История

История  »   Кавказская война  »   СУЩНОСТЬ ДВИЖЕНИЯ КАВКАЗСКИХ ГОРЦЕВ В КОНЦЕ XVIII – НАЧАЛЕ 60-Х ГГ. XIX В. В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

СУЩНОСТЬ ДВИЖЕНИЯ КАВКАЗСКИХ ГОРЦЕВ В КОНЦЕ XVIII – НАЧАЛЕ 60-Х ГГ. XIX В. В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

[опубликовано 17 Декабря 2017]

Герман Роман

 

Причины, характер и особенности движения горцев Кавказа в конце XVIII – начале 60-х гг. XIX в. были и остаются предметом изучения и историографических дискуссий. Так, в 40-80-х гг. ХХ в. историки СССР, исследуя движение горцев в рамках марксистской концепции общественного развития, старались выявить социально-классовую направленность этого явления.

Н. А. Смирнов, исследуя причины продолжительности Кавказской войны, приходит к выводу, что когда русские в 1846 году начали создавать просеки в лесах, стало ясно, что дальнейшее сопротивление становится все более трудным. Однако Шамиль не прекратил войну, поскольку до него дошли слухи, что князь Воронцов намерен взять его в плен и отправить в Сибирь. Как считает Смирнов, Шамиль вообще не доверял русским генералам, которые далеко не всегда исполняли данные ему обещания, о которых договаривались в ходе борьбы [14, С. 123-124].

 

Рассматривают исследователи и вопрос о причине падения Шамиля. А. В. Фадеев утверждает, что жестокие репрессии Шамиля и его наибов по отношению к горцам, не желающих подчиняться и соблюдать нормы мусульманского религиозного права (шариата), вызывали возмущение горского крестьянства. Постепенно крестьянские массы стали отходить от мюридистского движения, а это ослабило сопротивляемость имамата Шамиля давлению вооруженных сил царизма. Главной причиной падения имамата А. В. Фадеев считает то, что Шамиль не смог оправдать ожидания «трудящихсягорцев» (курсив наш – Р. Г.), и поэтому ему не удалось расширить территорию имамата и привлечь на свою сторону население Осетии, Кабарды и Приморского Дагестана [17, С. 42]. Таким образом, противодействуют царизм в качестве завоевателя и «трудящиеся горцы», оказывающие сопротивление завоеванию.

М. М. Блиев придерживался иных взглядов. Согласно результатам его исследований, появившиеся в ходе войны обладатели феодальной собственности теряли уверенность в способности имамата защитить эту собственность. Эта неуверенность порождала среди узденской знати новую политическую ориентацию – прорусскую. Симпатии горской знати были на стороне тех, кто сможет дать гарантии защиты собственности. Особого значения для них, кто это будет – Шамиль или царская администрация – не имело. Просто на тот момент Российская империя оказалась в состоянии предоставить более значимые гарантии сохранения узденской собственности, чем имамат Шамиля. Гунибская катастрофа августа 1859 года, как считает Блиев, является скорее результатом внутренних противоречий созданного Шамилем государства, чем следствием военного таланта князя Барятинского [2, С. 63]. Несоблюдение интересов различных социальных слоев – горцев-общинников и узденской знати, по мнению двух разных исследователей, послужило причиной падения имамата Шамиля.

 

Наиболее дискуссионным в советской историографии второй половины XX века является вопрос о характере движения горцев.

Во второй половине 40-х годов XX века интерес к этой проблеме резко возрастает. Политика в отношении ряда кавказских народов, сама обстановка в стране, требовала дать четкие оценки движению горцев под руководством Шамиля. В 1947 году АН СССР, в секторе истории народов СССР проходит дискуссия о характере и сущности движения Шамиля. Движение горцев Северо-восточного Кавказа под руководством Шамиля участниками дискуссии было оценено как освободительное и прогрессивное, но вместе с тем имеющее ряд отрицательных черт, среди которых: реакционность религиозной оболочки – «исламизма»; неоднородность движения и его реакционный характер в отдельных районах; верховенство феодальных элементов на заключительных этапах Кавказской войны». Политика царизма характеризовалась как «колониальная» и заслуживающая «резко отрицательной оценки», но, в то же время признавались «прогрессивные последствия присоединения Кавказа к России» [8, С. 139].

В 1950 году выходит статья М. Д. Багирова, отражавшая тогдашнюю официальную позицию. В статье содержится резко отрицательная оценка движения Шамиля: сам Шамиль определялся как «орудие в руках иностранных государств» и как организатор «массового истребления», отрицался «народный, демократический, освободительный характер» его движения [1, С. 28].

Эта точка зрения господствовала в нашей исторической науке до 1956 года. Так, например, А. Д. Даниялов писал о том, что историки, изучающие движение Шамиля, совершают серьезную ошибку, которая заключается в том, что они представляют «это движение как прогрессивное, национально-освободительное и демократическое, а мюридизм – его религиозную оболочку – как прогрессивную идеологию. На самом деле это движение следует рассматривать как реакционное, националистическое, подчиненное захватническим интересам Турции и Англии на Кавказе» [5, С. 3].

 

В 1956 году социально-политическая обстановка в стране изменилась, а вместе с ней – и оценка движения Шамиля. В 1956 году тот же автор, А. Д. Даниялов, выступает с противоположных позиций: «С 1950 года в советской печати стали появляться статьи, расценивающие движение горцев под руководством Шамиля, направленное против захватнической политики царизма, как движение антинародное, реакционное, вызванное происками Англии и Турции. С такой антинаучной концепцией, фальсифицирующей историю народов Дагестана, примириться нельзя» [6, С. 67].

С конца 50-х годов к проблеме оценки движения горцев и деятельности Шамиля подходят более взвешенно, меньше оглядываясь на идеологические установки, различные точки зрения получили право на существование. С. К. Бушуев придерживается мнения, что кавказский мюридизм необходимо отделять от антифеодального движения крестьян, направленного одновременно против гнета царизма и местных феодалов. Мюридизм оценивался как контрпоргрессивный и антидемократический, как «верхушечное феодально-религиозное движение с протурецкой и проанглийской ориентацией». Мюридизм использовался имамами для «разобщения народов и разжигания истребительной войны против России» и носил «глубоко антинародный, реакционный, мистический характер», так как исключал широкое участие народных масс в осознанном политическом движении [4, С. 75]. Бушуев считает само движение горцев прогрессивным, антифеодальным и антиколониальным, а его религиозную идеологию – мюридизм – реакционной.

Примерно таких же взглядов придерживается Н. А. Смирнов, подчеркивая, что основная причина реакционности мюридизма в том, что он уводил народные массы от антифеодальной и антиколониальной борьбы.

 

М. В. Покровский, специалист по истории народов Северо-Западного Кавказа, рассматривает причины неприятия мюридизма жителями этого региона. Причины эти он видит в следующем: мюридизм разрушал торговые связи между народами Западного Кавказа и русскими; проповедники мюридизма устанавливали диктатуру, сопровождалась сбором податей; состояние войны требовало ополченцев; руководство мюридистского движения использовало межплеменную борьбу в своих целях; перспектива превращения в подданных Турции не привлекала народные массы горцев; главной же причиной неудачи распространения мюридизма среди горцев Западного Кавказа явилось то, что народные массы адыгских племен видели в нем орудие утверждения власти новой феодальной прослойки. В силу всех вышеперечисленных причин они вели борьбу против России вне тех организационно-политических форм, которые насаждались здесь наибами Шамиля [13, С. 73-74].

В работах А. В. Фадеева влияние мюридизма на широкие массы горцев оценивалось как отрицательное, равно как и идея газавата, так как «…отвлекала горцев от классовой борьбы, притупляла их сознание, способствовала изоляции от других народов. Идеология мюридизма способствовала слепому подчинению их мусульманской теократии и превращала их в пособников агрессивных замыслов иностранных держав» [7, С. 122; 16, С. 77; 17, С. 43, 56, 322, 328; 15, С. 54, 56.].

А. В. Фадеев, подробно изучив движение под флагом мюридизма, считает, что оно имело внутреннюю социальную опору, но связь его с иностранными державами отрицать нельзя; само движение носило прогрессивный характер, а непосредственно идеология мюридизма – отрицательный, реакционный.

Подобную точку зрения высказывают А. Х. Касумов и позже – А. Д. Даниялов. А. Х. Касумов считал, что: «Движение горцев носило антиколониальный, антифеодальный характер и являлось народно-освободительным, прогрессивным. Религиозная же оболочка этого движения была реакционной: мюридизм разжигал религиозный фанатизм, вызывал ненависть к народам, исповедующим христианство» [10, С. 129].

 

Концепция А. В. Фадеева была наиболее объективной и наиболее приемлемой. Практически все более поздние исследователи согласны с ее положениями.

Некоторые исследователи, в частности Р. М. Магомедов, видят не только отрицательное, но и положительное значение мюридизма. Магомедов приходит к выводу, что религиозная оболочка в виде мюридизма стала силой, способствовавшей объединению и сплочению горцев за свою свободу и независимость. Покончено было с распылением и неорганизованностью в антифеодальных выступлениях. Проповедники мюридизма взяли в свои руки руководство антифеодальным, антиколониальным движением горцев. За религиозной оболочкой движения скрывалось определенное прогрессивное содержание, стихийный протест народа против колониального и феодального произвола.

Магомедов видит положительную роль мюридизма в том, что он послужил организующей и объединяющей идеологией антифеодальных и антиколониальных выступлений, а отрицательную – в том, что проповедники мюридизма распространяли мусульманское законодательства – шариат, который был «орудием социального угнетения» [11, С. 261-263].

Магомедов считает движение под лозунгом мюридизма ответом на национальный и феодальный гнет горского населения, в первую очередь крестьян, со стороны России и местных феодалов.

В аналогичном ключе представляет сущность Кавказской войны Х. М. Ибрагимбейли. По его мнению, война горцев Дагестана, Чечни и Западного Кавказа против царизма и местных феодалов была справедливой, оборонительной и освободительной. Действие же царской России, посягнувшей на независимость горских народов и физически истреблявшей их, имели завоевательный, несправедливый характер [9, С. 127-128].

 

В 1983 году выходит статья М.М. Блиева, где он высказывает мнение, что движение горцев было вызвано незрелостью феодальных отношений, что процесс феодализации в ряде районов Кавказа только шел, борьба народов Кавказа представляла собой систему набегов ради приобретения военной добычи – феодальной собственности [2, С. 73-75].

Далеко не все были согласны с такой точкой зрения, эта статья долго служила предметом дискуссий. В 1988 году выходит статья, авторами которой были Б. Х. Ортабаев, Ф. В. Тотоев, где они отстаивают традиционную точку зрения: движение горцев Кавказа оценивается как антифеодальное и народно-освободительное, но, к концу Кавказской войны, «когда от него отошли народные массы», утратило «антифеодальные черты» и «народно-освободительную основу».

Советские кавказоведы сходились во мнении, что почти у всех народов Кавказа, в том числе в районах локализации Кавказской войны, к началу XIX века феодальные отношения стали господствующими и что борьба горских крестьян носила антифеодальный и антиколониальный характер, приняв «религиозную мюридистскую оболочку» [12, С. 84-85].

Вопрос о характере движения горцев по-прежнему является дискуссионным. Более чем полувековая дискуссия по этому поводу доказывает, во-первых, сложность проблемы, а во-вторых, показывает, как социально-политическая обстановка в стране влияет на развитие исторической науки.

 

Список литературы:

 

1. Багиров М. Д. К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля // Большевик. 1950. № 13. С. 22-31.

2. Блиев М. М. Кавказская война: социальные истоки и сущность // История СССР. 1983. №2. С. 61-74. С.63,74-75.

3. Бушуев С. К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России. М.,1955.

4. Бушуев С.К. О кавказском мюридизме // Вопросы истории. 1956. № 12. С. 72-80. С.75.

5. Даниялов А. Д. Об извращениях в освещении мюридизма и движения Шамиля // Вопросы истории. 1950. № 9. С. 3-16.

6. Даниялов А. Д. О движении горцев под руководством Шамиля // Вопросы истории. 1956. № 7. С. 62-73.

7. Движение кавказских горцев в первой половине XIX века // Вестник АН СССР. 1957. №2. С. 118-127.

8. Закс А.Р. Дискуссия о движении Шамиля // Вопросы истории. 1947. № 11. С. 132-144.

9. Ибрагимбейли Х.М. Кавказ в Крымской войне 1853-1856 годов и международные отношения. М., 1971.

10. Касумов А.Х. Из истории англо-турецких происков на Северном Кавказе в 30-40-х годах XIX века // Ученые записки Кабардино-Балкарского государственного университета. Вып. 4. Нальчик, 1958.

11. Магомедов Р.М. История Дагестана. Махачкала, 1968.

12. Ортабаев Б.Х., Тотоев Ф.В. Еще раз о Кавказской войне, ее социальных истоках и сущности // История СССР. 1988. № 4. С. 74-87.

13. Покровский М.В. О характере движения горцев Западного Кавказа в 40-х – 60-х годах XIX века // Вопросы истории. 1957. № 2. С. 69-77.

14. Смирнов Н.А. Мюридизм на Кавказе. М., 1963.

15. Фадеев А.В. Возникновение мюридизма на Кавказе и его социальные корни // История СССР. 1960. № 5. С. 51-62.

16. Фадеев А.В. О внутренней социальной базе мюридистского движения на Кавказе в XIX веке // Вопросы истории. 1955. № 6. С. 72-86.

17. Фадеев А.В. Россия и Кавказ первой трети XIX века. М., 1958.