[опубликовано 4 Апреля 2009]

Тахнаева Патимат, Узарханов Зикруллав

Из истории Дагестанских конно–иррегулярных полков на русско–турецкой войне 1877–1878 гг.

Боевые действия очередной русско-турецкой войны 1877-1878 гг., как и во всех предыдущих войнах между Россией и Турцией, развернулись на двух фронтах - на Балканском и на Кавказском (Малоазиатском). На Кавказском фронте в составе Действующего корпуса, плечом к плечу вместе с русским воинством сражались и кавалерийские иррегулярные части, сформированные из горцев Северного Кавказа, в их числе - два дагестанских конно-иррегулярных полка.

К началу русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Россия утвердилась на Кавказе уже прочно как в политическом, так и в военном отношении. Однако, предвидя неизбежность новой войны с Турцией, русское командование обращает большое внимание на формирование милиционных подразделений из добровольцев коренного населения Кавказа. К 1871 г. в российской армии уже состоял на службе ряд иррегулярных частей: лейб-гвардии Кавказский эскадрон Собственного Его Величества конвоя, Дагестанский и Кутаисский конно-иррегулярные полки, милиция Дагестанская, Терская, Андийская и Кубанская, Грузинская пешая дружина и Гурийская пешая сотня. Во всех этих частях состояло на службе по спискам 131 офицер и 5612 нижних чинов.

При создании конно-иррегулярных полков накануне войны прежде всего имелось в виду усиление регулярной армии, особенно кавалерии. По мнению русского военного историка, профессора академии генерального штаба Бориса Колюбакина, «недостаток конницы в Кавказском военном округе восполнялся прежде всего службой казачьего населения Кубанской и Терской областей… а затем еще и конной милиции местного населения тех же областей, а также Дагестанской области и Закавказья». Кроме того, отмечал Б. Колюбакин, использовать «прекрасные боевые качества воинственного населения Кавказа… было так же важно, как и необходимо, возможно широкое развитие призыва и формирования туземных милиций».

Приступая осенью 1876 года к формированию иррегулярных частей из представителей коренного населения, военное и гражданское начальство опиралось на богатый, более чем столетний опыт формирования подобных частей на Кавказе. И действительно, число добровольцев превзошло все ожидания Кавказского командования и администрации. Если накануне войны численность Кавказского действующего корпуса, предназначенного для выступления против Турции со стороны Закавказья, составляла 52 586 человек, то в период с 1 ноября 1876 г. по 19 февраля 1878 г. из числа почти всех народов Кавказа было сформировано до 200 конных и 85 пеших сотен, в которые входили 25 200 всадников и 14 тысяч пеших строевых милиционеров. 

Несомненно, этот факт являлся достаточным доказательством того, что горцы Кавказа охотно откликались на призыв выступить на защиту интересов России в ее борьбе с внешними врагами. С другой стороны, стремление горцев попасть в ряды формируемых конно-иррегулярных полков, объяснялось и очевидной престижностью военной и боевой службы в российской армии, поскольку она оказалась той единственной областью деятельности, где заслугам горцев сполна воздавалось должное. Был более чем показателен пример соотечественников, вступивших на военное поприще еще в период Кавказской войны. Достигнув определенных чинов и званий, они существенно подняли свое хозяйство, став в скором времени крупными землевладельцами и предпринимателями. Боевые награды также гарантировали их обладателям пожизненную пенсию, возможность получения доходной должности и ряд других привилегий.

В Дагестанской области формирование конно-иррегулярных полков в 1876-1877 гг. получило широкий размах. Не случайно перед началом русско-турецкой войны, когда правительство изучало и прорабатывало вопрос о привлечении горцев в регулярную кавалерию, военный начальник Дагестанской области в своей докладной записке наместнику Кавказа предлагал, помимо уже существующих Дагестанского и Кутаисского полков, сформировать новые конно-иррегулярные части. На сборные пункты явилось такое количество добровольцев, что их оказалось достаточным для создания двух дополнительных полков. К этому времени в Дагестанской области уже имелся один из постоянно существующих на Кавказе милиционных полков - Дагестанский конно-иррегулярный полк, официально основанный в декабре 1851 г. В связи с созданием двух новых полков в 1877 г. он будет переименован в 1-й Дагестанский конно-иррегулярный полк.

Формирование 2-го Дагестанского конно-иррегулярного полка происходило в г. Темир-Хан-Шуре и завершилось в очень короткий срок – с 1-го по 22 января 1877 г. Его командный состав комплектовался из уже существующих кадровых офицеров 1-го Дагестанского конно-иррегулярного полка и Дагестанской постоянной милиции. Командиром полка был назначен офицер 1-го Дагестанского конно-иррегулярного полка подполковник С.И. Квинитидзе. Желающих поступить в новый полк оказалось очень много. Начальник Дагестанской области М.Т. Лорис-Меликов предложил воспользоваться этим и приступить к формированию третьего полка.

С 4-го февраля на сборный пункт в с. Гели начал прибывать личный состав 3-го полка - 618 человек добровольцев практически из всех сельских обществ Дагестана (Анди, Гумбет, Койсубу, Чирката, Артлух, Мехельта, Аргвани, Араканы, Гимры, Унцукуль, Балаканы, Ирганай, Хунзах, Обода, Танус, Ках, Геничутль, Ахальчи, Хариколо, Гоцатль, Цатаних, Эрпели, Капчугай, Дженгутай, Параул, Гили, Кадар, Цовкра, Кумух, Хурукра, Куркли, Чаях, Куба, Сумбат, Хосрех, Кудали, Ругуджа, Куяда, Чирюрт, Кутиши, Цудахар, Акуша, Урахи, Мекеги, Хаджалмахи, Кулецма, Капчугай, Тарки, Гонода, Телетль, Чох и др.). В общей сложности, добровольцами в 3-й Дагестанский конно-иррегулярный полк из Темирханшуринского округа поступило 107 человек, из Даргинского округа – 70, Южного Дагестана – 45, Западного Дагестана – 240, Среднего Дагестана – 156 человек. В 3-й Дагестанский конно-иррегулярный полк также перевелись добровольцами 90 всадников из 1-го Дагестанского, который не вошел в состав Действующего корпуса Кавказской армии.

Командиром 2-го Дагестанского конного полка был назначен подполковник И.С.Квинитидзе, командиром 3-го Дагестанского конного полка - майор 15-го драгунского Тверского полка князь А.Г.Чавчавадзе. В основной костяк офицерского состава обоих полков вошли офицеры-дагестанцы. Среди них заслуженные боевые офицеры, награжденные многими орденами и медалями, поскольку командный состав вновь сформированных конно-иррегулярных частей комплектовался из уже существующих кадровых военных Дагестанского конно-иррегулярного полка и Дагестанской постоянной милиции, появившихся в период Кавказской войны. Сюда также вошли офицеры-дагестанцы, служившие прежде в Лейб гвардии Собственного Императорского Величества Конвоя Его (СЕИВК).

В их числе - офицер СЕИВК Исрафил Магома Мусаев (с.Чох), который по возвращении в Дагестан в 1877 г. был определен помощником командира 5-й сотни Дагестанской постоянной милиции. Его отец, ветеран Кавказской войны, поручик милиции Магомед Мусаев, с началом призыва одним из первых вступил «охотником» в ряды 2-го Дагестанского конно-иррегулярного полка. В этот же полк приказом по войскам Дагестанской области был назначен прапорщик Дагестанской постоянной милиции Али Инко-Гаджиев (с.Чох), офицер СЕИВК в 1870-1873 гг. В 1-ю сотню 3-го полка переводится субалтерн-офицером юнкер 5-й сотни Дагестанской постоянной милиции Муртузали Закарья Нахибашев (с.Чох), служивший в СЕИВК в 1869-1873 гг. На русско-турецкой войне он получит свои первые боевые награды - орден св. Анны 3 ст. с мечами и бантом и орден св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом. Рвался на фронт и штабс-капитан 15 Драгунского Тверского полка Исмаил Халатав (с.Чох), офицер СЕИВК, который к тому времени проходил службу в Закавказье, в урочище Царские колодцы (в одном полку вместе с будущим генералом А.А. Брусиловым, тоже участника русско-турецкой войны 1877 г.).

По стечению обстоятельств по другую сторону линии фронта окажется их односельчанин и однополчанин по СЕИВК Мухаммад-Пазиль Давудилав (с.Чох), офицер лейб-гвардии в 1869-1876 гг. Накануне войны, в 1876 г. с ссылкой на домашние обстоятельства, несмотря на перспективы блестящей военной карьеры, он подал прошение об отставке (его сестра Хабибат была замужем за сыном имама Шамиля Газимухаммадом). Впервые Турцию Мухаммад-Пазиль посетил еще с семьей имама Шамиля, когда имаму было разрешено совершить паломничество в Мекку. Вместе с членами семьи Шамиля он совершил хадж, после чего вернулся в Россию для продолжения службы. Осенью 1871 г., после смерти отца, Газимухаммад со всеми родственниками переезжает в Стамбул. Мухаммад-Пазиль навещает своего друга (и сестру Хабибат) в Стамбуле. Он задерживается здесь на несколько месяцев и женится на девушке из знатного аварского рода, чья семья также переселилась в Турцию. Оставив молодую жену у сестры Хабибат, Мухаммад-Пазил возвращается в Россию, на службу. Несколько лет он будет настойчиво добиваться отставки с русской военной службы, и получит ее только накануне русско-турецкой войны. Добившись отставки, Мухаммад-Пазиль навсегда переезжает в Турцию, в Константинополь. С началом русско-турецкой войны Мухам-Пазиль, в 1877 г. известный как Мухамад Фазил-паша Дагестанлы - один из самых молодых военачальников Османской армии, заместитель командира 3-й кавалерийской бригады мухаджиров (10 эскадронов), которым командовал Газимухаммад, сын имама Шамиля.


Россия объявила войну Турции 12 апреля 1877 г. В тот же день русская кавалерия, в составе которой находились 2-й и 3-й Дагестанские конно-иррегулярные полки, перешла вброд пограничную реку Арпачай. С переправой речки Арпачая связан небольшой забавный эпизод, произошедший со всадником 3-го ДКИПолка, чохинцем Магомед-Али. Надо заметить, что в ходе боев войска не раз переходили эту реку. Брод был не очень глубокий, и все же требовал внимания. Однажды небольшому отряду полка пришлось так спешно отступать, что один из всадников, Магомед-Али, даже не заметил, как «проскочили» реку. Оказавшись уже в безопасности, рассказывали позднее, Магомед-Али удивленно воскликнул: «Странно, а на обратном пути нам Арпачай не попался...». По этому случаю в горах даже сложилась поговорка: «Не ослепни как Магомед-Али при переправе через реку», т.е. не теряй голову в критической ситуации.

Первые месяцы войны на Кавказском театре были отмечены значительными победами - наступление русской армии весной 1877 г. принесло крупные успехи: с 11-го по 26-е апреля были взяты крепости Ардаган и Баязет, занята значительная территория турецкой Армении. Русские войска осадили Карс, продвинулись к Саганлукскому и Драм-Дагскому хребтам, вышли на пути к Эрзеруму, нанесли большой урон Анатолийской армии Мухтара-паши, помешав турецкому командованию свободно маневрировать ими. Это создало благоприятные условия для ведения наступательных операций русской армии на Балканском театре военных действий. За этот короткий период войны дагестанские конно-иррегулярные части показали прекрасные боевые качества и характерные особенности владения боем, связанные с умелым использованием оружия и рельефа местности.

Главнокомандующий Кавказским корпусом, который в очередной раз убедился в храбрости горцев, приказом по войскам Дагестанской области (№105 от 5 мая 1877 г.) дал достойную оценку дагестанским всадникам, отразившим натиск турецкой пехоты и кавалерии: «…О блистательном деле 2-го и 3-го Дагестанских конно-иррегулярных полков и отличной боевой репутации, проявленной ими в начале же кампании, я с истинным удовольствием объявляю по войскам и управлениям вверенной мне области”.

Однако успехи весенне-летнего наступления не были развиты и укреплены из-за стратегических просчетов командования Кавказской армией. Примерно в середине июня турецкие войска начали контрнаступление, а 18 июня отбили у русских г. Баязет. Крепость Баязет осаждал Газимухаммад и требовал ее сдачи. Любопытно, что в одном из своих обращений к командованию осажденной крепости он счел нужным подчеркнуть, что его парламентер - в прошлом офицер СЕИВК. Он писал: «…Я все средства употреблю вас честно сохранить от всех худых последствий, если хотите, для переговора заутро пришлю моего родственника - Собственного Его Величества Конвоя, отставного ротмистра Даудилова (Даудова), объявите свое желание заутро в 7 часов утра. Генерал-лейтенат Его Величества Султана Свиты – Шамиль. 25 июня 1877 года. Баязет». Комендант крепости капитан Ф.Э. Штоквич, несмотря на крайне тяжелое положение, не упустит случая ответить ему высокомерное: «Пора бы Вам, сыну имама Шамиля знать, что русские не сдают, а берут крепости».


В течение августа – сентября на Кавказский театр из России прибывают подкрепления. Осенью 1877 г. русская армия начала наступательные действия. После продолжительной борьбы было сломлено сопротивление османских войск, укрепившихся на высотах Малые Ягны, Аладжа, Казил-Тапа. В ходе боев отличились многие всадники северокавказских конно-иррегулярных полков. Неувядаемой славой покрыли себя горцы Дагестана в сражениях при Деве-Бойну, особенно в боях за крепость Карс. Во время штурма крепости Карс, в ночь с 5-го на 6-е ноября, когда атака русской пехоты, наступавшей на укрепление Канлы захлебнулась, на помощь им были брошены всадники Ейского казачьего и 3-го Дагестанского полков, которые спешившись и быстро перескочив ров, выбили турок с занимаемых позиций. За особое отличие в боях при штурме крепости Карс 3-й Дагестанский конно-иррегулярный полк был награжден георгиевским знаменем с надписью “За взятие Карса 6 ноября 1877 г.”, а всадники полка получили знаки отличия на головные уборы с надписью “За отличие в турецкую войну 1877-1878 гг.” 97 всадников полка были награждены медалями.

12 октября 1886 г. в г. С.-Петербурге состоялось открытие памятника в честь турецкой войны 1877-78 гг. На площади у Троицкого собора, на высоком пьедестале из красного и серого гранита высилась чугунная колона, составленная из победных трофеев и увенчанная статуей Славы. В нишах колоны были укреплены трофейные турецкие пушки, а на металлической поверхности пьедестала выбиты основные события войны и имена полков, участвовавших в кампании. В их числе – 2-й и 3-й Дагестанские конно-иррегулярные конные полки.
Потери 3-го Дагестанского полка за все время войны составили: убитыми 1 офицер, 41 нижний чин; раненными 7 офицеров, 130 нижних чинов.

Без вести пропали 1 офицер и 76 нижних чинов. На первый взгляд, явление «пропавших без вести» кажется немыслимым, поскольку еще военный корреспондент Г.К. Градовский в своих «Очерках очевидца» писал о том, как «кавказские горцы и турки употребляют все усилия, чтобы подобрать тела убитых и унести их с собою, если приходится отступать. Исполняют они это с завидным самоотвержением и уважением к павшему на поле чести». Но если же случалось так, что вынести тело погибшего однополчанам не удавалось, то разыскать его позже и опознать было не так просто. Противник изувечивал павших воинов до неузнаваемости. Как писал Г.К. Градовский «…если не сами турки, то служащие в их рядах курды… варварски издеваются над попадающими иногда в их руки нашими убитыми, им отрезывают головы, носы, руки». Таким образом, пропал без вести офицер 3-го Дагестанского конно-иррегулярного полка командир 6-й сотни Магомед Мамалав - его тело не было найдено.

Еще 1875 г., незадолго до войны, его отец - легендарный офицер 1-го Дагестанского конно-иррегулярного полка, подполковник Мамалав закончил в с.Чохе постройку знаменитого дома-усадьбы. В тимпане слева от входа арабская надпись горделиво сообщала: «Этот дом построен Мамалавым своему преданному сыну Магомеду». Смерть единственного сына явилась страшным ударом для Мамалава. Но слухи о его мученической смерти, раненого, в плену, были еще не выносимее. Он не остано¬вится ни перед чем, чтобы вызнать всю правду. Он отправит в Турцию доверенного человека, который вернется спустя некоторое время, с известиями: «Да, действительно, его сын был ранен, попал в плен. К Мухаммад-Пазилю Давудилаву. Последний пытался сде¬лать все, чтобы спасти Магомеда Мамалава, но рана оказалась смертельной». Вот так встретились два друга, односельчане и ровесники - Мухаммад-Пазиль Давудилав и Магомед Мамалав. Оба, еще совсем недавно, года два назад, вместе служили в Петербурге в одном эскадроне Лейб-казачьего полка. Сроки их совместной службы совпадали: Давудилав служил 1869 - 1876 гг., Магомед Мамалав 1875-1877 гг. Только война развела их по разные линии фронта.


Как передавал доверенный человек, закончив печальный рассказ о своем «пленнике», Давудилав вызвал двоих лекарей, очевидцев тех событий и со словами “Теперь можешь сам порасспрашивать этих людей” вышел из комнаты. Напоследок, Давудилав попросил своего гостя передать подполковнику Мамалаву от его имени: “Пусть Мамалав отбросит мысли о том, что я сводил счеты с его сыном. Наши отцы воевали друг против друга во времена Шамиля, и сейчас, но я не думал о мести. У нас с Магомедом одна отчизна, мы из одного села. Этим все сказано”.