[опубликовано 12 Апреля 2009]

СТРАННЫЙ ПОРТРЕТ

«…Можно побиться об заклад – никто сразу не узнает того, кого он изображает. Какой-то важный, скажут, плотный сановник, – из приезжих с Кавказа, должно быть! Между тем это знаменитый французский романист Александр Дюма, на романах которого выросло не одно русское поколение.

Этот портрет – большая редкость, чуть ли не уника, принадлежит графу С.Ю. Витте. История портрета такова. В 1859 г. Александр Дюма путешествовал по России и был в Тифлисе, на Кавказе, довольно долгое время. В то время путешествие на Кавказ было своего рода подвигом, и жизнь там носила совершенно обособленный, отличный от всего европейского характер. Все приезжавшие на Кавказ из России отдавали дань удовольствия и восторга Кавказу тем, что сейчас же облекались в местные одежды. Так поступил и «Герой нашего времени», так поступают многие и теперь, когда сами туземцы начинают носить «немецкое платье». Немудрено, что мечтательный и пылкий, любивший эффекты, Александр Дюма тоже поддался обаянию места и нарядился сыном Кавказа.

В это время, в 1859 г., С.Ю. Витте, был еще десятилетним мальчиком и жил вместе со своими родителями в доме своего деда, генерала Фадеева, члена совета управления наместника на Кавказе (тогда наместником был князь Барятинский), женатого на княжне Долгорукой из рода петровских Долгоруких. Дом Фадеева считался одним из первых по гостеприимству и радушию хозяев, и все приезжавшие в Тифлис уже непременно являлись его гостями. Конечно, и Дюма был его постоянным гостем, и вот в один прекрасный день, когда романист явился в кавказском костюме, с него снял фотографию живший в одном доме с Фадеевым, во флигеле, горный инженер генерал Иваницкий. Фотография тогда была большой новинкой, а у генерала Иваницкого был свой аппарат, и фотографический портрет Дюма Иваницкий подарил Фадееву. Таким образом, он перешел по наследству к графу Витте». (Новое Время. 18 июля 1909 г. № 11978)

АЛЕКСАНДР ДЮМА В ЧИР-ЮРТЕ

Со времени той давней поездки Александра Дюма на Кавказ прошло уже почти полтора века. Но его книга путевых заметок оказалась не только документом об истории нашей страны, одной из самых непростых ее страниц. Эта книга на удивление современна. Многим нынешним политикам ее совсем неплохо было бы перечитать, чтобы разобраться сейчас в кавказской ситуации. Ниже приведен небольшой фрагмент воспоминаний великого писателя о его пребывании в Чир-Юрте (ныне город Кизилюрт в Дагестане) 

«…Посреди казарм Нижегородского полка мы увидели большое здание, великолепно освещенное; мы догадались, что это жилище князя и направились к его подъезду. В первой зале незнакомый штаб-офицер подошел к нам. Я его принял за князя и приветствовал, но он, не дав мне договорить, объявил, что он не князь Дондуков, а его преемник граф Ностиц. И так мы очутились в гостях у графа. Князя предупредили между тем о нашем прибытии, и он скоро присоединился к нам; одна рука его была на перевязи. Мы вошли во второй зал, весь обтянутый великолепными персидскими коврами князя. Первый предмет, обративший на себя наше внимание, была картина довольно значительных размеров: она представляла черкесского вождя, защищающего со своими людьми вершину одной горы. Я спросил, кто удостоился быть героем картины? Мне отвечали, что это Хаджи-Мурат, один из самых легендарных героев Кавказа.

Целая стена залы украшена почетными знаками, пожалованными полку. Знамена его георгиевские, а трубы из серебра, украшенные также крестом св. Георгия. Князь Дондуков и граф Ностиц показывали нам все эти знаки отличия с истинно отеческою нежностью. Один был опечален новым своим назначением, принуждавшим его оста¬вить начальство над таким полком, другой гордился тем, что признали его достойным преемником.
Между тем как мы осматривали этот почетный музей, залы постепенно наполнялись офицерами. Всякий вечер в 8 часов князь Дондуков имел привычку ужинать, и все офицеры приглашены были раз навсегда: приходил, кто хотел. Доложили, что ужин готов; мы отправились в столовую, где раскинут был стол, накрытый на 25-30 персон. Полковая музыка гремела в продолжение всего ужина. После ужина начались танцы. Это было сделано собственно для нас. Приглашены были лучшие плясуны полка, и перед нами исполнились все национальные танцы. В Чир-Юрте я не мог не заметить разницы между русским солдатом в России и тем же солдатом на Кавказе: здешний солдат веселый, живой шутник, даже проказник, и при всем том мундир полка для него предмет гордости.

В этот вечер граф Ностиц показывал моему товарищу Майне целый альбом видов Кавказа, и в особенности Тифлиса, сделанные им самим посредством фотографии.
На другой день утром к крайнему нашему прискорбию мы должны были расстаться с милыми хозяевами. Майне увозил с собою пять или шесть фотографических картин, а я портрет Хаджи-Мурата. Сверх того, мне подарили на память от имени нижегородских драгун клочок знамени, отбитого ими у Хаджи-Мурата в Табасарани».
Потто В. История 44-го драгунского Нижегородского полка.
СПб., 1895. Т. VII. С. 164