[опубликовано 28 Января 2012]

Баммат Гайдар

В новейшей истории Кавказа май является юбилейным месяцем.
С маем 1918 года у всех у нас связаны воспоминания об образовании независимых Кавказских республик.
Первой на путь формального отделения от России и утверждения своей самостоятельности, как известно, стала республика Северного Кавказа.

Радио, сообщившее великим державам обоих воевавших коалиций и Америке о «самоотделении» горцев Кавказа и восстановлении их государственной независимости датировано 11 мая.
Независимость Грузии была провозглашена 26 мая. 28 мая ее примеру была вынуждена последовать Армения и в тот же день продекларировал свою независимость Азербайджан.

Эти хронологические детали не лишены некоторого психологического интереса. Они отражают любопытную картину настроений народов Кавказа, или вернее, политических симпатий и антипатий тех кругов, которые волею событий, оказались во главе их в эту историческую эпоху.

У горцев Кавказа вопрос об отделении от России никаких принципиальных сомнений не вызывал.
Как только позволили обстоятельства, в полном единении с национальной волей, запечатленной священной кровью поколений погибших за свободу и независимость родной страны, ответственные руководители Северного Кавказа сделали из счастливо сложившейся внешней и внутренней обстановки, единственно возможный политический вывод.

Акт 11 мая был для них естественным возвратом к насильственно прерванной в 1859 и 1864 гг. национальной традиции. Никакой иной ориентации, как ориентация на самих себя, как ставка на Кавказ, у них не было, и быть не могло. Иное было положение по ту сторону кавказского хребта.

В Закавказье вопрос об отделении от России ставился в трудной обстановке военных осложнений и острой борьбы различных национальных ориентаций и противоречивых партийных директив.
Если мусульманское население Азербайджана относилось с нескрываемой симпатией к успехам турецкого оружия и никакой привязанности к России не проявляло, другое было к ней отношение в Армении и в социалистических кругах Грузии.

Политические вожди армян на Кавказе и подавляющее большинство господствовавшей в Грузии социал-демократической партии, переживали возможность разрыва с Россией, как настоящее бедствие, чреватое для них самыми ужасными последствиями. Эти круги склонились перед неизбежностью провозглашения независимости их стран как перед роковой необходимостью, продиктованной им несокрушимой внешней силой и лишь, после того как все средства противодействия были исчерпаны.

Можно было понять не лишенную логики позицию армян, со второй половины девятнадцатого века и в особенности в течении великой войны, связавших осуществление своего национального идеала с торжеством агрессивных целей русского империализма на Востоке.

Труднее всего было понять и совершенно невозможно оправдать антинациональную позицию грузинских меньшевиков, единственное их объяснение с национальной грузинской стихией, традицией исторической грузинской государственности и глубокой духовной и организационной связанностью с так называемой русской социалистической демократией.

В то время как грузинские националисты вместе с представителями Кавказских горцев и Азербайджана вели в Европе, на конгрессах угнетенных народов России, энергичную пропаганду за освобождение родных стран и организовывали Грузинский Легион, боровшийся на турецком фронте за независимость Грузии, грузинские меньшевики мыслили и чувствовали себя неразрывной частью Российской социал-демократической партии в Закавказье и равняли свою политику по директивам центральных органов левой рукой общественности.
Русское, а не кавказское и не грузинское дело делали они в Закавказье и тогда, когда вспыхнула революция.
Придя к власти в Тифлисе и грузинских провинциях Закавказья главным образом благодаря активной помощи голосовавших за них русских армий, находившихся на турецком фронте, все свои усилия они направили на то, чтобы помешать отрыву Кавказа от России.

И только тогда, когда это оказалось для них неисполнимым, под неудержимым напором национальной стихии и давлением внешних сил, вожди грузинских меньшевиков, вопреки партийной идеологии, скрепя сердце, согласились на провозглашение независимости сначала Закавказья, а потом и Грузии.
Таким путем они хотели сохранить за своей партией руководящую роль в стране.
На несчастье Грузии и всего Кавказа они её действительно сохранили.

Овладевши государственным аппаратом и оказавшись полновластными хозяевами положения, они не остановились ни перед чем, чтобы во имя отвлеченной марксистской политграмоты, затормозить нормальный ход государственного развития Грузии и сделать её объектом опасных и враждебных её национальному духу социально политических экспериментов.

Чуждые исконных кавказских традиций, лишенные того безошибочного понимания психологии кавказских народов, которое в такой максимальной мере было присуще историческим властям Грузии и собирало, в критические эпохи, вокруг них сонм кавказских союзников и друзей, грузинские меньшевики в отношениях с ближайшими соседями неожиданно проявили себя не лишенными своеобразного, марксистки обоснованного шовинизма, стремясь к разжиганию у них социальных противоречий и классовой борьбы.

Когда-нибудь беспристрастный историк установит степень ответственности, лежащей на грузинских меньшевиках за те острые межнациональные столкновения, которые имели место в Закавказье за время их пребывания у власти, за те кровавые бесчинства, которые именем меньшевистского правительства творились, его излюбленном детищем, красой и опорой режима, – народной гвардией, во время многочисленных карательных экспедиций в различные части Грузии, за оказавшийся в грозный для азербайджанского народа час «клочком бумаги» военный союз с Азербайджаном… и еще, и в особенности, за то преступное легкомыслие к вопросам обороны страны, которое так трагически обнаружилось в момент наступления советских сил на Грузию…
Грузинские и кавказские патриоты, испившие в эти жестокие дни, чашу национального унижения до дна, едва ли когда нибудь забудут ту печальную картину беспомощности и растерянности, какую являли тогда грузинские правящие круги…

Духовно связанные с вождями советской России, не верившие в возможность советского наступления даже тогда, когда красные войска уже стучались в двери Тифлиса, меньшевики в свое время не сделали решительно ничего, чтобы приучить грузинский народ к неизбежной опасности с севера, чтобы поднять и поддержать в нем волю к борьбе за свою независимость против красной России.

Отстранив от армии, как «классового врага», цвет грузинской нации – доблестное грузинское офицерство, бывшее украшением русской армии, и жаждавшее отдать свои технические знания и жизнь возрожденной Родине, они вручили руководящую роль в защите страны, своим партийным преторианцам, так называемой «народной гвардии», т.е. тем людям, которых они же воспитали в полном пренебрежении к национальным идеалам Грузии и преклонении перед отвлеченными задачами российского и международного пролетариата…

Слишком свежи в памяти кавказцев роковые результаты меньшевистской организации грузинской армии, чтобы стоило задерживаться на этих тяжелых воспоминаниях. Грузия и Кавказ не забудут геройской защиты Тифлиса горстью самоотверженных юношей, воспитанников военной школы, ни патриотического самоотречения и военной доблести, призванных в последнюю минуту и согласившихся возглавить уже потерянную кампанию, Главнокомандующего и кадрового грузинского офицерства…

Если в эти майские дни, вместо обычного юбилейного славословия, мы сочли бы необходимым сказать несколько горьких истин и особо остановиться на роковой роли, сыгранной грузинскими меньшевиками не только в Грузии, но в силу особого положения Тифлиса, как бывшего военного и политического центра страны, и на всем Кавказе, то сделали мы это потому, что эти политические банкроты несущие столь тяжелую ответственность за прошлое и утратившие всякое реальное значение у себя дома, все ещё пытаются олицетворять за границей национальную Грузию и создают в умах тех европейских политических кругов, которые объективно могли бы быть друзьями нашей независимости, совершенно ложное представление о подлинном лице не только Грузии, но и других народов Кавказа.

Благодаря малой осведомленности европейцев в кавказских вопросах и политической неразборчивости нескольких азербайджанских деятелей национального лагеря, они сумели стать фактическими хозяевами псевдокавказских группировок и журналов и никем не стесняемые продолжают в новой обстановке свою разрушительную работу.

Начав свою деятельность за границей с недобросовестного выступления против кемалистской Турции, обрисовав в совершенно превратном и тенденциозном виде её роль в грузино-советском конфликте, грузинские меньшевики, вот уже 13 лет систематически извращают национальную волю Грузии и Кавказа неустанно выступая в различных международных организациях и социалистических конгрессах в качестве упорных и последовательных агентов 2-го Интернационала в ориентирующихся на него радикальных течений европейской политической мысли.

Настойчиво ища опоры у тех политических сил, которые неизбежным ходом мировых событий были призваны сделаться, и сделались окончательно могущественнейшим оплотом советской России в Европе, они вели бессмысленную и глубоко вредную для национальных интересов Кавказа, кампанию против фашистской Италии и вместе со своими покровителями из 2-го Интернационала и со всем марксистским фронтом оказались в стане ярых врагов национал-социалистической Германии.

В состоянии полной политической прострации, не сознавая не одиозности, не смехотворности своего поведения они приняли активное участие в той лицемерно - пацифисткой антияпонской кампании, которая поднялась полтора года тому назад в руках Лиги Наций в связи с Шанхайскими и Маньчжурскими событиями.
Забавляясь беззубой антисоветской фразеологией в своих печатных изданиях, фактически во всех международных политических конфликтах, оставаясь верными своей марксистской идеологии, они фатально оказывались в рядах тех, кто по тем или иным соображениям, стремятся к упрочению Советской власти в России и ревностно обслуживают интересы красной Москвы.

Такая противоестественная позиция грузинских меньшевиков, выступающих благодаря недостаточной активности и раздробленности национальной кавказской эмиграции, в качестве политических лидеров Кавказа, неизбежно должна была привести к совершенно ложному пониманию Кавказской проблемы и подлинной национальной воли народов Кавказа, в тех как раз странах, которые вследствие своих идеологических установок или в силу государственно-политических задач, являются в настоящее время или могут оказаться в недалеком будущем непримиримыми врагами Советской России и могущественным фактором в деле освобождения нашей Родины.
Национально мыслящие круги Кавказской политической эмиграции, отдающие себе отчет в какой опасный тупик завела кавказское дело антинациональная деятельность грузинских меньшевиков, должны найти в себе волю и решимость положить конец той недопустимой фальсификации национального кавказского представительства, которая в силу случайных внешних причин и благодаря их собственной инертности и попустительству затянулась свыше всякой меры.

Необходимо как можно скорее закончить начавшуюся консолидацию национальных сил внутри каждой народности и оформить общекавказское партийное объединение.
Только общий фронт Кавказских патриотов одушевленных единой национальной идеологией и единым пониманием стоящих перед ними конкретных задач, спаянный единой волей и незнающей компромиссов, железной дисциплиной – способен в сложившейся сейчас сложной обстановке повести решительную и твердую борьбу за независимость нашей прекрасной Родины и за кавказскую конфедерацию.

Европейским друзьям Кавказских народов и их политической независимости, которые вследствие недостаточного знания реальных условий нашей жизни и по внешним формальным признакам были склонны или окажутся склонными видеть в грузинских меньшевиках представителей национальных интересов Грузии и Кавказа – наш долг сказать: остерегайтесь подделок.

Кавказ. 1934. № 5. Май.