[опубликовано 3 Августа 2012]

Заира Ибрагимова

Конец XIX - начало XX вв. в большинстве работ отечественных и зарубежных исследователей (М. И. Абдулаевой ¹, Ф. Бадерхана ², А. М. Магомеддадаева ³, А. М. Муртазалиева ⁴, Б. Р. Алиева ⁵, Б. Хабичоглу ⁶ и др.) отмечается как период крупномасштабного переселения горцев Дагестана в Османскую империю. Так, М. И. Абдулаева отмечает что, «вызванное глубинными социально-экономическими и политическими процессами, происходившими в недрах дагестанского общества, и являющееся частью общекавказского миграционного процесса переселение горцев Дагестана в Османскую империю во второй половине XIX в. охватило практически все уголки горного края» ⁷.

В статье, посвященной дореволюционной миграционной политике России и Турции, В. О. Бобровников со ссылкой на сочинение Абдурахмана из Газикумуха (с. Кумух, ныне административный центр Лакского р-на Республики Дагестан, далее - РД) ⁸ наиболее полно раскрывает термин «мухаджирство». «Общий ход массовых переселений на Северном Кавказе XIX в. был задан во время Кавказской войны. Само понятие «мухаджирство» появилось в эти годы. Мухаджирами называли себя сторонники имамата, находившие убежище на его территории. Согласно мусульманской исторической традиции первыми мухаджирами были пророк Мухаммад и его сподвижники, вынужденные совершить переселение (хиджру) из Мекки в Медину из-за притеснений врагов ислама. Северокавказские мухаджиры соотносили себя с героями раннего ислама. В своих мемуарах зять Шамиля ‘Абд ар-Рахман Казикумухский поясняет: «Мухаджир – арабское слово, означающее переселяющегося из дар ал-харб («область войны» - немусульманские земли, находящиеся в состоянии войны с мусульманами. – В. Б.). Первым переселился из Мекки в Медину наш пророк Мухаммед да будет над ним мир. После оно стало обычаем (сунна) для его уммы (мусульманское сообщество – В. Б.) при условиях, указанных в исламских книгах» [Абдурахман из Газикумуха. 1997, л. 104б].

Как общественное явление мухаджирство выросло из внутренних миграций военного времени» ⁹.
Известно, что после пленения имама Шамиля официальные власти на Кавказе проводили определенную политику «освобождения» региона от «неспокойного», «опасного» для них населения. А Турция с другой стороны, была заинтересована в притоке закаленных в боях с русскими северокавказцев. В свое время сама царская администрация являлась распространителем писем-воззваний к переселению горцев в Османскую империю ¹⁰. Однако, как отмечается в работах исследователей по данному вопросу «от периода к периоду менялись численность эмигрантов, направление миграционных потоков и миграционная политика правительства» ¹¹. Миграционное законодательство Российской империи, а также и Османской империй варьировалось в зависимости от внутренней и внешней политики государств. Переселение горцев в Османскую империю в разные периоды поощрялось или же, наоборот, пресекалось официальными властями. Наряду с законодательными документами, официальной перепиской большой интерес представляют памятники эпистолярного жанра, как ценные источники по истории мухаджирства.

Среди писем по своему содержанию ограничивающихся обыденными расспросами и поручениями, встречаются и отражающие основные причины переселения, настроения в обществе, а также проблемы, с которыми сталкивались в то время переселенцы, их родные и близкие.

В основном это письма на арабском языке, имеются и арабографические на дагестанских языках (аджаме). В настоящее время широко известно, что арабский язык был в Дагестане языком не только богослужения, но и науки, литературы, образования, делопроизводства, частной и официальной переписки ¹².

В нашем распоряжении находится несколько копий писем из личной коллекции уроженца с. Гуни (ныне Казбековского р-на РД) Р. Абдуразакова, связанных с историей дагестанского мухаджирства. Среди них письмо турецкому султану Абдул-Хамиду II, в котором сообщается, что российские власти содействует переселению дагестанцев. А некоему Хаджи Омару-эфенди поручается сообщить о желании салатавцев переселиться (Салатавия – ныне территория Казбековского р-на и части Буйнакского р-на РД). На обороте листа имеется копия письма сына имама Шамиля – Газимухаммада, одного из видных представителей дагестанской диаспоры в Османской империи, в котором последний пишет, что российские власти разрешили переселение горцев в Турцию, а мекканские ученые считают это необходимым. В целом здесь идет агитация за переселение из «страны неверных» в Османскую империю. В конце текста письма находится арабографическая запись, сделанная неизвестным лицом на аварском языке (аджам) о том, что «в русской газете прочитали» о полном выселении койсубулинских сёл (ныне селения Унцукульского и части Гергебильского р-нов РД), «…говорят, что и вас хотят насильно переселить …» ¹³.

Другое письмо из вышеуказанной коллекции также проливает свет на настроения, царившие в то время среди местного населения. В нем говорится, что 500 дворов (семейств) дагестанцев из области Салатавия, из «племени аваров» (аварцы) хотят переселиться в Османскую империю и соответственно подали прошение для разрешения. «…Уже прошло около 5 лет, мы продолжаем просить, что бы нам открыли дорогу. Но нам сказали (власти – З. И.): «ждите, пока вам не скажут «езжайте». В свете этого мы поручили человеку, имеющему этот документ – Хаджи-эфенди сыну Курбана–эфенди …, чтобы он сообщил об их положении османскому правительству, получил прием и помощь от османских властей…» ¹⁴.

Показательно письмо, в котором речь идет о договоренности между султаном Абдул-Хамидом II и Россией, о правилах прохождения процедур связанных с переселением. Здесь же сообщается, что дагестанские переселенцы получили хороший прием и помощь от султана Абдул-Хамида II, им выдали турецкие удостоверения и живут они в домах, выделенных османскими властями, получая в достаточном количестве еду и другое необходимое и т.д.
Несмотря на отсутствие датировки, судя по содержанию вышеуказанных писем, мы можем сделать вывод, что они относятся к началу шестидесятых годов XIX в., т. е. периоду «поощрения» и «стимулирования» переселения горцев в страны Османской империи.

Известно, что в конце XIX в., в целях недопущения массового выселения дагестанцев, политика местных властей коренным образом изменилась. Это объясняется тем, что наряду с другими факторами увеличение переселенцев из Дагестана несло за собой угрозу опустошения земельных участков нерентабельных, ввиду сложностей, связанных с их возделыванием (неплодородная почва, трудоемкое террасное земледелие и т. д.). Вслед за ужесточением правил получения официального разрешения на выезд, последовала волна нелегальной эмиграции.

Среди множества причин переселения дагестанских горцев в Османские страны, таких как жестокая политика царизма, по отношению к «покоренным народам», его аграрные и административные реформы, встретившие крайнюю неприязнь со стороны горцев, влияние зарубежных стран (Англии, Франции, а в особенности, самой Турции) и т. д., в исследованиях отмечается также и роль духовенства. Его представители, усматривали в действиях царской администрации угрозу исламской религии, т. е. шариату. Безусловно, в процессе переселения дагестанцев в страны Османской империи, религиозный фактор имел немаловажное значение, т. к. основной массив коренного населения Дагестанской области исповедовал ислам, также необходимо принять во внимание и то что, турецкий султан в то время являлся «халифом всех мусульман». В большинстве исследований по данной теме отмечается роль дагестанских суфийских шейхов.

Среди дагестанских накшбандийских шейхов-мухаджиров (переселенцев) XIX – XX вв. известны: Джамалуддин ал-Гумуки (1788 – 1869 гг.) – один из крупнейших идеологов суфийского братства накшбандийа в Дагестане (похоронен в Турции) ¹⁵, Саййид Ахмад Хусамаддин (1848 – 1923 гг.) – уроженец с. Рукель (ныне Дербентского р-на РД) ¹⁶, Омар-Хаджи Зиявуддин ад-Дагистани (1849-1921 гг.) – уроженец с. Миатлы (ныне Казбековского р-на РД) ¹⁷, Мухаммад-Хаджи ал-Мадани ал-Кикуни (1835-36 – 1913 гг.) и Шарапуддин ал-Кикуни (1875-1936 гг.) – уроженцы с. Кикуни, (ныне Гергебильского р-на РД) ¹⁸, а также Хаджи-Муса ал-Ирфили (из с. Эрпели ныне Буйнакского р-на РД) ¹⁹.

Что касается суфийских шейхов, ратовавших за переселение дагестанцев в «страну единоверцев», то главными агитаторами, как в архивных документах, так и в работах по данному вопросу называются шейхи Мухаммад-Хаджи ал-Мадани ²⁰ и его племянник Шарапуддин Кикунинские ²¹. Они разделяли воззрения своего суфийского наставника – шейха Абдурахмана-Хаджи Согратлинского (1792-1881/82 гг.) ²², которые были изложены в его трактате «Хазихи рисала шарифа ли-ш-шайх ал-фадил ал-хаджж Абд ар-Рахман ас-Сугури» ²³, посвященном условиям необходимости переселения мусульман на территорию, подвластную исламским законам. «По мнению шейха, когда мусульманские земли попадают под власть немусульманских правителей, а правоверные уже не могут выполнять свои религиозные обязанности и нет надежды восстановить права ислама при помощи газавата, каждый мусульманин обязан покинуть территорию, ставшую дар ал-харб, и переселиться на территорию, где господствуют законы ислама…» ²⁴.

Начальник даргинского округа в донесении помощнику начальника Бакинского Губернского Жандармского управления от 10 мая 1900 года за № 28 докладывает: «Имею честь сообщить, Вашему Высокоблагородию, что случаи бегства жителей вверенного мне округа были постоянно, но сделались особенно частыми лишь с декабря сего года. С этого времени по 1 мая бежали 17 человек. Причём некоторые из них увели свои семейства. Беглецы принадлежат преимущественно к жителям с. Ходжалмахи (с. Хажалмахи ныне Левашинского р-на РД – З. И), представляющим из себя гнездо крайне вредной для правительства секты «таррикатчиков» (последователей тариката – З. И.), особенно усиливших свою деятельность с 1889 г., т.е. со времени высылки из края административным порядком одного из самых видных распространителе тарриката, жителя с. Кыкуни Гунибского округа (с. Кикуни – З. И.) Магомада-Гаджии оглы (Мухаммада-Хаджи – З. И.), сосланного во внутренние Губернии Империи и вскоре бежавшего из места ссылки в город Мадину (Медину – З. И ). Личность эта, как видно из отобранной у некоторых жителей переписки, имеет постоянное сношение с таррикатчиками всего Дагестана, руководит их деятельностью и пользуется среди них весьма значительным уважением и влиянием. Указанные сношения производятся при посредстве жителей Области, оправляющихся на богомолье в Мекку, а также через горцев Дагестана, проживающих в большом количестве в городах Темир-Хан-Шура, Петровск и Баку; все же заграничные письма, адресованные жителям Округа через Левашинское почтовое телеграфное отделение (с. Леваши ныне административный центр Левашинского р-на РД) мною задерживаются и выдаются только те их них, которые по содержанию своему не заключают ничего предосудительного против нашего правительства» ²⁵.

В материалах Особого Отдела Канцелярии Наместника на Кавказе, посвященных распространению идей панисламизма на Кавказе 1912 г., относительно положения дел в Дагестанской области также отмечается: «Переселившиеся в Турцию из Гунибского округа известный в области Кикунинский шейх Магомед Гаджи Осман оглы (Мухаммад-Хаджи сын Усмана – З. И.) и его ученик шейх Шарафудин (Шарапуддин – З. И.) ведут постоянно секретную переписку со своими родными и единомышленниками; они призывают их, а через них и прочих жителей, переселяться в Турцию… Эти два шейха, как покинувшие свой родной очаг из любви к исламу и желания жить в центре мусульманства (так думают дагестанцы), пользуются большою популярностью среди наиболее фанатично настроенной части населения, а потому всякое их требование исполняется беспрекословно. Исходя из этого, возможно, что турки, в случае надобности, воспользуются упомянутыми двумя шейхами как орудием в деле распространения идей панисламизма среди населения Дагестанской области, а их агитация, в чем бы она ни выражалась, легко может встретить сочувствие и отклик среди горцев, в особенности, если принять во внимание и ту слабую сторону горца, что он имеет укоренившуюся привычку верить всяким слухам, приносимым из Турции и Аравии, и придавать им серьезное значение» ²⁶.

Действительно, количество дагестанских мухаджиров в Османской империи наряду с другими факторами, увеличивалось за счёт эмигрировавших под воздействием писем-воззваний шейхов суфийского братства накшбандийа, лиц на протяжении долгого времени имевших огромный авторитет среди верующих, а также ранее последовавших за ними их муридов.

В конце XIX - начале ХХ вв. письма, даже косвенно имевшие отношение к мухаджирству, являлись вещественными доказательствами при расследовании дел о «подстрекательстве» населения Дагестанской области к переселению в Османскую империю и распространении идей панисламизма. Как, например, изъятое в 1912 г. властями письмо уроженца с. Акуша (ныне административного центра одноименного р-на РД) Абдулкадира-Хаджи, переселившегося в Турцию и проживающего в поселении дагестанских мухаджиров – Рашадийи (ныне с. Гюней-кёй, основанное шейхами Мухаммадом-Хаджи и Шарапуддином Кикунинскими). Помимо расспросов о родных и близких и благопожеланий им и других сообщений, в письме своей жене он интересуется: «…есть ли желающие переселится к нам в Турцию?» ²⁷. Сохранилось переписка начальника Даргинского округа и генерал-губернатора Дагестанской области относительно жителя с. Куппа Маккашарипа (уроженца с. Иргали ныне Левашинского р-на РД, известного как Маккашарип Куппинский), арестованного по подозрению в том, что последний «имеет общение с лицами, вернувшимися из Турции в качестве эмиссаров». К рапорту начальника Цудахарского участка от 23 декабря 1914 г. начальнику Даргинского округа прилагается опись 6 писем, изъятых в ходе обыска в качестве вещественных доказательств (пять из них имеют прямое или косвенное отношение к шейхам Кикунинским) ²⁸.

Несомненно, что шейхи суфийского братства накшбандийа вели переписку с оставшимися на родине своими духовными последователями, в которой отвечали на вопросы, касающиеся отправления суфийских обрядов, полномочий своих вакилей (заместителей). Как, например, письмо Сулеймана Апшинского (из с. Апши ныне Буйнакского р-на РД) своему муриду, в котором он пишет: «…Если ты принимаешь своей ветвью - нашу ветвь (т. е суфийское братство – З. И.), даже если будешь единственным в нашем тарикате на тебе (обязанность выполнения – З. И.) зикр отрицания и подтверждения («Ля иляха иляллах» – З. И.) в кол-ве 5000 …». Дальше даются указания сколько и когда надо произносить аналогичные формулы – салават (приветствие) Пророку, астафируллах («Да простит меня Аллах»), после каких молитв и т. д. А на обороте этого листа мы находим письмо неким Курбанмухаммаду и Аббасу от шейха Мухаммада-Хаджи Кикунинского скрепленное его личной печатью. В этом письме шейх пишет о том, что он доволен ими (Курбанмухаммадом и Аббасом) и то, о чем они договорились с Сулейманом Апшинским, его указания (по вирду) равнозначны тому, если бы они договорились бы с ним - Мухаммадом-Хаджи (Сулейман Апшинский являлся в Дагестане духовным преемником шейха Мухаммада-Хаджи Кикунинского) ²⁹.

Жизнь под покровительством турецкого султана в большинстве посланий, как самих шейхов, так и последовавших за ними муридов описывалась следующим образом: «…А если вас спросят о нашем положении, то хвала Аллаху, мы плаваем в реках Его милости и ныряем в моря Его доброты и щедрости…» - из письма шейха Шарапуддина Кикунинского своему духовному преемнику вышеупомянутому Маккашарипу сыну Хаджи-Курбана Куппинского ³⁰ или же «…У меня все хорошо, хвала Аллаху. Так, как будто я, будучи в живых нахожусь в раю, ведь я под присмотром двух святых» (речь в письме идет о шейхах Мухаммаде-Хаджи и Шарапуддине Кикунинских ) - отрывок письма из Турции мурида Кикунинских шейхов – Абдалхалима ар-Рашади (из с. Рашадийа) ³¹.
Своего рода выражением отношения к вопросу о необходимости переселения в страну «правителя всех мусульман» является одно из стихотворных произведений шейха Шарапуддина Кикунинского на аварском языке, известное под названием – «Письмо из Турции» ³². В нем, господствуют ноты протеста и негодования происходящим в то время в Дагестане.

«…Нечестивые сверху,
Порядочные под ногами.
Верный признак того,
Что наступает конец света.
Безбожник стал хункаром,
Верующий опозорен.
Стало привычным,
Что Дагестан опоганен (осквернен – З.И.)» ³³.

Как отмечает А. М. Муртазалиев, «…Бескомпромиссный, категоричный тон автора не позволяет сомневаться в том, что он уверен в своих взглядах относительно перспективы Дагестана: здесь у мусульман нет будущего, и потому у них остается единственный выход – переселиться на землю своих единоверцев, т. е. в Турцию» ³⁴.
Необходимо указать, что согласно архивным материалам влияние шейхов Кикунинских распространялось и за пределы Дагестанской области. Так в ходе расследования относительно нелегально отправившегося в Турцию Багаутдина сына Султан-Мута, уроженца с. Мекеги (ныне Левашинского р-на РД), выяснилось, что он, вернувшись на Кавказ, скрывался в Нальчинском округе (ныне Республика Кабардино-Балкария). Как указывается в официальной переписке, он «подговорил многих мусульман к переселению в Турцию. Проживал Багаутдин в Константинополе. Сношения с ним кавказские мусульмане, желающие переселиться в Турцию, вели через проживающего в Константинополе же шейха Шарафутдина (Шарапуддина Кикунинского – З. И.)». К указанному делу приложено письмо Багаутдина на даргинском языке, написанное арабской графикой, а также его перевод на русский язык. Вероятно, данное послание было изъято на почте. В письме сообщается, что он «…прибыл в Карачай и приготовил народ к выезду…». «…На 11 тыс. дымов (хозяйств – З. И.) я приготовил землю, попросил у царя (султана – З. И.)». В письме он также просит никому не сообщать о его приезде на Кавказ ³⁵.

Таким образом, ознакомление с перепиской дагестанских мухаджиров дает нам возможность получить более широкое представление об истории переселенческого движения, факторов и роли в нем отдельных личностей. В настоящее время отечественными и зарубежными исследователями проведена огромная работа по выявлению относящихся к данному вопросу архивных материалов, памятников эпистолярного жанра. Однако, более глубокое изучение последних является актуальным и в настоящее время.

Примечания

1. Абдулаева М. И. Внутриполитическая ситуация в Дагестане в 70-90 гг. XIX века и миграционные процессы. Махачкала. 2006.
2. Бадерхан Ф. Северокавказкая диаспора в Турции, Сирии и Иордании. М. 2001.
3. Магомеддадаев А. М. (составитель). Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. Книга I. Махачкала. 2000; книга II, 2001.
4. Муртазалиев А. М. Творчество Мурадбея Мизанчи (Х.-М. Мизанджи) в контексте литературы диаспоры Турции (вторая половина XIX – начало XX вв.). Махачкала. 2004.
5. Алиев Б. Р. Северокавказская диаспора в странах Ближнего и Среднего Востока:
6. Habicoglu B. Kafkasyadan Anadoluya göçler. Istanbul. 1993.
7. Абдулаева М. И. Ук. соч., с. 134.
8. Абдурахман из Газикумуха. Книга воспитаний саййида Абдурахмана, сына устада шейха тариката Джамалуддина ал-Хусайни о делах жителей Дагестана и Чечни / Пер. с арабского М.-С. Саидова. Махачкала. 1997. 9. Бобровников В. О. Мухаджирство в «демографических войнах» России и Турции // Восток (Oriens). М. 2010. № 2, с. 68.
10. Магомеддадаев А. М. Ук. соч. Книга I, с. 16-17.
11. Бобровников В. О. Ук. соч., с. 72.
12. Шихсаидов А. Р. Рукописное наследие народов Дагестана (общая характеристика; пути формирования) // Шихсаидов А.Р., Тагирова Н.А., Гаджиева Д.Х.. Арабская рукописная книга в Дагестане. Махачкала. 2001, с. 77.
13. Письмо Абдул-Хамиду II. Перевод с арабского языка на русский З.Б. Ибрагимовой // Личный архив уроженца с. Гуни Р. Абдуразакова.
14. Там же.
15. Магомедова З. А. Суфийская элита Дагестана XIX в.: Мухаммад-эфенди ал-Йараги, Джамалуддин ал-Газигумуки, Абдурахман-хаджи ас-Сугури // Дагестанский востоковедческий сборник. Вып. 1. Махачкала. 2008, с. 78-86.
16. Юсуфов Ю. - Х. Духовное родство. Махачкала, 2006, с. 15-91.
17. Муртазалиев А. М. Писатели дагестанского зарубежья. Библиографический справочник. Махачкала. 2006, с. 24-28.
18. Ибрагимова З. Б. Мухаммад-Хаджи и Шарапуддин Кикунинские - суфии, мухаджиры. Дагестанские святыни. Вып. 2. Махачкала. 2008, с. 153 – 164.
19. Nadir ad-Durgili‘s. Nuzhat al-adhān fī tarāğim ‘ulamā’ Dāġistān // herausgebgen, übersetzt und kommentiert von Michael Kemper und Amri R. Šixsaidov // Muslim Culture in Russia and Central Asia. Vol. 4: Die Islamgelehrten Werke. Berlin. 2004, р. 228.
20. Абдулаева М. И. Ук. соч., с. 89; Бобровников В. О. Ук. соч., с. 71-72.
21. Магомеддадаев А. М. Ук. соч. Книга I, с. 1.
22. Магомедова З. А. Шейх накшбандийского тариката – Абдурахман-Хаджи из Согратля. Махачкала. 2010.
23. Shikhsaidov A. R., Kemper M., Tagirova N. The Library of Imam Shamil // Princeton University Library Chronicle. Vol. LXIV. Number I. Autumn. 2002, р. 121-140.
24. Бобровников В. О. Ук. соч., с. 72.
25. Государственный архив Республики Дагестан (ГАРД), ф. 66, оп. 1, д. 65, л. 52-53.
26. Арапов Д. Ю. Императорская Россия и мусульманский мир. М. 2006, с. 400-429.
27. Письмо Абдулкадира-Хаджи // ГАРД, ф. 66, оп. 5, д. 21а, л. 43.
28. ГАРД, ф. 66, оп. 5, д. 48.
29. Письмо Сулеймана Апшинского; Письмо Мухаммада-Хаджи Кикунинского // Личный архив Р. Абдуразакова.
30. Письмо из Турции Хаджи Маккашарипу-эфенди сыну Хаджи-Курбана от шейха Шарапуддина. Перевод с арабского языка на русский З.Б. Ибрагимовой // Личный архив Х. А. Омарова (г. Махачкала).
31. Письмо Абдалхалима ар-Рашади Исе сыну Мухаммада. Перевод с аварского языка на русский З. Б. Ибрагимовой // Часть сборной рукописи из частной книжной коллекции Нигматуллаева (с. Гергебиль Гергебильского р-на РД).
32. Муртазалиев А. М. Творчество Мурадбея Мизанджи (Х.-М. Амирова) в контексте литературы дагестанской диаспоры Турции (вторая половина XIX – начало XX вв.). С. 40-45.
33. Перевод с аварского на русский язык А. М. Муртазалиева // Там же, с. 42.
34. Там же, с. 43.
35. ГАРД, ф. 66, оп. 5, д. 34.