда свидетельствует о высо­кой степени заинтересованности и активности делегатов при обсуждении общегорских проблем вообще, проектов Конститу­ции, политической платформы и программы Союза в особен­ности. Следует подчеркнуть, что квинтэссенцией, как Конститу­ции, так и политической платформы и программы явилась идея федеративного устройства демократической России. «Только федеративное государственное устройство, т.е. союз отдельных, самоуправляющихся автономных областей с особыми законо­дательными палатами, сеймами в каждой, и выборными союз­ными властями, ответственными перед своими сеймами, кото­рым принадлежит право местного законодательства без всякого участия центральной власти, во главе с единой общероссийской палатой или конгрессом объединенных государств в России, вы­бранной палатой президентом ответственным перед палатой, министерством, явится наилучшей формой правлений7». Эта программная установка, сформулированная в политической платформе Союза, стала определяющей в деятельности послед­него до октября 1917 г.

Идея федеративного государственного устройства в Консти­туции менее выражена, чем в политической платформе и про­грамме, но этот пробел восполняет 6 ст., которая обязывает ЦК «претворять в жизнь программу, выработанную съездом». Ко­нечно, нелегко далась первая Конституция Союза делегатам съезда. Давало о себе знать отсутствие опыта законотворческой деятельности, чрезвычайно сжатые сроки на составление проек­та Конституции и т.д. Все это наложило свой отпечаток на ка­чество принятой Конституции. Тем не менее, ее принятие было ответом на вызов времени, который определил стремление на­родов Северного Кавказа и Дагестана на обретение своей нацио­нальной государственности в составе Российской Федеративной Демократической Республики. Приняв Конституцию Союза объединенных горцев Северно­го Кавказа и Дагестана, кавказские горцы легитимизовали свое государственно-правовое существование на федеративных нача­лах, что, несомненно, способствовало их социально-политиче­ской и духовной консолидации.

Вместе с тем необходимо отметить, что в сборнике докумен­тов и материалов, посвященном I съезду Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана в мае 1917 г., приводится текст Конституции, принятой на II съезде в сентябре 1917 г. Эта погрешность была отмечена и С. Исхаковым8. Несколько позже тексты двух Конституций, принятых на I и II съездах горских на­родов Кавказа были опубликованы в «Исторических очерках о горских народах Кавказа в период мировой войны9». Визуаль­но они отличаются друг от друга количеством статьей. В первой Конституции их 14, а во второй - 30. В содержательном отноше­нии они существенно разнятся. Так, например, во второй статье Конституции, принятой на I съезде записано: «Органами, объе­диняющими горцев, ногайцев и туркмен являются: 1) съезд деле­гатов и 2) ЦК объединенных горцев», но для успешного функ­ционирования этих институтов необходимы конкретные дей­ствия, которые не были прописаны в Конституции I съезда. Та же статья в редакции Конституции II съезда гласит: «Органами власти Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана являются: 1) съезд делегатов и 2) Центральный Комитет». В третьей статье этой же редакции четко определяются механизмы реализации положения второй статьи в пяти подпунктах и т.д. Поэтому вряд ли правомерно утверждать, что Конституция, принятая 7 мая 1917 г. на I съезде горских народов практически ничем не отли­чается от Конституции, принятой на II съезде в сентябре 1917 г. 10

Съезд обсуждал ряд ключевых вопросов, одним из которых был аграрный. По аграрному вопросу мнения аграрной секции и президиума съезда разошлись. Аграрная секция (докладчик А. Эфендиев) была привержена принципам социализации земли. Президиум съезда (докладчик Джабагиев) в принципе признавал, что земля должна принадлежать тем, кто ее обра­батывает. Однако ввиду сложности этого вопроса, его решение откладывалось до Учредительного собрания. При этом под­черкивалось, что «земельный вопрос должен рассматриваться по законам шариата». Забегая вперед, отметим, что земельный вопрос был тем оселком, на котором не раз спотыкались Союз объединенных горцев, затем и Горское правительство, который, в конечном итоге вкупе с другими объективными причинами, привел к краху последнего. С докладом о реформе школьного образования на съезде вы­ступил С. Габиев, левый эсер, один из организаторов социали­стической группы в Дагестане в мае 1917 г., член Коммунистиче­ской партии с 1918 г.

Следует признать, что из всех проектов, предложенных на рассмотрение съезду по тем или иным проблемам горской жиз­ни, пожалуй, самым последовательным и прогрессивным был проект о школьной реформе. Образовательная структура, пред­ложенная С. Габиевым, предусматривала всеобщее, обязатель­ное и бесплатное образование. Причем начальные и высшие школы должны были быть исключительно светскими. Предполагалось преподавание на родном языке, изучение арабского, тюркского и русского языков, введение политехни­ческого образования, подготовка учительских кадров через се­минарии, институты, краткосрочные курсы. По мнению автора проекта «все школы от начального до университета должны быть взаимосвязаны, чтобы каждый школьный этап носил характер завершенного цикла, приемлемого к условиям практической жизни». Однако принятию предложенного проекта помешало яростное сопротивление наиболее консервативной части деле­гатов, особенно духовенства.

Признав, что начальное и среднее образование должно быть всеобщим, обязательным и бесплатным, съезд предложил соз­дать специальную комиссию из числа наиболее авторитетных педагогов для более подробного рассмотрения этого вопроса. Общеизвестно, что в духовной жизни горцев Северного Кавка­за, вообще дагестанцев и чеченцев в особенности, ислам играл ве­дущую роль, что нашло отражение в работе первого съезда. С до­кладом религиозной секции на съезде выступил А. Гасанов. На его основе были приняты решения: ввести во все судебные инстанции положения Корана и Шариата; о необходимости основания в сто­лице России Управления Шейх-уль-ислама (особый почетный ти­тул авторитетных религиозных деятелей) на правах министерства религиозных и политических дел мусульман; избрания «муфтия Кавказа» для мусульман Северного Кавказа и Дагестана. Отчет политической секции, с которым выступил Б.К. Далгат, был посвящен обоснованию преимущества республиканско­го устройства с законодательной палатой, избранной всеобщим равноправным, прямым и тайным голосованием. Главную зада­чу докладчик видел в децентрализации бюрократической вла­сти, сложившейся при самодержавии и предотвращении воз­врата последнего. Результатом обсуждения доклада Б.К. Далгата явилось принятие политической платформы и программы Союза. В ней детально были разработаны основные направле­ния деятельности Союза до созыва Учредительного собрания.

Съезд принял соответствующие резолюции по обсужденным вопросам. Примечательно, что об отношении к войне «съезд горцев Северного Кавказа и Дагестана постановил объединиться с русскими демократами, которые требуют прекращения войны без всяких условий». Съезд избрал членов Центрального Комитета Союза Объеди­ненных горцев Северного Кавказа и Дагестана в количестве 17 чел. и членов Духовного совета во главе с Н. Гоцинским. От кабардин­цев Терской области членом Духовного совета был избран Шогенов Алихан - прапорщик. В дни работы съезда было получено большое количество приветственных телеграмм из разных городов страны от частных лиц и общественно-политических организаций. Так, первый съезд мусульман России из Москвы прислал телеграмму с брат­ским приветом и пожеланиями успеха работе съезда горских на­родов Кавказа. С аналогичными пожеланиями из Петербурга к съезду обратилась группа осетинских социалистов. К делегатам Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана также обратился Гаджи Зейнал Абдин Тагиев из Баку с поже­ланием успешной работы и с просьбой принять от его имени 50 000 руб. на нужды постоянного комитета объединенных гор­цев. Следует отметить, что многие состоятельные граждане, сочувствовавшие идее демократии и свободы, внесли в фонд комитета Союза объединенных горцев значительные суммы, за что съезд горских народов искренне их поблагодарил.

В условиях всеобщей эйфории, охватившей участников съез­да, казалась вполне очевидной победа демократии и возмож­ность строительства новой жизни «на разумных, широко демо­кратических началах» в составе Российской Демократической Федеративной Республики. Однако события, последовавшие вскоре за первым съездом горцев Северного Кавказа и Дагеста­на, опрокинули эти надежды, а его участников поставили по разные стороны баррикады. Противоречия внутри демократического лагеря, состояв­шего из разнородных политических сил (гражданская светская интеллигенция, духовенство, военно-монархическая интелли­генция, социалисты) обнаружились на втором съезде. Они вы­разились, прежде всего, в стремлении исламских кругов Чечни и Дагестана восстановить «имамат-шариатское государство, видя в нем единственное средство сдерживания большевизма, пре­одоления анархии и распада». Второй съезд был назначен на 20 августа (3 сентября) 1917 г. в высокогорном селении Анди Дагестанской области. Причина созыва съезда в столь отдаленном ауле дагестанских гор заключа­лась в том, чтобы народы Северного Кавказа «могли высказаться свободно о своих нуждах и обсуждать проблемы без давления сил, чуждых их духу и быту».

На самом деле, руководивший съездом Н. Гоцинский доби­вался своего избрания имамом Дагестана и Северного Кавказа с помощью известного дагестанского шейха Узун-Хаджи. Послед­ний, по воспоминаниям М.-К. Дибирова, одного из активнейших участников общественно-политических процессов в Дагестане и на Северном Кавказе, в день открытия съезда прибыл в Анди с большой группой своих сторонников и, невзирая на не собрав­шийся съезд, совершил обряд избрания Н. Гоцинского имамом. Этот беспрецедентный акт вызвал резкий протест со стороны ав­торитетных духовных вождей Дагестана и Чечни Али-Хаджи Акушинского, Дени-Арсанова, Сугаипа Гайсумова и др. Разгорелся грандиозный скандал внутри сообщества религиозных деятелей. Видя такие странные действия исламистов, представители горской интеллигенции, изумленные и напуганные, покинули съезд. Некоторые делегаты, не доехавшие до Анди, узнав об из­брании Н. Гоцинского имамом, остановились в чеченском ауле Ведено. После обсуждения странного избрания имама разъеха­лись по домам. Осознав возможные нежелательные последствия для всего Северного Кавказа и Дагестана, сторонники Н. Гоцинского, с со­гласия последнего, переименовали «имама» в «муфтия» - духов­ного отца. На этом не начавшийся съезд завершил свою работу. О том, что созывавшийся II съезд в сел. Анди на 20 августа (3 сен­тября) 1917 г. не состоялся, писала газета «Горская жизнь» 10 сен­тября 1917 г. Поэтому утверждать, что II съезд горских народов Кавказа состоялся в Анди по крайне мере не корректно, а избра­ние Н. Гоцинского имамом Северного Кавказа и Дагестана на несостоявшимся съезде является весьма сомнительным. К тому же сам Н. Гоцинский в ноябре 1917 г. в своем послании к муллам и прихожанам Северокавказского муфтиата охарактеризовал себя так: «Я - Ваш муфтий».

Прошедшие четыре месяца после I съезда горских народов Кавказа обнаружили недостатки и просчеты, допущенные ЦК Союза объединенных горцев в решении основополагающих за­дач по национально-государственному строительству. Обосновывая необходимость созыва II съезда горцев Северно­го Кавказа и Дагестана, ЦК Союза направил обращение окруж­ным и народным комитетам, в котором говорилось: «<...> чрез­мерная экзальтация национального чувства, побудившая ревни­во относиться ко всякому намеку на сужение племенной автоно­мии, не позволила обеспечить за Центральным Комитетом столь важную по условиям момента компетенцию» 11. Это означало необходимость выработки новой стратегии, которая обеспечива­ла бы устойчивое состояние общественно-политической жизни горских народов Северного Кавказа и Дагестана накануне Учре­дительного Собрания и строительство новой жизни на демокра­тической основе в рамках конституциональной легитимности. В обращении подчеркивалось значение создания Союза объединенных горцев как главного и единственного результата работы ЦК за предыдущие месяцы и решимость углубления демократических преобразований в регионе, для чего созывает­ся II съезд Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Да­гестана на 20 сентября 1917 г.

Следует отметить, что в обращении ЦК Союза окружным и народным комитетам не была сформулирована повестка дня съезда. Однако можно не сомневаться в том, что созданные сек­ции: 1) духовная; 2) народная милиция; 3) аграрная и местная; 4) по выборам в Учредительное собрание; 5) финансовая; 6) про­довольственная; 7) политическая и 8) школьная объективно от­ражали главное содержание рассмотренных вопросов и приня­тых решений. По существу эти же вопросы стояли на повестке дня проваленного Андийского съезда.

В назначенный день, т.е. 20 сентября делегаты II съезда при­были во Владикавказ. 21 сентября в 2 часа дня во Владикавказе в кинематографе «Ги­гант» начал свою работу II съезд горских народов Северного Кав­каза и Дагестана. Съезд открыл председатель Союза объединен­ных горцев Т. Чермоев. Был сформирован рабочий орган съезда. Председателем съезда стал Т. Чермоев. Товарищами председа­теля были избраны председатель Терского областного исполни­тельного комитета, член ЦК П. Коцев, заместитель председателя Терского областного исполнительного комитета Т. Алхазов, ре­дактор газеты «Горская жизнь», член ЦК Э. Бритаев, заместитель председателя ЦК Р. Капланов. Секретарями: член ЦК Зубаир Темирханов и управляющий делами ЦК В.-Г. Джабагиев.

В ходе обсуждения организационных вопросов завязалась дискуссия относительно предоставления права решающего го­лоса представителям общественных организаций: мусульман­ского учительского союза, продовольственной управы, предста­вителям тех национальных организаций, деятельность которых имеет прямое отношение к работам съезда, делегатам Кавказ­ского кавалерийского корпуса, вернувшегося с фронта Первой мировой войны. Голосованием съезд единогласно предоставил всем делегатом кавалерийского корпуса право решающего го­лоса, а остальным делегатам различных организаций право со­вещательного голоса. С таким решением делегат Уруймагов не согласился, заявив, что «едва ли последовательно и демократич­но давать право решающего голоса только делегатам армии и лишать этого права другие организации».

После завершения организационных процедур от имени ЦК Союза объединенных горцев Т. Чермоев обратился к деле­гатам и гостям съезда с приветственной речью, в которой оха­рактеризовал условия работы ЦК в течение четырех месяцев, как близкие к социальной катастрофе. Он призвал делегатов и гостей съезда к спокойному и быстрому разрешению вопросов горского единения. К сожалению не все протоколы II съезда горских народов были опубликованы в печатных органах Союза объединенных горцев (газ. «Горская жизнь») и Терского областного исполни­тельного комитета (газ. «Терский вестник»).

В сентябре-октябре 1917 г. последовательно в пяти номе­рах газ. «Горской жизни» №№ 15-19 были опубликованы семь протоколов заседаний съезда, проходивших 21, 22, и 23 сентя­бря 1917 г. В последующих номерах данной газеты материалы II съезда не публиковались. В газете «Терский вестник» были прокомментированы вы­ступление Султан-Крым Гирея и доклад Р. Капланова. Другие материалы, посвященные II съезду, на страницах данной газе­ты, не обнаружены.

Большой резонанс получило участие в работе съезда пред­ставителей Кавказского конного корпуса. На утреннем заседа­нии 22 сентября начались прения с выступления председателя корпусного комитета Кавказского конного корпуса, командира черкесского конного полка полковника Султан Крым-Гирея. В своем выступлении он подробно рассказал, в какой сложной си­туации оказался Кавказский Конный Корпус после Февральской революции и как хотели использовать его в своих политических целях противоборствующие силы в период Корниловского мя­тежа. Он подчеркнул особенность бытия на Северном Кавказе и заострил внимание на отсутствие классов и классовой борьбы. Во всяком случае, ему так казалось. Он говорил «Мы твердо пом­нили всегда, что мы только воины. Мы помнили нашу особен­ность, что у нас нет ни классов, ни партии и классовая борьба нам чужда. Поэтому напрасны были стремления вовлечь нас в классовую борьбу. У нас нет почвы для этого, так как мы не ви­дим среди нас особенной разницы между богатым и бедным, у нас нет лиц, обладающих колоссальными богатствами, а рядом с ними нищих. Поэтому мы сохранили то, что было разрушено у других - дисциплину12.

Вслед за Султан Крым-Гиреем на съезде выступил командир Кавказского кавалерийского корпуса генерал Половцов. О своем выступлении он вспоминал в своих записках «Дни затмения». По его словам, прибыв во Владикавказ (с Кубани - А.К.), он выступил «С программной речью на съезде представителей горских племен. Говорю им, что туземные полки, призванные к жизни правитель­ственными распоряжениями в далеком Петрограде, ныне волею судеб должны стать их национальными войсками для сохранения порядка на территории своих племен в период общего развала. Полки эти показали необычайную доблесть, они пришли с фрон­та в прекрасном виде и нужно их в этом виде сохранить» 13.

Половцов обратил особое внимание на начавшийся процесс разложения корпуса. Именно поэтому, - говорил он на съезде: «<...> я и настаивал на переводе корпуса сюда. Я был уверен, что в здоровом ауле войска найдут здоровый воздух, который воз­родит их дисциплину». Он призвал делегатов съезда сделать все для укрепления дисциплины в национальных полках корпуса и предостерег от их использования в братоубийственных и меж­доусобных войнах. В Кавказском конном корпусе многие делегаты съезда виде­ли силу, способную разгромить бандитских шаек, рыскавших по всему краю и наводивших ужас на мирное население. В своих выступлениях представители казачества Терека и Ку­бани, Караулов, Томашевский и Рябцев, подчеркнули жизнен­ную необходимость единения казачества и горцев для решения насущных задач в регионе. Делегатов съезда горских народов приветствовали предста­витель краевого центра и Терского областного комитета Сове­та рабочих и солдатских депутатов Скрынников, комиссар Тер­ской области полковник Михайлов, заместитель председателя Всероссийского мусульманского учительского союза Умар-бек Алиев, представитель Совета крестьянских депутатов Закавказья Бамматов, помощник главноуполномоченного по продоволь­ствию на Кавказе А. Дударов и др. Последний выразил серьез­ную озабоченность по поводу надвигающегося голода и просил оказать всемерную помощь в предотвращении этой беды. После завершения прений вечером 22 сентября по предло­жению председателя съезда Т. Чермоева была совершена мо­литва о всех павших на полях битв без различия веры, их на­циональности.

Очередное заседание съезда открылось 23 сентября 1917 г. В своих выступлениях председатель Центрального Комитета военного совета Всероссийского союза мусульман Али Ассадулаев, Дени-Шейх, Саид-Мулла выразили глубокое возмущение по поводу учинения насилия над исламом, особенно в Трапезунде, где из 43-х мечетей 14 отведены под постой войск. Такие кощунственные действия сопровождались погромом, во время которого 12 человек было убито и сорок человек ранено. В свя­зи с этим предлагалось направить национальные полки в эти районы для предупреждения подобных явлений. На этом заседании со славами приветствия обратились к де­легатам съезда представитель Терского областного бюро совета крестьянских депутатов Пашковский, командир кадрового пол­ка кн. Чавчадзе, дежурный генерал для поручений при штабе главнокомандующего кавказской армией полковник Моисеев, представитель союза горской молодежи Датиев и др.

Во второй половине дня 23 сентября с отчетным докладом о деятельности Центрального Комитета за более чем четыре меся­ца после создания Союза объединенных горцев выступил заме­ститель председателя ЦК Рашид-Хан Капланов. Он дал общую характеристику социально-экономической и политической ситуации в Союзе. Докладчик подчеркнул, что в принятых на I съезде программных документах компетенция ЦК была очер­чена весьма туманно и неопределенно. Он не мог действовать и принимать соответствующие решения без полномочия съезда, которого у него не было. Поэтому высший орган Союза оказался парализованным. Положение усложнялось участившимися раз­боями, отсутствием подготовленных к общественной деятельно­сти кадров, скудостью материальных средств и т.д. Тем не ме­нее, даже при таких чрезвычайно сложных условиях ЦК Союза удалось погасить острый конфликт между карачаевцами и ка­бардинцами, вспыхнувший на почве захвата пастбищ, принад­лежавших последним.

Другой острый вопрос, который волновал ЦК Союза объеди­ненных горцев - это неблагоприятные условия, в которых находи­лись ногайцы и туркмены в Ставропольской губернии, кистины в Тифлисской губернии. С точки зрения докладчика «их права и интересы не только никем не защищаются, но прямо попирают­ся». В связи с этим ЦК возбудил ходатайство о причислении но­гайцев и туркмен из Ставропольской губернии в Терскую область с тем, что они совместно с караногайцами составят особый округ. В докладе Р.-Х. Капланова значительное место заняла органи­зация местного самоуправления. Из доклада видно, что основ­ные принципы Временного Положения об управлении Терской областью были разработаны членами ЦК Союза объединенных горцев совместно с представителями других национальностей и утвержден Временным правительством. (См. приложение) Принятие этого документа на делегатском съезде в мае 1917 г. означало создание Терского областного гражданского исполни­тельного комитета как высший орган государственной власти Временного правительства. Областному комитету подчинялись все гражданские организации, которые функционировали в об­ласти, а в случаях, предусмотренных законом, и военные. Также следует отметить, что Союз объединенных горцев действовал не как государственное образование, даже не как политическая пар­тия, а как общественная организация, о чем говорится в докладе. На этом этапе еще не было Горской республики. Она была про­возглашена 15 ноября 1917. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что до победы Октябрьской революции на Тереке был один политический центр, который претендовал на государственную власть - Терский областной гражданский ис­полнительный комитет.

Р.-Х. Капланов подробно охарактеризовал состояние народ­ного просвещения и указал на его плачевное состояние. Он от­метил, что за отчетный период было возбуждено ходатайство об открытии учительского института и семинарии во Владикавка­зе и Темир-Хан-Шуре для подготовки учительских кадров среди горцев, однако оно было отклонено. Также был поднят вопрос о подготовке к Учредительному собранию. После небольшого обсуждения отчетного доклада, он был утвержден делегатами съезда. В этот же день, т.е. 24 сентября 1917 г. Абхазия вступила в Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. Съезд обсудил проблемы, связанные с грабежами и разбоями. По этому вопросу выступил военный комиссар области прапор­щик Звонарев, который рассказал делегатам, как шайки абреков нападают на население Хасав-Юртовского округа и грабят без­защитных людей. Эта практика разбоя и насилия над мирными жителями распространялась почти на весь Северный Кавказ. Для нормализации обстановки в регионе было принято решение: «<...> впредь до прибытия туземного корпуса необходимо орга­низовать воинскую часть из казаков и других военных частей, на­ходящихся в распоряжении начальника гарнизона» 14.

Одним из центральных докладов на II съезде горских народов явился доклад зам. председателя ЦК Башира Далгата о приро­де федерации. Основное положение доклада сводилось к обо­снованию необходимости создания федеративной республики с широкими автономиями входящих в нее национальных окру­гов. При этом докладчик исходил из того, что Временное прави­тельство не будет препятствовать строительству федерации, по­скольку это соответствует заявлению представителя Временного правительства, председателя Особого совещания по областной реформе Славинского, выступавшего на съезде представителей народов и областей России в Киеве. На этом съезде обсуждался вопрос о вхождении Союза объединенных горцев в состав Юго­-Восточного Союза. Следует подчеркнуть, что среди членов ЦК Союза не было единого мнения о целесообразности вступления в его состав. Сторонники вступления в ЮВС полагали, что, на­ходясь в его составе, Юго-Восточный Союз будет оберегать гор­цев от агрессии со стороны более организованного, более много­численного казачества. Противники вступления в этот Союз ут­верждали, что как государственно-административная единица он не принесет горцам ни мира, ни спокойствия. Тем не менее, съезд поддержал предложение о вступлении в Юго-Восточный Союз. Однако ни одна из поставленных задач в союзном дого­воре не была реализована. После вступления Добровольческой армии на территорию Горской республики, в феврале 1919 г. министр иностранных дел Г. Бамматов писал, «<...> в свое время я протестовал против нашего вхождения в Юго-Восточный Союз и лишь во имя дисциплины я провел этот Союз в Дагестане» 15 .

«Безвластие и бессилие областных правительств, отсутствие денежных средств и вооруженной силы, а главное - опоры в народной массе лишили это начинание казачьей интеллиген­ции всякого реального значения», - писал по этому поводу ген. Деникин16. Между тем, резко обострилась ситуация в Хасавюрте, где произошло вооруженное противостояние между солдатами и горцами. В связи с этим Т. Чермоев вынужден был покинуть съезд и поехать в район конфликта17. После отъезда Т. Чермоева в Хасавюрт, съезд заслушал ряд докладов, посвященный ре­гиональным проблемам: как-то продовольственное положение в Дагестане, положение ногайцев и туркмен в Ставрополье, дис­криминация мусульман в Закавказье и др. На заключительном этапе съезд обсудил вопрос о созыве III съезда горских народов Кавказа в преддверии Учредительно­го собрания. Именно к этому времени предполагалось разрабо­тать новую Конституцию, обеспечивающую юридическо-правовую основу самоопределения горских народов в составе демо­кратической Российской Федерации. По всем вопросам, обсужденным на II съезде, были приняты соответствующие решения.

Составитель счел возможным не сопровождать перевод ком­ментариями ввиду того, что общественно-политическая деятель­ность представителей горской интеллигенции, указанной в «Ма­териалах съездов горских народов Северного Кавказа и Дагестана в 1917 г.» отражена в сборнике документов «Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана».

1.  Янчевский НЛ. Гражданская борьба. Ростов-на-Дону. 1927. С. 109.
2.  ЦГА РСО-Алания. Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 8. Л. 29.
3.  Газета «Сердало». № 151. 21 декабря 1917 г.
4.  См. Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1972. Т. II. С. 9; История Дагестана. М., 1968. Т. III. С. 13; История Северо-Осетинской АССР. Советский период. Орджоникидзе, 1966. С. 13; История Кабардино-Балкарской АССР. М., 1967. Т. II. С. 13; Улигов У.А. Социа­листическая революция и Гражданская война в Кабарде и Балкарии и создание национальной государственности кабардинского и балкар­ского народов (1917-1937 гг.). Нальчик, 1979. С. 53.
5.  Музаев Т. Союз горцев. Русская революция и народы Северного Кавказа. 1917 - март 1918 года. Нальчик, 2012. С. 408.
6.  Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.) и Горская Республика (1918-1920 гг.) Документы и мате­риалы. Издание второе, исправленное и дополненное. Махачкала, 2013. С. 17. Далее: «Союз объединенных горцев...».
7.  Там же. С. 29.
8.  Исхаков С. Российские мусульмане и революции (весна 1917 - лето 1918 г.) М., 2004. С. 205.
9.  Исторический очерк о горских народах Кавказа в период миро­вой войны. Составитель и автор вступительной статьи к.и.н. А.Х. Кар- мов. Нальчик, 2006. С. 74-76, 113-116.
10.  Союз объединенных горцев... Махачкала, 2013. С. 47.
11.  Там же. С. 39
12.  Газ. «Горская жизнь» № 16. 28 сентября 1917 г.
13.  Половцов А.П. Дни затмения (Записки главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала А.П. Половцова). М., 1999. С. 204.
14.  Газ. «Терский вестник» № 123. 1 октября 1917 г.
15.  ЦГА РСО-Алания. Ф. 9. Оп. 1. Д. 13. Л. 94.
16.  Деникин А.И. Очерки русской смуты. М., 2005. Кн. 2. Т. 2. С. 186.
17.  Музаев Т. Указ. соч. С. 233.

Материалы съездов горских народов Северного Кавказа и Дагестана 1917 года / сост., автор вступительной статьи А.Х. Кармов. - Нальчик: Издательский отдел КБИГИ, 2014.