[опубликовано 2 Августа 2019]

Мухаммад-Тахир ал-Карахи

...Товарищ Шамиля Юнус рассказывает о том, что, когда было решено послать заложником Джемаль ад-Дина, было устроено совещание о том, кто пойдет его сопровождать и обучать обычаям религии ислама. Никто не хотел идти. Тогда Юнус сказал Шамилю: «Я тот, который сделает все, что ты захочешь. И если ты сочтешь нужным, чтобы я пошел с ним, то я пойду».

Имам согласился на это, и Юнус, вооруженный, пошел с Джемаль ад-Дином. Когда они пришли к русским, то те отнеслись к ним с почтением и уважением. Их поместили в палатке чаландара, который является начальником и управителем над всеми их делами.

В один из дней Юнус был позван в палатку графа[1]. Граф чрезмерно восхвалял его и сказал: «Шамиль прислушивается к твоим словам. Так пусть же он идет к нам и ему за это будут оказаны многочисленные благодеяния до конца дней». Юнус ответил: «Он не сделает этого. Если бы даже он и склонился на этот поступок, то там имеются те, кто удержит его от этого». – «Сходи к нему, – сказал граф, – авось он придет».

Юнус отправился к Шамилю и сообщил, что ему говорили. Тогда Шамиль сказал: «Я знал раньше, еще до посылки сына, что они не заключат с нами мира. А сейчас – так пусть же сражаются с нами, где только пожелают, и нет для них ничего, кроме меча». Некоторые из его товарищей, Барти-хан и другие, не соглашались с этим ответом и хотели, чтобы Шамиль смягчил свои слова. «Мягкое обращение с ними не приносит нам пользы», – возразил Шамиль.

Юнус спросил: «Так что же мне сказать ему?» Но возражавшие Шамилю так и не нашли верного ответа. Тогда Юнус сказал: «Скажу ему так-то и так-то» [т. е. то, что сказал Шамиль]. Они ответили: «Ну, пусть будет так».

Юнус вернулся в палатку чаландара под утро, совершил утреннюю молитву и лег спать. Спал до тех пор, пока не поднялось солнце. [Когда он встал] чаландар сказал ему, что его звали к графу. Он разбудил Джемаль ад-Дина, и они вышли.

В это время по направлению к [палатке] графа шли ряды солдат. Они били в большие барабаны, как будто бы их гнали на смерть. Юнус, вооруженный, вошел к графу. Он не расставался с оружием и чалмой. «Ну, что сказал Шамиль?» – спросил граф.

Юнус ответил: «Он говорит, что ты взял его сына с целью мира. Ты обещал повернуть обратно и не причинять никакого вреда. Вскоре ты нарушил это обещание. Затем ты потребовал отослать некоторые семьи в их родные места и обещал дать дорогу для оставшихся уйти куда они захотят. И изменил в этом».

Он привел графу еще третий пример и закончил: «Мы не верим вам после всего этого. Истинно вы – люди измены, обмана и коварства». Заволновался и разгневался проклятый и сказал: «Мне нет дела до Шамиля и его речей. Нам приказано забрать в плен его и его домочадцев. С этой целью мы посылаем этих [т. е. солдат, проходивших с барабанным боем мимо графской палатки] для наведения моста».

От этих слов задрожало тело Юнуса, его кинуло в жар, и рука потянулась к кинжалу с намерением убить этого проклятого. Но он вооружился терпением, жалея этого ребенка – Джемаль ад-Дина. Он подумал и сказал про себя: «Я посмотрю, и если эти [русские] сделают Шамилю что-либо неприятное, то я останусь при своем убеждении и буду готов для нападения и героизма». Он подавил в себе волнение, его грудь остыла и кровь успокоилась.

Проклятый понял происходившую в Юнусе борьбу и приказал переводчику вывести его из палатки. Но Юнус не вышел до тех пор, пока не высказал ему все то, что накипело у него в груди и накопилось на языке, об их измене и нарушении договоров. Только после этого он отправился с Джемаль ад-Дином в палатку чаландара. Когда он туда вошел, то бывшие там, из уважения к нему, перестали курить, чем занимались до его прихода.

Юнус им сказал: «Не бросайте ради нас ничего того, что вы делаете, так как и мы не бросим ради вас ничего из наших поступков».

Когда чаландар увидел его опечаленным, то он похлопал его по спине и сказал: «Не печалься. Вы ведь рабы Аллаха всевышнего и покорные ему люди. Он хранит вас и вашего Шамиля от вреда и страданий».

Юнус ему ответил: «Да, мы верим, что Аллах всевышний предопределил все то, что происходит в мире еще до создания этого мира. Мы верим в то, что нам не будет причинено вреда вашей многочисленностью и превосходством сил, больше того, что предопределил Аллах всевышний в вечности».

В это время вернулись солдаты оттуда, куда они ходили. Они были радостные, смеялись, пели и играли. И все это потому, что солдаты радовались миру. Что же касается отступников, чтецов и пр., то при сообщении о мире помрачнели их лица, глаза проливали слезы, а сердца наполнялись страхом. Конец.

В один из дней, после утренней молитвы Юнус был на молитве. И вдруг чаландар поднялся, сделал семь земных поклонов и обратился с молитвой [к Аллаху]. Затем он посмотрел на Юнуса и сказал: «Истинно, ваше повиновение и покорность Аллаху Всевышнему возвращается вам добром, а наше повиновение царю – нет в нем никакой пользы». И так он неоднократно увещевал Юнуса, как истый поучающий мусульманин и успокаивал его сердце.

Когда Юнус достоверно узнал, что желание русских – бороться с Шамилем всяческими способами, то он стал подыскивать верного человека, который смог бы сообщить об этом Шамилю.

Однажды чаландар сказал ему: «Граф приказал, чтобы ты пошел и привел [из Ахульго] свою жену и всех тех, кто находится с ней, а также семью Муртади Али ал-Чиркави[2] [находившегося у русских в заключении] и вам за это будет большое жалование и бесконечные блага от нашего царя. Постарайся также привести оттуда и других с их семьями. Сообщи им о том, что им так же будет оказано подобное же благодеяние предпочтительно очередности их прихода». Он долго говорил на эту тему, и Юнус, наконец, ясно понял, что русские хотят оставить там Шамиля одного одиноким.

Юнус стал отговариваться, чтобы чаландар не понял его действительных намерений. Он сказал: «Но они не разрешат мне вернуться». – «Посланцев не сажают», – убеждал его чаландар. «Но ведь этот ребенок будет скучать среди вас», – отговаривался Юнус.

Тогда чаландар позвал Муртади Али, чтобы он находился при Джемаль ад-Дине. Юнус попрощался с Муртади, оба заплакали, и он отправился в сопровождении офицеров. Русские при встрече приветствовали его поклонами. У окопов офицеры остались, а Юнус отправился к Шамилю и тайно сообщил ему обо всем. При их беседе присутствовал только один Тахир ал-Унцукулуви[3]. Шамиль сказал: «Я знал еще раньше, [что так будет]».

Затем пришла весть о том, что чаландар зовет Юнуса в окопы. Юнус нашел его беседующим с Барти-ханом о посылке Шамиля. Но тут прокричали преждевременно призыв к вечерней молитве, и Барти-хан ушел обратно, сказав: «Поговорим завтра».

Чаландар обратился к Юнусу: «Иди [сюда] и пойдем обратно». Но Юнус отговаривался тем, что он уговорит и приведет тех [кого ему приказали]. «Завтра придешь для этого», – сказал чаландар. «Сейчас иду, – сказал Юнус, – только возьму свое ружье». – «Ну, иди и приходи», – согласился чаландар.

Юнус вернулся к Шамилю и просил у него разрешения остаться с ним. Посланцы чаландара приходили к Юнусу один за другим, но он не уходил. А когда чаландару сообщили, что Юнус и не вернется, то он топнул ногой о землю и ушел обратно [из окопа, где он поджидал Юнуса]. Конец.

Неверные начали сражаться, после того как провели в вышеописанных переговорах около трех дней, и за это время увидели истощенность товарищей Шамиля, слабость их сил, многочисленность раненых и больных среди них, разрушенные границы и все их слабые незащищенные места. Об этом всем им сообщили отступники, которые все время ходили к ним от лица этого проклятого графа под видом посредников в переговорах о перемирии.

Русские с силой обрушились на них, разрушили пушечными снарядами все укрепленные преграды.

Войска Шамиля оказывали им сопротивление, несмотря на все великие несчастия, в течение недели, исправляя по ночам, по мере своих сил, то, что разрушалось русскими днем. Они ослабли и изнемогли от этого и были раздражены трудностями этого мира до того, что соперничали друг с другом в стремлении умереть и просили смерти, а умершего рассматривали как вошедшего в рай и смотрели вслед ему [с завистью].

В один из этих дней Шамиль сидел на открытом месте на виду у врагов. Он посадил своего маленького сына Гази Мухаммеда к себе на колени. Рядом с ним, укрывшись за скалой, находился дервиш Hyp Мухаммед ал-Инхови. Шамиль завидовал его одиночеству, так как не было у него заботы о своей семье. Родственники дервиша находились у себя в родном селении. Тогда Шамиль сказал про себя, обращаясь к Аллаху, которому присущи мощь и величие: «О, господи, этот ребенок – самое дорогое существо для меня. Так пошли же мне смерть пулей в середину моего лба, а затем уже и [смерть] этому ребенку».

Он сильно желал дозволенной [Аллахом] смерти, а она не приходит, кроме как по желанию Аллаха Всевышнего. Да и как же бы захотел Мудрый и Могущественный Аллах смерти Шамиля и Гази Мухаммеда. Ведь Он возложил на них то, что Он хотел в отношении избиения враждующих неверных, покорения отступников, возвышения ислама и установления через них [Шамиля и Гази Мухаммеда] дела мусульман и в здешней и будущей жизни. Об этом мы упомянем дальше, если захочет Аллах Всевышний. А ведь Аллах, да возвеличится и прославится Он, говорит в своей книге: «А что касается того, что полезно людям – оно остается на земле» (Коран, 13–18. – Прим. перевод.).

[1] Генерал П.Х. Граббе был возведен в графское достоинство в 1866 г.

[2] Микльик Муртазали из с. Чиркей, впоследствии освобожденный из плена, один из первых наибов, назначенных Шамилем в 1840 г. во главе чеченского общества Чеберлой, наиб Ауха (земель по берегам рр. Акташ, Ярыксу и Ямансу, населённых чеченцами-аккинцами, бывший в числе защитников Гуниба в августе 1859 г. (Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний. Махачкала, 1997. С. 167; Образцы арабоязычных писем Дагестана XIX в. Сост., пер. с араб., введ., коммент., примеч., и указ. Омарова Х.А. Махачкала, Издательский дом «Новый день», 2002. С. 122, 233, 234; Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи… С. 248).

[3] Тахир из с. Унцукуль (Унсоколо), зять первого имама Гази-Мухаммада, погиб на Ахульго