История

История  »   Ислам  »   РУССКИЙ ПОСОЛ В ТУРЦИИ Н.В. ЧАРЫКОВ И ЕГО «ЗАКЛЮЧЕНИЕ» ПО «МУСУЛЬМАНСКОМУ ВОПРОСУ» 1911 Г.

РУССКИЙ ПОСОЛ В ТУРЦИИ Н.В. ЧАРЫКОВ И ЕГО «ЗАКЛЮЧЕНИЕ» ПО «МУСУЛЬМАНСКОМУ ВОПРОСУ» 1911 Г.

[опубликовано 4 Января 2015]

Дмитрий Арапов

 

 

Начало ХХ столетия – это время пробуждения мира ислама, которое затронуло и миллионы мусульман Российской империи. Духовные и политические процессы, происходившие в российском мусульманстве, серьезно беспокоили правящие верхи монархии Романовых. Последний крупный государственный деятель царской России, премьер-министр П.А. Столыпин воспринимал ислам, как «особо сильную» опасность и подчеркивал, что «мусульманский вопрос в России не может не считаться грозным»1. Русская революция 1905-1907 гг., революции 1907-1911 гг. в Иране и 1908 г. в Турции форсировали «усиленную разработку» государственным аппаратом империи «мусульманского дела». Центральную роль здесь играл главный орган по управлению страной – Министерство внутренних дел, прежде всего его Департаменты иностранных исповеданий и полиции. К этой важной для монархии программе были подключены другие имперские ведомства и их подразделения, в том числе русские дипломатические миссии и представительства, особенно в исламских странах.


Публикуемый нами документ – это датируемое маем 1911 г. «заключение» по «мусульманскому вопросу» русского посла в Турции в 1909-1912 гг. Николая Валериановича Чарыкова. Со времени Московского царства отношения с державой Османов имели первостепенную значимость для Российского государства. Русскими послами в Стамбул назначались, как правило, опытные и искушенные в дипломатии и политике деятели. Многие из них и до, и после своей миссии при султанском дворе занимали высокие посты в российской имперской иерархии (П.А. Толстой, И.И. Неплюев, А.И. Румянцев, М.И. Кутузов, Н.П. Игнатьев и др.).


Н.В. ЧарыковОпыт государственной службы Николая Валериановича Чарыкова вполне соответствовал ответственейшей должности главного представителя интересов России в Османской империи. Чарыков родился в 1855 г. в старинной дворянской семье, имевшей, как многие фамилии русской знати, тюркское происхождение2. Выпускник Императорского Александровского (б. Царскосельского) лицея (1875 г.), он вначале стажировался в Московском Главном архиве МИДа, где на всю жизнь приобрел вкус к выявлению и публикации редких исторических материалов и документов3. В 1876 г. по распоряжению канцлера князя А.М. Горчакова начинающий дипломат был «причислен» к петербургской канцелярии МИДа, но его пребывание здесь вскоре на время прервала русско-турецкая война 1877-1878 гг. Вольноопределяющийся Лейб-гвардии Гусарского полка, Чарыков с честью прошел Балканский поход, был тяжело ранен и «за отличие в бою» без сдачи экзаменов произведен в офицеры4. После нескольких лет петербургской службы последовало назначение его чиновником «по дипломатической части» при генерал-губернаторе Туркестана, но фактически он даже не вступил в эту должность. Проявив себя «с самой похвальной стороны» в Мервской экспедиции 1885 г., по личному выбору императора Александра III Николай Валерианович стал первым главой Императорского Политического Агентства в вассальной от России Бухаре (1886-1890 гг.)5. Вслед за успешными дипломатическими миссиями в Турции, Болгарии и Германии важным этапом в службе Чарыкова явился ответственный пост министра-резидента при папском дворе (1897-1900 гг.). В начале ХХ столетия Николай Валерианович возглавлял русские посольства в Сербии (1900-1905 гг.) и Нидерландах (1905-1907 гг.).


В 1907 г. гофмейстер6 Чарыков снова в Петербурге, где, заняв должность товарища министра иностранных дел, старался вписаться в сложившийся после первой русской революции режима «третьеиюньской монархии». В петербургских салонах и высшем свете он котировался тогда, как один из наиболее реальных кандидатов на замещение в перспективе места главы внешнеполитического ведомства империи. Но последующий ход событий принял иной оборот. Заметную роль, видимо, сыграли, с одной стороны, необходимость обновить руководство императорским посольством в Стамбуле, где после начала Младотурецкой революции 1908 г. условия для деятельности русской дипломатии резко усложнились, с другой – несомненное желание премьера Столыпина «устроить карьеру» своего свояка С.Д. Сазонова (они были женаты на родных сестрах Анне и Ольге Нейдгардт)7. Итогом очередного раунда бесконечной российской борьбы за «кресло наверху» явилась смена состава в руководстве МИДа – Сазонов стал сначала товарищем министра, а с 1910 г. и министром иностранных дел, Чарыков же летом 1909 г. оставил Петербург и возглавил русское посольство в Турции8.


По мнению историков, Николай Валерианович развил в Константинополе активную деятельность, стремясь наладить отношения с новыми младотурецкими правителями и пытаясь сблизить внешнеполитические позиции Российской и Османской империи9. В своих письмах и депешах из Стамбула Чарыков освещал актуальные проблемы жизни и политики Турции и сопредельных ей стран Европы и Азии, уделяя в том числе постоянное внимание знакомому ему еще по Бухаре «мусульманскому фактору».
Посольская миссия Николая Валериановича в Константинополе оборвалась весной 1912 г. при весьма драматических для него, как кадрового дипломата, обстоятельствах. Вечной проблемой для России была (и сейчас остается) задача обеспечения гарантированного выхода из Черного моря в Средиземноморье. Борьба за контроль над проливами Босфор и Дарданеллы являлась главным стержнем российской политики в «Восточном вопросе», достижение этой цели было мечтой большинства русских самодержцев, в том числе заветным желанием последнего из них – императора Николая II. Зная все это, Чарыков решил рискнуть и попробовать реализовать давние геополитические чаяния Российской империи. Резкую активизацию действий Николая Валериановича в этом направлении, по нашему мнению, стимулировало в тот момент, одно немаловажное обстоятельство. После убийства в сентябре 1911 г. в Киеве Столыпина, положение Сазонова в МИДе, казалось, пошатнулось, в «высших сферах» стали усиленно предрекать его скорую отставку. В этой ситуации шансы возможного претендента на пост главы МИДа (а Чарыков несомненно считал себя достойным занять это место) должны были быть подкреплены каким-то крупным внешнеполитическим успехом. Так созрела его решимость предпринять дипломатическую акцию, вошедшую в историю отечественной внешней политики под названием «демарш Чарыкова». В октябре 1911 г. Чарыков, действуя формально по своей частной инициативе и лично только от своего имени, попытался добиться от турецких властей признания за Россией преимущественного права «на свободу действий» в районе проливов. В благодарность за это им обещалось реализовать в дальнейшем целый комплекс мер по расширению экономического и политического сотрудничества державы Османов с Россией. После некоторых колебаний Турция в конечном счете отказалась пойти навстречу предложениям Чарыкова. Против какого-либо изменения статуса проливов в пользу России резко выступили другие европейские державы, не захотели пойти на эту меру и русские союзницы по Антанте - Англия и Франция. В условиях неожиданно возникшего для царизма дипломатического кризиса Сазонов откровенно «сдал» Чарыкова, дезавуировав его действия своим заявлением о том, что Россия вообще никакого вопроса о проливах не поднимала10. Таким образом, смелый «демарш» Николая Валериановича закончился полной неудачей, в марте 1912 г. он был отозван из Константинополя, и его дипломатическая карьера была бесповоротно сломлена. По словам П.Н. Милюкова, царские власти, пожертвовав своим послом в Турции и стараясь как-то соблюсти внешние приличия, обосновали отъезд Чарыкова в Россию его назначением в сенаторы11. В Константинополь Николай Валерианович снова вернулся уже эмигрантом после революции 1917 г., здесь же он провел последние годы своей жизни и скончался в 1930 г.


В истории отечественной внешней политики фигура Чарыкова почти забыта, деятельность этого видного русского дипломата, к сожалению, практически не изучена. Меж тем сохранились его ценные исторические публикации, существуют вышедшие на английском языке мемуары, по различным архивным фондам страны разбросаны многочисленные депеши и письма, посылавшиеся Николаем Валериановичем в Россию из различных стран Европы и Азии. Все эти материалы ждут своих будущих исследователей.


«Доверительное» послание Чарыкова в МИД - это по сути своей аналитическое обозрение происходящих тогда в мире Востока духовных и политических процессов. В этом документе нашли свое существенное отражение присущие русским имперским верхам стереотипы восприятия реальных и фантомных угроз настоящему и будущему монархии Романовых. Следует учитывать, что высокопоставленный сановник империи, Чарыков отлично знал правила игры в «высших сферах» и несомненно старался подыграть известным ему настроениям и фобиям петербургских читателей своего «заключения», среди которых могли быть и Столыпин, и царь Николай II. Сам же Николай Валерианович, как это видно из его слов, в целом выступал за достаточно гибкий курс имперской политики по отношению к исламу. Не отрицая в случае необходимости применения «сдерживающих мусульманство» мер, он все же считал более действенным путь «европейского культуртрегерства» и связывал именно с его практической реализацией будущее «мирное сожительство» народов Востока и Запада.
Издаваемый текст послания Чарыкова воспроизводится по его заверенной машинописной копии, хранящейся в Российском государственном историческом архиве в фонде 821 «Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД». В документе произведены некоторые не меняющие его смысла сокращения, публикация снабжена необходимым комментарием.



* * *

Российское ИМПЕРАТОРСКОЕ Посольство в Константинополе
№ 124. 10 Мая 1911 г. Копия
Доверительно.
В Первый Департамент Министерства Иностранных Дел.
[л. 293] Имев честь получить доверительное отношение Первого Департамента Министерства Иностранных Дел12 от 17 Января с.г. за № 34, считаю долгом изложить нижеследующее мое заключение по содержанию журнала происходившего в Январе минувшего года Особого междуведомственного Совещания по выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае13.


Хотя задача Совещания была ограничена географически лишь некоторыми внутренними губерниями ИМПЕРИИ, задача эта подлежит, однако, несомненно обсуждению и с той, более широкой точки зрения, которая соответствует сфере ведения Министерства Иностранных Дел.
Причиной сему являются следующие, указанные Совещанием, обстоятельства: I) роль в рассматриваемом вопросе Турецкого [л. 293.об.] Правительства и отдельных турецких духовных, публицистических, педагогических и политических деятелей и 2) роль «панисламизма», т.е. философского и политического учения, зародившегося вне пределов ИМПЕРИИ и касающегося интересов не только России, но и некоторых других Великих Держав, в особенности Франции и Англии.
1) По отношению к Турции журнал Особого Совещания отмечает вполне правильно (стр. 2) духовную связь, существующую издавна и непрерывно между татарами Крымского полуострова и Турцией и стремление интеллигентного элемента этих татар добиваться просвещения в Константинополе, а также в Каире, в общении с возрождающимися мусульманскими политическими организмами14.


Таковыми в настоящее время являются, прежде всего, Оттоманская Империя, только-что преобразовавшая коренным образом, на либеральных началах, свой государственный строй, затем Египет и отчасти Англо-Индия, где мусульмане добиваются политических прав и, наконец, Персия, где они уже осуществили полный насильственный государственный переворот15.


[л. 294] С этой точки зрения те факты из внутренней жизни русских подданных мусульман, которые составили предмет обсуждения Совещания, приходится рассматривать не только, как местные и обособленные явления, но и как частный случай нового культурного движения, обнаруживающегося в большинстве государств с мусульманским населением, при чем само это движение является частью еще более крупного исторического события – возрождения Востока.
Едва ли можно рассчитывать на успех борьбы с такого рода мировым культурно-историческим процессом посредством даже самых строгих местных законодательных и административных мер.


Помешать возрождению Востока, приостановить это возрождение было бы не под силу не только нашему Правительству, но и совокупным усилиям всех ныне существующих государств христианской культуры. Но если нельзя ни остановить, ни даже ослабить этот процесс, то нельзя ли по крайней мере его обезвредить, придав ему направление, не противоречащее жизненным интересам упомянутых государств.


Вот это тот общий вопрос, на рассмотрение и решение которого должно быть теперь направлено и действительно невольно направляется напряженное внимание как Русского Правительства, так и Правительств Франции, Англии и даже Германии. [л. 294 об.] Последнюю вопрос возрождения Востока заинтересовал той своей стороной, которая носит название «желтая опасность» и которая заключается в возможности культурного и даже военного соперничества желтокожих обитателей Азии с народами белой расы. Еще не забыта символическая картина Императора Вильгельма, призывавшая народы Европы сплотиться вокруг Германии для обороны их священнейших приобретений, против разрушительной грозы, надвигающейся с Дальнего Востока16.


Шейх-Уль-Ислам провозглашает «Священную войну» в мечети Веры в КонстантинополеНо не эта сторона вопроса составляет предмет суждений Особого Совещания: оно касается лишь доли общего вопроса о Паназиатизме, а именно тех его элементов, которые известны под названием Панисламизма и Пантюркизма, т.е. опасности, угрожающей тем европейским государством, которые считают в числе своих подданных, в Метрополии или в колониях, значительное число мусульман разных народностей, или, в частности, народностей, этнографически близких Османским Туркам17. Опасность эта проявляется в двух видах:

1) означенные подданные, пользуясь равными политическими правами с прочими гражданами, стремятся к религиозному и культурному объединению на автономных началах под главою высшего духовного лица, совершенно независимого [л. 295] от местного Правительства в управлении делами веры и школ, как это происходит в России. Это стремление представляет грозную опасность для Русского Государства (ст. 5 и 8), увеличивающуюся тем, что теперешняя мусульманская печать проповедует сближение с Турцией всех единоверцев на почве верности Халифу-Турецкому Падишаху18, увлекаясь даже мечтой об образовании всемусульманского государства от Желтого до Средиземного моря (ст. 5 и 6).
2) В отношении преимущественно Франции и Англии мусульманские подданные, лишенные в колониях тех политических прав, которые присвоены гражданам метрополии, добиваются таковых прав для достижения политического самоуправления, а затем и политического отторжения, представляющего прямую опасность для целости названных государств; означенная опасность усиливается стремлением мусульман-подданных различных государств – сближаться друг с другом и помогать друг другу в борьбе с христианским владычеством на почве или общемусульманского религиозного единства (чистый или религиозный панисламизм), или ища опоры в единственном сильном независимом мусульманском государстве – Турции (панисламизм политический).


Здесь не место заниматься взаимными отношениями «желтой опасности» и панисламизма. Может быть для борьбы с первой было бы крайне [л. 295 об.] важно для христианских государств заручиться содействием своих белых, хотя и мусульманских собратьев, имеющих общие с ними, глубокие расовые и вероисповедные корни. Если же против христианских государств ополчатся сообща языческие желтые народы Азии и те народы белой и иных рас, которые исповедуют мусульманство, то опасность для христианских государств значительно возрастет19.


Эти соображения, казалось бы, необходимо иметь в виду при обсуждении отдельных мероприятий, направленных к ограждению тех государственных интересов, которым угрожают панисламизм или пантюркизм: желательно, чтобы эти меры не создали между христианами и мусульманами непримиримой вражды и непроходимой пропасти.
Возвращаясь к предмету суждения совещания, нельзя не заметить, в виду вышеизложенного, что вопрос о мерах к ограждению интересов Русского Государства от панисламизма и пантюркизма и от вредного влияния проповедующих эти учения агитаторов (стр. 6) должен бы составить предмет очень серьезного, хотя бы и доверительного, обмена мыслей, по крайней мере между Россией, Францией и Англией. Такой обмен мыслей мог бы привести к выработке названными Державами [л. 296] общеполитических мероприятий, как то, например, совместного воздействия на Оттоманское Правительство в видах прекращения или ограничения его агитаторской панисламистской или пантюркистской деятельности.


Можно было бы подумать и о надлежащем воздействии на бесспорный духовный центр всемирного мусульманства, святые места Мекки и Медины, посещение которых (хадж) играет самую крупную роль в поддержании и развитии чувства солидарности между всеми мусульманами земного шара.
Вопрос о хадже не затронут Совещанием, тем не менее думается, что ему следовало бы обсудить и те частные и административные меры, которые могли быть приняты Русским Правительством и русскими общественными организациями для возможно полезного воздействия на этот элемент духовной жизни русско-подданных мусульман.
Наше Правительство, как известно, относится далеко небезучастно к небезучастно к совершению хаджа не только нашими подданными, но и мусульманами прилегающих к России Среднеазиатских государств, пользующихся русскими железными дорогами и пароходами для отправления в Мекку20. Наше Правительство заботится о безопасности, удобстве, дешевизне и санитарном обеспечении хаджа [л. 296 об.] и с этой целью, между прочим, организовало и допустило целую систему льготных пароходных сообщений через Константинополь, при деятельном участии попутных русских консульских учреждений21.
Что же касается общего характера мер, могущих оградить Русское Государство от вредных последствий панисламизма и пантюркизма, то по моему убеждению, цель эта может быть достигнута, главным образом, путем приобщения русско-подданных мусульман к русской культуре, и в этом отношении я вполне разделяю заключение Особого Совещания (ст. 19).


Я даже думаю, что в приобщении не только русских, но и всех мусульман и даже народов желтой расы к современной европейской культуре, кроется главный способ и главная надежда мирного разрешения общего мирового процесса возрождения Востока. Конечно, считать современную европейскую культуру за культуру окончательную и всечеловеческую, может быть, не имеется достаточных отвлеченных оснований, однако, исторически выясняется, что современное возрождение Востока принимает именно форму усвоения народами Востока западной культуры. Передовой в этом отношении народ – Японский – является тому самым характерным примером. Турция вступила на путь новейшей панисламистской [л. 297] и пантюркской пропаганды, на проявление коей указывает журнал Особого Совещания, после введения у себя парламентского режима по самому демократическому западноевропейскому образцу22. Персия пошла в этом отношении еще дальше, вверив законодательную власть даже не двум палатам, а всего лишь одной. Мусульмане Египта добиваются конституционных прав и парламентских учреждений. К тому осторожно стремятся и мусульмане Индии.


Приобщаясь к европейской культуре, восточные народы, с одной стороны, усвоят себе европейские понятия о государстве, об общественном благе и порядке, воспримут наши идеалы жизни и деятельности и станут бороться с нами нашим же оружием. Но став на одну почву с нами, народы эти войдут в общую схему нашей культурно-исторической жизни и начатая ими борьба выразится, надо и можно надеяться, не в форме повторения катастрофы гибели античной культуры под волной переселения некультурных народов, а в форме нормального, мирного международного соревнования и сожительства. Для народов желтой расы такой оборот дела смягчается отсутствием у них активного религиозного качества. Религиозные учения, господствующие среди японцев, [л. 297 об.] китайцев, малайцев, тибетцев и индусов, которые не этнографически, но политически могут быть отнесены к числу элементов опасности - шинтоизм, конфуционизм, буддизм и браманизм,23 - не требуют от их последователей деятельного выступления на почве борьбы с другими вероучениями и, тем менее, в сторону прозелитизма24. Поэтому гражданский характер теперешней европейской культуры, старательно отмежевывающей церковь от государства, доступен и приемлем для народов этих исповеданий легче, чем для мусульман.


Но и последние, проникаясь началами современного знания, постепенно утрачивают тот враждебный фанатизм, который составляет существенную особенность мусульманства, как религии победителей и покорителей гяуров, религии, обусловливающей равноправие людей принадлежностью их именно к исламу.
Примером подобной эволюции служат теперешние младотурецкие правители Оттоманской Империи. Не составляет секрета, что многие из них в религиозном отношении по меньшей мере индифферентны, относятся скептически к догматам Корана, принадлежат к франкмассонским ложам25 и лишь по наружности или из политического расчета называют себя правоверными. [л. 298] Еще на днях теперешний Великий Визирь26, когда я обратился к нему по поводу вопроса о постройке новой православной церкви в Палестине, ответил мне совершенно искренне: «По моему, пусть будет там хоть двадцать церквей, надо только убедиться в том, что это не вызовет волнения или противодействия среди местных мусульман». Конечно, эти люди прошли, в большинстве, действительно обширный курс западноевропейской науки, и число их сравнительно невелико. Есть также вполне образованные мусульмане, вроде некоторых членов Русской Государственной Думы, которые, по-видимому, совмещают научное образование с верностью мусульманской религии27.


Но все-таки, нельзя не ожидать, что приобщение русских мусульман к русской культуре явится самым основательным средством для ослабления среди них специфического мусульманского религиозного фанатизма и для предохранения Русского Государства от главнейших опасностей, которыми ему угрожают панисламизм и пантюркизм. В частности, для борьбы против последнего желательно сохранить за всеми существующими в ИМПЕРИИ народностями, исповедующими ислам, их национальные особенности и, главным образом их язык, защищая его [л. 298 об.] от поглощения языком турецким. В этих видах я вполне присоединяюсь к пункту 11 /примечание/ Особого Совещания, гласящем, что в конфессиональных мусульманских школах не допускается употребление учебников, изданных заграницей, а равно и рукописных.
Вместе с тем казалось бы желательным вообще усилить надзор за печатными и литографированными книгами и повременными изданиями, получаемыми в ИМПЕРИИ из Турции, для чего, очевидно, необходимо увеличить число лиц администрации и, в частности цензурного ведомства, хорошо знакомых с турецким языком.
Параллельно с этим надлежало бы способствовать развитию татарского литературного наречия и ввести в русских учебных заведениях необязательное преподавание татарского языка, дабы этим привлечь в означенные училища мусульман, желающих пройти общеобразовательный курс, но при этом и выучиться своему родному языку.
Тот же метод должен был бы быть применен и к защите от татаризации русских мусульман, обладающих собственными литературными наречиями, каковы киргизы, сарты28 и проч.


По отношению к заграничным агитаторам необходимо [л. 299] принимать самые строгие и решительные меры, по поводу которых само Турецкое Правительство изъявило нам недавно не только согласие, но и желание29. Весьма своевременно было бы составление и издание перевода на Русский язык сборника мусульманского права (шариата) по предметам, входящим в круг ведомства мусульманского духовенства и подлежащим в общесудебных местах разрешению на основании этого права30. […]
[л. 299 об.] Весьма желательна проектируемая Совещанием децентрализация Оренбургского Духовного Собрания (стр. 34 заключения Совещания)31.
Наконец, самого полного сочувствия заслуживает предположение (стр. 29) об ежегодном созыве в интересах осведомленности высшего Правительства о ходе просветительно-культурной работы в губерниях и областях с мусульманским населением, а равно ради изыскания средств для вящшего успеха этой работы, при Министерстве Внутренних Дел Особого Совещания из представителей ведомств центрального и местного управления.


[л. 300] В виду упомянутого выше более широкого и прямо международного элемента рассматриваемого вопроса, совершенно необходимо, чтобы в состав Совещания этого входил по крайней мере один представитель Министерства Иностранных Дел. Представитель этот должен быть хорошо осведомлен о положении в данное время заграницею вопроса о панисламизме, о пантюркизме и о хадже и должен бы делиться с Совещанием сведениями о мерах ограждения и упорядочения, принимаемых относительно этих явлений заинтересованными иностранными Правительствами. Было бы также очень полезно, чтобы в Совещании участвовал или наш Политический Агент в Бухаре, или один из компетентных служащих тамошнего Русского Политического Агентства32. Из областных управлений должны бы участвовать в Совещании представители Туркестанского Генерал-Губернаторства, Закаспийской Области, и разумеется, Кавказа.


Что же касается остальных предположений Совещания, то со стороны вверенного мне Посольства не встречается возражений против их приведения в исполнение.
В заключение, считаю долгом отметить следующие [л. 300 об.] два факта, которые мне привелось выяснить в Константинополе. 1) Отношение Константинопольского Шейх – уль-ислама33 к мусульманам Средней Азии, за последние два года, скорее сдержанное и почти что безучастное. Причиною является пренебрежение теперешнего Шейх-уль-ислама и его ближайших предместников, проникнутых либеральными западноевропейскими идеями, к туземцам Бухары и Туркестана, как к людям слишком темным, необразованным и неразвитым. Так как теперешний Шейх-уль-ислам, по имеющимся сведениям - франкмассон, то подобное отношение его к мусульманским староверам Средней Азии вполне понятно. Зато мне известно, по личному наблюдению, что мусульмане Бухары и Туркестана, в свою очередь, смотрят на мусульман Константинополя, и даже на Шейх-уль-ислама и на Турецкого Султана, как на людей, утративших первоначальную чистоту мусульманской веры и обряда и заразившихся неверием, вследствие слишком тесного общения с христианами.


Но, с другой стороны, Шейх-уль-ислам поддерживает деятельное и сочувственное общение с русскими мусульманами [л. 301] Крыма и Оренбурга (а, следовательно Поволжья) и Кавказа, находя этих мусульман в достаточной мере передовыми и способными оценить значение сближения с Турцией и ее высшим духовенством.
2) Другим значительным здешним явлением в области Панисламистской и Пантюркской агитации служит участие в ней и поддержка ее со стороны евреев. Наиболее резкий Панисламистский орган Константинопольской печати “Le Jeun Turc”34издается на средства евреев-сионистов и, параллельно с проповедью панисламизма, защищает перед турецким общественным мнением сионизм и его сторонников и деятелей.


Вместе с тем крайние панисламистские газеты, появляющиеся в Македонии, выступают в защиту не только мусульман, будто бы угнетаемых Русским Правительством, но и евреев, что объясняется денежным и нравственным влиянием богатой и могущественной старинной еврейской колонии г. Салоник35.
Таким образом, панисламизм, еврейская ненависть к России и западноевропейский социализм и анархизм сплотились в Турции для проповеди ненависти против России и для агитации против Русского Правительств в Крыму, Оренбурге, Поволжье и на Кавказе36. Среднюю [л. 301 об.] же Азию они, по-видимому, предоставили предварительной обработке русско-подданными татарами. Сила этой комбинации еще увеличивается тем, что пансламисты и евреи в Турции пользуются, из соображения общей политики, деятельной и властной поддержкой Германии и Автро-Венгрии.


Конечно, есть благоразумные турки, которые понимают, что не защита их интересов служит истинной целью сплотившихся ненавистников России, и потому есть основание надеяться, что когда Турецкое Правительство и общественное мнение разберутся в этом вопросе, они сознают, насколько выгоднее для Турции воздерживаться от враждебных России выступлений в области панисламизма и пантюркизма, в угоду евреям и международным революционерам37.
Но в ожидании такого оборота дела Русскому Правительству надлежит спокойно и последовательно охранять русско-подданных мусульман от агитационного воздействия из-за границы, развивать и упрочивать их национальную самобытность вне влияния турок извне и казанских или крымских татар внутри и приобщать самым широким образом русско-подданных мусульман к [л.302] русской культуре, как это предложено рассматриваемым Журналом Особого Совещания.
Посол: подписал Н. Чарыков

С подлинным верно:
Чиновник особых поручений.
РГИА, ф. 821, Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД, оп. 133, ед. х. 469, лл. 293-302.



________________________________________
1. Арапов Д.Ю. Ислам в оценке российских государственных деятелей начала ХХ в. // Российская государственность ХХ века. М., 2001. С. 181-182.
2. «Чарык» – тюркс. «обувь, башмаки» См. Баскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения. М., 1979. С. 183.
3. Важнейшим источником для освещения основных этапов биографии Н.В. Чарыкова являются его мемуары: Tcharykow N.V. Glimpses of high politics through war and peace. 1855-1929. London, 1931.
4. В связи с этим фактом биографии Николая Валериановича представляется слишком пристрастным высказанное недавно мнение об исключительно «паркетным» характере службы Чарыкова // Шеремет В.И. Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны. По материалам русской военной разведки. М., 1995. С. 30.
5. Чарыков Н.В. Мирное завоевание Мерва (Из воспоминаний о походе генерала А.В. Комарова в 1885 г.) // Исторический вестник. 1914. № 11: Чернов О.А. Ранний период дипломатической деятельности Н.В. Чарыкова // Историко-археологические изыскания. Самара, 1999. Вып. 3.
6. Гофмейстер – по Табели о рангах 1722 г. придворный чин III класса (в военной службе – генерал-лейтенант, в гражданской – тайный советник).
7. Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 355.
8. Дипломатический словарь. М., 1986. Т. III. С. 562.
9. Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII–начало ХХ в. М., 1978. С. 314.
10. Там же. С. 338-345.
11. Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 348.
12. Данное подразделение МИДа (до 1897 г. – Азиатский департамент) ведало восточным направлением внешней политики Российской империи.
13. Публикацию этого «журнала» см.: Из истории национальной политики царизма // Красный архив. 1929. Т. 4,5.
14. Здесь имелся в виду прежде всего мусульманский публицист Исмаил Гаспринский, издававший в Бахчисарае газету «Терджиман», по мнению русских властей, «главный орган панисламизма в России» // ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел Департамента полиции МВД, 1913 г. Оп. 243, ед. х. 74. Ч. 1. Л. 6.
15. Подразумевалось ограничение режимов деспотических монархий в Турции и Иране в результате произошедших буржуазных революций.
16. Чарыков имел в виду картину, нарисованную императором Вильгельмом II с помощью художника Кнакфуса, на которой изображались европейские народы в виде «чениев» под начальством архангела Михаила обороняющиеся от страшного китайского дракона. Германским кайзером была сочинена и подпись к этой картине: «Народы Европы, охраняйте свои священные блага» // Ротштейн Ф.А. Международные отношения в конце XIX века. М.-Л., 1960. С. 298.
17. По оценке российского МВД на 1 января 1912 г. в стране проживало более 16 миллионов мусульман // Рыбаков С.Г. Статистика мусульман в России // Мир ислама. 1913. Т. 2. Вып. 11. С. 760.
18. В 1774 г. по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору Россия признала духовный авторитет турецкого султана, как халифа «магометанского закона». В 1783 г. Россия в одностороннем порядке аннулировала эту статью данного соглашения, но все правители страны от Екатерины II до В.И. Ленина включительно фактически считались с халифатом Османов, как с важнейшей духовно-политической реальностью.
19. По мнению русского китаиста XIX в. академика В.П. Васильева величайшая угроза миру Евразии могла заключаться в грядущей «исламизации Китая». Среди отечественных исламоведов эту точку зрения в начале ХХ в. разделял Н.П. Остроумов // ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел Департамента полиции МВД. 1916 г. Оп. 246, ед. х. 74. Л. 246.
20. Имелись в виду мусульмане вассальных от России Бухарского и Хиванского ханств.
21. О паломничестве в Аравию из России более подробно см.: Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М., 1995. С. 139.
22. Имелись в виду расширение прав парламента и резкое ограничение власти султана, которые произвели младотурки в 1909 г. Султан был лишен права назначать и увольнять министров, распускать и созывать парламент, высылать из страны неугодных ему лиц // Петросян Ю.А. Османская империя. Могущество и гибель. Исторические очерки. М., 1990. С. 242.
23. Совр. написание: синтоизм, конфуцианство, буддизм и брахманизм.
24. Прозелитизм (греч.) – стремление заработать возможно больше сторонников своей религии.
25. В литературе имеются сведения о широком использовании младотурками накануне революции 1908 г. масонских лож прежде всего в политических целях. По словам английского исследователя Э.Ф. Найта, «самый факт принадлежности к масонству заставлял предполагать сочувствие к стремлениям младотурок» // Найт Э.Ф. Революционный переворот в Турции. СПб, 1914. С. 82.
26. Великим визирем (первым министром) Османской империи в то время являлся бывший турецкий посол в Риме Ибрагим Хаккы-паша // Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок (1908-1918). М., 1972. С. 205.
27. Среди мусульман-депутатов действовавшей в 1911 г. III Государственной думы высшее европейское образование имели З.Н. Байбурин, И.И. Гайдаров, С.Н. Максудов, А.Ш. Сырталанов и Х. Хас-Мамедов // Мусульманские депутаты Государственной думы России. 1906-1917 гг. Уфа, 1998.
28. Киргизы – в дореволюционной литературе название кочевого тюркоязычного населения Центральной Азии; сарты – устарелое название оседлого, чаще всего тюркоязычного населения Русского Туркестана.
29. Данное заявление младотурецких правителей было типичным блефом. На самом деле проводимая их агентурой в те годы антирусская деятельность активнейшим образом продолжалась // Гиленсен В.М. Осиные гнезда под консульской крышей. Турецкий шпионаж в Закавказье и русская контрразведка перед первой мировой войной // Военно-исторический журнал. 1997. № 5.
30. Подобное издание, запланированное МВД, вскоре вышло в свет. См.: Сборник постановлений шариата по семейному и наследственному праву. Вып. I. О наследовании у мусульман-суннитов. Сост. П.В. Антаки. СПб, 1912.
31. По мнению царских чиновников, к началу ХХ столетия Оренбургский муфтият превратился в настоящий «мусульманский Рим», и они считали целесообразным «расчленить» его по территориальному и этническому принципу на несколько мусульманских духовных управлений // Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). Сост. Д.Ю. Арапов. М., 2001. С. 298-300.
32. Как первый глава официального представительства Империи в Бухаре, Чарыков хорошо знал роль «мусульманского вопроса» в деятельности этой дипломатической миссии России в Азии и хотел подчеркнуть политическую значимость места своей старой службы.
33. Шейх-ул-ислам – почетный титул известных муфтиев, в Османской империи высший религиозный авторитет у мусульман-суннитов, второй по рангу после великого визиря сановник государства.
34. Франц. «младотурок».
35. По сведениям Э.Ф. Найта, еще до революции 1908 г. в масонских ложах Салоник установилось достаточно тесное сотрудничество младотурок и представителей местных еврейских деловых кругов // Найт Э.Ф. Революционный переворот в Турции. СПб, 1914. С. 82.
36. «Верхи» монархии Романовых были твердо убеждены в «особой вредоносности» для самодержавия симбиоза перечисленных Чарыковым сил. По мнению ведущего эксперта МВД по «мусульманскому вопросу» С.Г. Рыбакова, в годы первой мировой войны катализатором их активности в Турции стал действовавший по поручению германии «небезызвестный Парвус» // ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел Департамента полиции МВД, 1916 г. Оп. 246, ед. х. 74. Л. 202.
37. Надежды Чарыкова на возможное русско-турецкое сближение не оправдались. С началом первой мировой войны, какое-то время поколебавшись в определении наиболее выгодной для себя стороны, младотурецкие правители в ноябре 1914 г. все же примкнули к австро-германскому блоку и тем самым определили наступившую в конце 1918 г. окончательную гибель Османской империи.


Полное название архивов
ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации
РГИА – Российский государственный исторический архив.

 

Вестник Евразии. 2002. № 2 (17).