[опубликовано 10 Мая 2016]

Джамал Маламагомедов

С конца XVIII века народы Северного Кавказа стали оказы­вать вооруженное сопротивление экспансии царского правитель­ства, его завоевательной захватнической политике. Это социально- и  национально-освободительная борьба, то затухая,, то возгорая с новой силой, продолжалась до 30-х годов XIX в.

Борьбой в хронологической последовательности руководили Шейх Майсур, имамы Газиммухамад, Гамзатбек, Шамиль, Мухаммадхаджи, Нажмуддин. Это были люди, получившие для свое­го времени прекрасное образование, ученые-теологи, искушенные во всех тонкостях шариата и тариката, известные своими рели­гиозными трудами, обладавшие несомненным военным, полковод­ческим талантом и политическим даром.

Свою борьбу они вели под знаменем газавата – священной войны. Исторический опыт показал, что такая идеологическая основа движения оправдана на определенных этапах антиколо­низаторской борьбы народа. Если иметь в виду этническое и гео­графическое своеобразие края, его многонациональность и полиязычность, особенности политического, социального устройства и верования, то нетрудно понять, что для такого пестрого региона объединяющими силами, факторами могли выступить общность религии, чувство патриотизма и стремление к самостоятельности и независимости, прирожденная ненависть горцев к иноземным за­воевателям, откуда бы они ни шли, какими бы лозунгами они ни прикрывали свои подлинные цели и намерения. Идейная доктрина раннего газавата, его религиозная оболочка полностью отвечали задачам и целям национально- и социаль­но-освободительного движения горцев. Ибо речь шла об угрозе территории, суверенитету, религиозным воззрениям, самобытной традиционной культуре и об отпоре притеснителям: ханам, шамхалам, уцмиям, бекам и их челяди. Поэтому идеи священной вой­ны упали на благодатную, хорошо подготовленную почву. Незави­симо от политической ориентации того или иного слоя дагестан­ского общества, цементирующей, объединяющей идеей стал ло­зунг борьбы с иноверцами во имя сохранения и упрочения ислама и его институтов, а другие цели и задачи подчинялись ему, свя­зывались с ним. Идеологи борьбы горцев, ее руководители не стали копировать слепо тактику и стратегию ранних газаватских войн. Идеи и цели джихада они приспособили к местным условиям и новому исто­рическому времени, сохраняя основное, рациональное зерно са­мой доктрины.

О характере, целях, движущих силах, ходе антиколониальной борьбы горцев Северного Кавказа много сказано и написано в исторической литературе в России и за ее рубежами. Преодоле­ваются ложные, клеветнические измышления о природе этого движения, об ее инспирированиости из-за рубежа. Историческая справедливость и объективность восторжествовали в результате проведенных международных, региональных, республиканских на­учных симпозиумов и сессий. Нас эта проблема интересует с позиции отражения борьбы горцев в художественной литературе, воздействия, влияния лите­ратуры о раннем периоде джихада на поэзию газавата нового времени, преемственности традиций героико-исторических жан­ров национальной художественной культуры.

Тема эта заслуживает отдельного, глубокого, самостоятель­ного исследования. Но здесь необходимо отметить, выделить хо­тя бы ее основные контуры и тенденции, ибо богатейший мате­риал, зачастую впервые вводимый в научный оборот, благоприят­ствует этому, дает обилие фактов для сравнений, сопоставлений, выявления общих тенденций и своеобразия отдельных этапов, направлений, стилей, жанров, видов. Мы попытаемся осветить эти вопросы в порядке постановки проблемы, не претендуя на достаточную полноту ее освещения.

О Кавказской войне написана очень большая литература на многих языках народов мира. Естественно, ученые и писатели Да­гестана, где разворачивались основные ее события, не могли остаться безучастными к своей собственной судьбе и истории. Сов­ременники и последующие поколения художников разнообразного таланта и представители разных народов создали своеоб­разную летопись борьбы, куда входили исторические хроники, мемуары участников и очевидцев событий, романы, повести, расска­зы, драмы, трагедии, очерки, поэмы, стихи, элегии, плачи. Среди творцов художественной истории газаватских войн бы­ли также представители разных политических течений и социаль­ных слоев, начиная от их руководителей - имамов Газимагомеда, Гамзата, Шамиля, кончая их противниками. Свои художественные произведения они считали основой или подспорьем идеологичес­кого обеспечения борьбы, разъяснением ее целей и задач,

В этой пестрой плеяде летописцев борьбы горцев необходимо отметить несколько групп с явно выраженной своей позицией:

Первая – идеология и вожди борьбы: Мухаммад Ярагский, Джамалудин Казикумухский и выдвинутые ими на эту должность и избранные народом имамы.

Вторая – представители высших слоев духовенства, которые считали своим долгом увековечить события тех лет: Джамалуддин Казикумухский, Хаджиали из Чоха, Мухаммадтахир из Караха, Хаджимухаммад из Согратля, Сайд Араканский, Юсуф Яхсайский, Аюбгази из Верхнего Дженгутая, Баркакади Кавкамахинский, Зухулкади Акушинский, Хайдарбегхаджи Гиничутлинский, Хассанилав Гимринский. Свои произведения они писали на офи­циальном арабском языке, и каждый из них выражал свое отно­шение и отношение своих последователей к борьбе. Поэтому меж­ду ними порою завязывалась идейная и литературная полемика в защиту своих позиций и опровержение доводов своих оппонентов.

Несмотря   на    различие в идейных установках, свои крупные исторические хроники, повести, поэмы, стихотворения они называ­ли «Магъази» - газаваты, тем самым на деле признавая священ­ную борьбу вне зависимости от своего отношения к ней, от своих личных симпатий и антипатий.

Третья - это особо творчески одаренные люди - поэты, ху­дожественный талант которых преобладал над их образом мыш­ления ученого.

К ним относятся Алигаджи из Инхо, Чанка из Батлаич, Чупалав из Игали, Магомед из Чиркея, Курбан из Инхело, Магомед-бег из Гергебиля, Максуд из Кудали, Аминатил Магомед из Гимры. Они творили на родном языке по законам поэтики националь­ной художественной культуры. Здесь особенно необходимо отметить, что Алигаджи из Инхо, Чупалав из Игали писали и о битвах пророка Мухаммада и о газавате нового времени. Тема эта у них осталась одной и той же, но соотносительно к другому историческому периоду, сохранилась также целостность поэтики, стиля. Другие же поэты, хотя не писали о раннем газавате, были о нем хорошо осведомлены, знали его перипетии, знали произведе­ния о нем. Они смело могли опираться на традиции героико-исторической поэзии, которые были созданы их предшественниками и современниками. Все это приводило к сложению общих поэтичес­ких традиций и непрерывности их развития.

В

произведениях поэтов второй половины XIX в. сохрани­лось полное понимание задач и целей газавата, его святости, божественной определенности, исламской обусловленности, му­жества и стойкости мусульман, их преданности вере, готовности к самопожертвованию. И поэтому в их произведениях сохрани­лась вся атрибутика раннего газавата, его пафос. Они считали борьбу горцев естественным продолжением священной войны пророка, а свои произведения новыми страницами ее летописи. Они все исходили из этого понимания и оценки в своей творчес­кой практике. В творчестве так называемых светских поэтов многочисленны сравнения и сопоставления сражений нового времени с битвами раннего газавата, их вождей, полководцев, героев, рядовых участ­ников. Героическая тема и мотивы, готовность отдать жизнь во имя ислама сближают произведения авторов разных эпох.

О мощности традиций газаватской поэзии свидетельствует стихотворение первого имама Дагестана и Чечни Газимухаммада из Гимры: «Блестящее доказательство»:

Вероотступники, побитые камнями,

Вы с рабским кодексом за кем идете следом?

Недолог час – Аллах рассудит между вами

И правовестником Ислама – Мухаммедом.

На поле брани ли, в мечетях ли соборных,

Кто за пророком шел, тот в нем нашел подмогу.

А вы – приспешники обычаев позорных,

И кто наставит вас на путь, ведущий к Богу.

Кто настоящий исполнитель обещаний –

Печать пророков или выдумщик адатов?

В день созерцания тьмы и поздних покаяний

Поймете вы, что неминуема расплата [1. С.2]. 

Таковы же целевые установки и пафос произведений – про­поведей Мухаммада Ярагсского, Джамалуддина Казикумухского, Газимухаммада из Гимры, Гамзатбека из Гоцатля, имама Ша­миля, Абдурахманхаджи из Согратля, написаны они также в одном стилевом ключе, с убеждением о дозволенности и необхо­димости газавата.

Ознакомившись со всей литературой о борьбе горцев, убеж­даешься в том, что каждый горец, наделенный в какой-то мере и степени творческим даром, считал своим долгом оставить произ­ведение, повествующее об этих событиях. Они хотели поддержать свободолюбивый дух своего народа, воспеть его мужество, стой­кость, долготерпение, выносливость, сохранить в памяти герои­ческие дела и облик защитников отчизны. Традицию эту заложил имам Шамиль, воздав должное свое­му другу, односельчанину Газимухаммаду, описывая одно из крупных его сражений за взятие крепости Внезапной, около аула Тарки;

ГIенекке, гIадамал, хабар бицинин,

Хвалчадул балада би бетеразул.

Халгьабун бихьея, бицен, гьабизин,

Аллагьасул нухтIа рухI бичаразул,

Алжаналъул роххел жидей бицарал,

ХIабибасул хьибил жодоца ккурал,

АсхIабзаби гIадал гъазизабазул

ГъазимухIамадгин гьалмагъзабазул [2. С.80].

Послушайте, люди, рассказ поведаю

О тех, чьи сабли обагрены кровью.

Будьте внимательны, преданье расскажу

О тех, кто жизнь отдал на пути Аллаха.

О тех, кому дарованы блага рая,

О тех, кто встал рядом с Хабибом,

О тех, кто мужеством подобен асхабам,

О Газимухаммаде до его соратниках.

Традиционный для таких произведений зачин, идеологическая, т.е. религиозная подоплека борьбы, божественные блата за учас­тие в ней – все эти моменты содержатся в стихотворении имама Шамиля, а дальше он перечисляет имена конкретных участников, проявивших мужество и отвагу в сражении. Примерно такова композиция и канва большинства произведений на тему священ­ной войны.

Но каждый автор находит свой аспект ее изображения. Так, Магомедбег из Гергебиля объектом своего повествования выби­рает крупнейшие сражения того периода: сражения за Салты, за Гергебиль, за Чох, за Гуниб. Его произведения – это летопись основных, наиболее значительных событий. Причем он их сравнивает, сопоставляет с крупнейшими сражениями периода Мухаммада в Бадре, на горе Ухуд, в крепости Хайбар, при этом отме­чает, что шамилевские битвы по своему размаху, драматичности, напряженности не уступают им. Так, в поэме «Герои Ахульго» он пишет:

Гьебщинаб рухI бахъараб ГIещдерил АхIулгохIтIа

Мусру тIадги бачIого, росонир чуричIого,

РетIухъего чухъбигун, къавухъего чармагун,

Чвахулаго ругъналгун ккара-ккаралъур лъуна.

АсхIабзаби гъурарал Бадру, УхIудалдаги

АхIулгохIда гIадинаб хвалилаб рагъ ккечIила.

ГохIда шугьадаазда бихьанщинаб гIакъуба

 Карбилаалъ гурони эб нахъе реххиларо [3. С.70]

На Ахульго, где пало столько героев,

Не омыв их, не покрыв саваном,

В своих черкесках и чалмах,

Со своими кровоточащими ранами

Похоронили их там, где они пали в бою.

Сражения в Бадру и на Ухуде, где столько пало асхабов,

Не сравнятся с битвою на Ахульго.

Страдания мучеников на горе

Можно сравнить лишь с муками защитников Кербалая.

Второй цикл произведений – это героико-исторические песни, посвященные выдающимся руководителям борьбы и ее активным участникам: имамам Газимухаммаду, Гамзатбеку, Шамилю; наибам – Хаджи-Мураду, Ахбердил Магомеду, Гайирбегу из Буртуная, Инквачилаву Гиничутлинскому.

В каждом произведении на тему газавата описаны их личное мужество, стойкость. Они сравниваются с героями ранних сра­жений: с Абу Бакаром, с Али, с Хамзатом, с Омаром, с Халидом, с Аштаром. Тем самым перебрасываются мосты между прошлым и настоящим, подчеркивается героизм новых поколений – бой­цов священной войны. Для каждого из них найдено емкое сравнение, характеризую­щее их доблесть: Шамиль – это имамул агIзам – имам имамов, Хаджимурад – краткоухий волк, Ахбердилав – аждаха, Алибек Хириясул – лев.

Героизм в этой войне не был единичным поступком, а носил массовый характер. И Чупалав из Игали, и Магомедбег из Гергебиля, и Магомед из Чиркея настойчиво подчеркивают, что они называют имена лишь особо отличившихся, легендарных героев, а заслуживающих прославления за их исключительное мужество более семи тысяч. Достойны воспевания женщины, дети, стойко пе­реносившие лишения длительной осады. Беспримерной является просьба двухсот раненых, находившихся в мечети на Ахульго, чтобы на них завалили крышу, чтобы враги их не увидели слабыми, беспомощными.

Третий цикл – это крупные поэтические произведения поэм­ного масштаба и размаха действия, отражающие весь ход борь­бы от ее начала до трагического пленения Шамиля и последую­щей его жизни до смерти имама в Медине. К ним можно отнести произведения Чупалава из Игали «Герои Дагестана», Алигаджи из Инхо «Герои Ахульго», поэма Магомеда Чиркеевского «Да­гестан», Аминатил Магомеда из Гимры «Сказание о Шамиле», Чу­палава из Игали «Три имама». Достоинством этих произведений является сохранение в них имен почти всех героев борьбы, начи­ная от руководителей, кончая ее рядовыми участниками. В своей совокупности они являются мартирологом героям Кавказской вой­ны и создают ее пантеон. Лейтмотивом всех этих вышеназванных произведений являются героика, мужество, смелость, стойкость горцев. Это концентрированно выражено в поэтических строках Алигаджи из Иихо:

ВатIанияб тIалаб тIобитIулаго

ТIерхьарал цIвабзазул цIар кIоченаро.

ХьвагIараб хвалчаца чаран къотIулел,

Чамасул квералдай ракьулъе арал?

Кверал къотIаниги, къали багъулеб

Къиматаб чам бетIер чабхилъ тIупараб? [4. С.3]

Погибших, исполняя долг перед родиной,

Звезд имена будут бессмертны.

Тех, кто взмахом сабли вырубает сталь,

Сколько крепких рук погребено в землю?

Оставшись без рук, воевавших телом,

Сколько ценных голов закопано в песок?

Эта идея патриотизма и мужества, бессмертия павших за святое дело является лейтмотивом литературы периода Кавказ­ской войны. Ее участники изображены как герои, которым в нас­ледство достались качества, черты характера великих борцов за ислам: пророков, халипов, имамов, шейхов, асхабов, мюридов. Имена их овеяны славой в этой жизни, они заслужили – Божью благодать и милость в жизни загробной. Идеи и идеология газавата для народов Дагестана не были явлениями чужими и чужеродными. В течение шести веков, с пер­вых лет распространения ислама до полного его утверждения на всей территории Дагестана, слышен был зов к священной войне. Во многих эпиграфических памятниках Дагестана периода VIII-XIV вв мы находим сведения о ней. На надгробных па­мятниках высечено, что такой-то погиб шахидом за веру, это мо­гила гази – бойца газавата. В середине же века набеги горских предводителей на сосед­ние народы, исповедующие другие религии, стали называться га­заватом, чтобы придать им юридическую силу и божественную предопределенность.

Даже в годы борьбы с иноземными завоевателями, с единовер­цами, вожди, предводители горских народов обращались к идее га­завата, чтобы объединить их на отпор врагу. Они использовали авторитет и влияние и воздействовали на массы мусульманского духовенства для сплачивания и мобилизации народов. Это было проверенное года­ми идеологическое оружие, и оно действовало безотказно. И поэтому обращение дагестанских ученых, поэтов к теме джихада было закономерным. Они стремились ознакомить верую­щих со всей его историей, они переводили с арабского языка ис­торические труды на тему священной войны, произведения, пос­вященные ей, позже по их образцу и подобию создавали свои собственные. Этим и объясняется то большое место, которое зани­мает эта тема в религиозной литературе народов Дагестана. Все значительные исторические события тех лет, деяния выдающихся религиозных деятелей получили отражение в произведениях раз­нообразных литературных жанров и в творчестве деятелей рели­гии и культуры разных поколений, разных народов. Так сложился пласт общедагестанской духовной литературы, нисходящей в своей основе к арабо-мусульманской, но созданной по законам национальной художественной традиции.

Особый интерес к событиям газавата намечается в начале XIX в. Именно в этот период начинает активизироваться ко­лониальная политика царского самодержавия и наглядно прояв­ляются результаты акта Гюлистанского мирного договора 1813 г., по которому было юридически оформлено вхождение Дагестана в состав России. Экспансия царизма в Дагестан вызывает отпор его народов, сначала он носил стихийный характер, а потом приобретает це­ленаправленность и организованность. В умах дагестанцев созревает мысль о национально-освободительной борьбе. И газават становится ее идейным обеспечением и средством воспитания на­рода в его духе. Поэтому известные религиозные деятели обрати­лись к этой теме, настойчиво разрабатывали ее, призывая горцев к мужеству, отваге, стойкости, к отпору врагу, к защите ценнос­тей ислама.

С началом организованной борьбы все творческие силы пере­ключились на освещение событий местного характера. В творчестве Алигаджи из Инхо, Магомедбега из Гергебиля, Чанка из Батлаич, Чупалава из Игали, Магомеда из Чиркея, Максуда из Кудутли, Алигаджи из Салты, Аминатил Магомеда из Гимры воссоздана достаточно полная история борьбы горцев за свою свободу и независимость, и образы ее руководителей и активных участников. Та­ким образом, в творчестве нескольких поколений художников формируются традиции героико-исторического эпоса. Кавказская война, как одна из ярких, героических страниц ис­тории народов Дагестана, остается важной и широко разрабаты­ваемой темой и современной дагестанской литературы.

Список литературы и источников

1. Газимухаммад. Блестящее доказательство // Наш Дагестан. 1993. № 165-166. Перевод Дугричилова М.
2. Поэзия газавата. Рукопись. Составитель и автор предисловия С. Хайбуллаев.
3. Там же.
4. Гъазаваталъул шигIраби (поэзия газавата) - на аварском языке.