[опубликовано 4 Августа 2011]

Карпеев Игорь

(Героические страницы истории Кавказской войны XIX в.)

Начало 40-х гг. XIX вв истории государства горцев Северного Кавказа — имамата ознаменовалось целым рядом знаменательных событий. В 1841 г. в столице имамата, Дарго, прошел съезд наибов, алимов и других должностных лиц. На съезде была принята программа государственного строительства, подготовки управленческих кадров, проведения демократических преобразований. Отмена феодальных привилегий, земельная реформа, конфискация в пользу имамата земель ханов и беков, создание регулярных частей пехоты и кавалерии, системы укрепленных аулов, народного ополчения и службы безопасности укрепили государство горцев. Царской администрации на Кавказе отныне противостояли не разрозненные племена и неорганизованные “скопища”, а широкие народные массы, объединенные идеями свободы, исламской демократии и социальной справедливости. Военные успехи горцев под руководством имама Шамиля потрясли самодержавную Россию. Об этом свидетельствует, в частности, хранящийся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) уникальный документ “Взгляд на события в Дагестане в конце 1843 г.”, выдержки из которого мы предлагаем читателю. 

И.В.Карпеев,
главный специалист РГВИА, кандидат исторических наук

Страна, служившая театром военных действий на Кавказе в 1843г., известна под общим названием Дагестана (Горной страны). Она разделяется на три части по управлению своему: 1.Северный и Нагорный Дагестан, заключающий Шамхальское и Мехтулинское владения, Койсубу и Аварию. Жители его управляются природными владельцами или приставами и находятся в подвластном состоянии России, 2.Южный Дагестан, состоящий из Дербентского уезда, Нижней Табасарани, Кюринского, Кази-Кумыкского и Ахтинского владений. Жители его, как и Северного Дагестана, подвластны России и подчинены местным властям, 3.Область Дарго, состоящую из Цудахара, Акуши, Сюрхи, Каракайтага и Верхней Табасарани. В ней жители, хотя относятся по управлению к Дербентскому округу, но не имеют над собою никаких местных властей и народность развита у них в высшей степени.

Весь Дагестан в течение весны и лета 1843 г. находился в полном спокойствии. В Северном - мюриды безуспешно пробовали отложить Унцукуль от России. В Дарго - граничные деревни торговали с мюридами, но только для личных выгод. В Южном - дер. Чох отсоединилась от Шамиля.

26 августа [1843 г.] в Темир Хан Шуре получено сведение о сборе неприятеля близ Тилитля и Сиуха, на границах Аварии и у Миатлинской переправы. В это время войска Северного и Нагорного Дагестана, состоявшие в командовании генерал-майора [Ф.К.] Клугенау,1 были расположены: одна рота — в укреплении Унцукуль, две роты в укреплении Цатаных, 30 чел. в Моксохской башне, одна рота в укреплении Балаканы, одна рота в укреплении Зырянах, две роты находились близ дер. Карачи для рубки леса, одна рота в укреплении Ахалчи, одна рота в укреплении Гоцатль, две роты в Хунзахской цитадели, тут же три подвижные роты, две роты близ дер. Дженгутай на Военно-Дагестанской дороге и три подвижные роты в Темир Хан Шуре. Сверх того, укрепления Гергебиль. Гимры, Евгениевское и по Нижней Сулакской линии до Низового, заняты гарнизонами.
В Южном Дагестане Самурский отряд, из пяти батальонов при шести горных и двух полевых орудиях, состоявший под командою генерал-майора князя [М.3.] Аргутинского,2 занимался возведением укреплений при Кумухе и Чирахе. Кумухская цитадель, Чирах, Кураг, Дербент, Хазры и Ахты имели гарнизоны, и две роты находились в Табасарани, но эти войска не подчинены князю Аргутинскому. При Самурском отряде находились Ширванская, Кубинская, Кюринская и Кази-Кумухская милиция и 150 донских казаков.

28 августа в час пополуночи получено донесение, что Унцукуль обло-жен неприятелем в числе 6 тыс. [чел.] В это время войска Северного Дагестана еще занимали первоначальное положение. Гимринцы, при приближении неприятеля, разобрали мост, у них через Койсу устроенный. Мост близ Ирганая был снесен напором воды еще дня за три прежде; оставался один возможный путь на поддержание Унцукуля через Зырянскую паромную переправу и Балаканское ущелье. Генерал-майор Клугенау и предпо-ложил идти этим путем, сосредоточить войска в Цатаныхе и выдти потом на Бетлецкую гору...

28-го же с рассветом подполковник [Н.И.] Евдокомов3 послан от Клу-генау, направлять разбросанные части войск к Цатаныху... Евдокимов взял две роты майора Касовича от Дженгутая, батальон майора Зайцева выступил из Темир-Хан-Шуры, и послано предписание подполковнику Гротенфельду идти с батальоном с Нижне-Сулакской линии к Цатаныху.

В 6 час. вечера Евдокимов узнал в Балаканах, что подполковник Василицкий, начальник войск в Койсубу..., переменил свое прежнее намерение и пошел в Карачи... К свету 29-го роты Касовича прошли уже Балаканы. Евдокимов пошел с ними в Карачи, думая помочь Василицкому и если можно, то оттянуть его, но было уже поздно...

Всех поразила весть об участи батальона Василицкого, и никто не узнал, как случилось это едва ли бывалое в Кавказской войне событие. Только два солдата спаслись из дела, бросившись через Койсу. Они говорят, что батальон спустился с Карачинского обрыва еще вечером 28-го числа, и сделано два выстрела из орудий, чтобы уведомить гарнизон о прибытии помощи. Уже в 7 часов утра 29-го батальон спустился в лощину, оставив при начале спуска орудия под прикрытием одной роты. Когда роты начали подниматься в сады, до самого Унцукуля уступами идущие, их встретили огнем и отбили; в то же время из-за возвышенностей сбоку вышли толпы горцев и кинулись на орудия. Бой был не равен, рота откинута в лощину, орудия захвачены, сделав только два залпа картечью. Около часу продолжался бой после того, пока лучшие офицеры еще не были перебиты; горцы не пускали наших вперед и не выпускали назад, а теснили по оврагу к Койсу.
К 9 часам последние выстрелы прекратились.

29-го же августа генерал Клугенау из Балакан донес корпусному ко-мандиру4 о несчастном деле Василицкого, уведомил о том князя Аргутинского и просил его прислать два батальона на помощь... 30-го из Цатаныха генерал предписал Касовичу укрепиться в Карачах, чтобы удержать этот пункт, запирающий неприятелю вход на наше сообщение. Предприятие же на Бетлецкую гору отложено до прибытия Гротенфельда с кабардинцами, 5 то есть до 1 сентября, как рассчитывали.

31-го в полдень узнали, что Унцукуль пал. Еще 29-го вечером из орудий батальона Василицкого разрушена и занята неприятелем башня, прикрывавшая воду для укрепления. Многие из жителей бежали, часть передалась Шамилю; но Кибит-Гаджио, старшина их, совоспитанник и непримиримый враг Шамиля, заперся с оставшимися в верхней части, прилегающей к укреплению, и держался. Шамиль, не довольствуясь одною блокадою, приступил к штурмам, 30-го, при движении чрез Арахтау, мы видели, как мюриды штурмовали и были отбиты. Говорят, что всю ночь на 31-е число продолжались приступы, один за другим, то на укрепление, то на деревню, но все неудачно... Шамиль, утомленный неудачею, уже отказался от новых покушений, выслал одного муллу для переговоров с Кибит-Гаджио, обещая ему жизнь и пощаду всем оставшимся. В верности слова Шамиль клялся над Ал-Кораном, и Кибит-Гаджио сдался. После того начались переговоры с Аносовым; он колебался, но последовал примеру Кибит-Гаджио. Нет сомнения, что солдаты были утомлены беспрерывным напряжением в течение четырех суток, и что держаться в укреплении после сдачи селения было трудно, но только отбитие воды у гарнизона, вероятно, было причиною сдачи. Падение Унцукуля было прямым следствием торопливости подполковника Василицкого.

С падением Унцукуля мы должны были отказаться, по слабости сил, от намерения перейти к наступлению. Казалось, что и Шамилю нельзя предпринять ничего решительного, потому что вход в Балаканское ущелье был закрыт двумя ротами майора Касовича у Карачей... Но 31-го Касович, донеся о падении Унцукуля, просил разрешения оставить заблаговременно Карачи до нападения неприятеля и, не ожидая разрешения, снялся и ушел в Балаканы...

Вторая неудача наша, окончательно ободрившая неприятеля, была следствием непростительного ослушания майором Касовичем предписания генерала удерживать Карачи... В полдень 1 сентября приехал [Д.В.] Пассек 6 из Цатаныха начальствовать войсками на Карачинском перевале. Он настаивал держать его за собою, полагая тем остановить дальнейшие предприятия неприятеля. В три часа пополудни партия до 4 тыс [чел.1 прошла в Балаканское ущелье, не тревожась присутствием наших войск на перевале. Пассек отвел их к Моксоху. После занятия неприятелем Балаканского ущелья мы не могли уже оставаться в Койсубу тем более, что силы Шамиля возросли, а успехи ободрили его. Даже ожидаемые два батальона из Самурского отряда ни восстановить, ни поддержать дел наших не могли.

2 сентября прошло спокойно. В ночь выступили: генерал из Цатаныха, Пассек из Моксоха, на Арахтау соединились и двинулись в Аварию, 3-го утром пришли в Хунзах, направив Познанского и Гротенфельда к Ахалчам вследствие известий, что Хаджи-Мурат появился близ Сиуха...

4 и 5 сентября неприятельские партии постепенно спускались в Аварскую долину и заняли без сопротивления дер. Танус. Жители Аварии, как заметно было, более желали остаться в зависимости от нас, нежели перейти на сторону мюридов; но успехи Шамиля и страшное разгромление Унцукуля пугали их. От многих селений приходили жители просить помощи, а без того не обещались и держаться... Вечером 5-го числа Гротенфельд, стоявший в Абаде, счел опасным остаться на ночь в селении и начал готовиться к выступлению. Жители открыли по нему огонь, как только заметили это. Гротенфельд ночевал в поле. Отпадение Абады ставило Познанского, занимавшего Ахалчи, в неловкое положение. Поэтому решено было стянуть все войска в Хунзах и не помогать более обороне деревень.

6-го числа один батальон с двумя орудиями выступил из Хунзаха под командою Пассека. На пути присоединился Гротенфельд и [они] обложили Абаду с южной стороны. Шамхальская и Мехтулинская милиция, следовавшая с нами из Хунзаха, уже рассеялась от появления конной партии Хаджи-Мурата и не возвращалась более, хотя партия эта, спешившись, засела в Абаде. После трех часов канонады Познанский прибыл к нам... С Познанским было два полевых орудия, давшие нам сильное средство к разрушению селения. Хаджи-Мурат не выдержал и, очистив Абаду, отошел на противоположную сторону оврага. Мы простояли еще часа два и с сумерками двинулись к Хунзаху...

7 сентября Шамиль прибыл в Танус. Жители селений, к западу от Хунзаха лежащих, сдавались, безусловно, и в тот же день дер. Батлаич приняла мюридов. Мы еще рассчитывали в это время на второе сообщение Хунзаха с Темир Хан Шурою через Гергебиль, мимо Батлаича и Гоцатля идущее. Поэтому 8-го утром Познанский с батальоном и двумя орудиями послал склонить батлаичцев, обороняться против мюридов и взять с них аманатов. Батлаичцы открыли по нашим огонь; Познанский выдвинул против деревни орудия; Хаджи-Мурат поскакал из Тануса со своею партиею и, не нападая на Познанского, спешивался в Батлаиче. Генерал послал Пассека с одним батальоном и тремя орудиями принять Познанского. В два часа пополудни, когда все гранаты в отряде Познанского были уже выпущены, мы двинулись обратно. Нас не преследовали из Батлаича; из Тануса вышла другая конная партия на фланг наш, но пехота наша кинулась на нее беглым шагом, потом несколько картечных выстрелов рассеяли ее и мы вернулись в Хунзах...

Так прошли 9, 10 и 11 сентября. Секреты наши каждую ночь схватывали крадущихся в селение, но слухи о пребывании Хаджи-Мурата в Хунзахе не подтверждались. Сообщения наши с 7-го числа были прерваны со-вершенно. 6-го числа нам слышны были выстрелы от Куяды, а вечером дошли слухи, что Ругджа взята и сожжена князем Аргутинским. 8-го узнали о постыдной сдаче прапорщика Залетова, в Ахалчах оставленного... 11-го получено письмо Кибит-Магомы к Клугенау с предложением очистить Хунзах и обещанием свободного пропуска в Темир Хан Шуру. Оно оставлено без внимания, 12-го получили уведомление от Аргутинского, что он идет на помощь Аварии. В этот же день узнали, что Гоцатлинское укрепление и Цатаных взяты приступом после упорной обороны, что в Балаканском выкинули флаг после первой бреши и что Моксокская башня разбита из орудий, 14-го в час пополудни передовые части Самурского отряда показались из Кахского ущелья. Мы подняли войска и пошли ему навстречу...

Итак, в два часа пополудни 14 сентября три батальона с пятью горными и двумя полевыми орудиями, вышедшие из Хунзаха, присоединились близ дер. Геничудь к Самурскому отряду, состоявшему из четырех батальонов и трех рот при 9 горных орудиях и 2 тыс. милиции. В три часа войска в боевом порядке двинулись за неприятелем. Шамиль остановился с 4 тыс. при четырех орудиях в дер. Танус и встретил нас картечью, когда мы приблизились на ружейный выстрел. Мы остановились. Хунзахская пехота составила правый фланг, примкнув к крутым верховьям Кахского ущелья, Самурский отряд составлял левый фланг. Через четверть часа все орудия, при отряде бывшие, выдвинуты вперед; тогда огонь неприятеля начал редеть... 14-е число кончилось канонадою с обеих сторон.

15-го с рассветом Аргутинский предложил Клугенау занять перевал из Тануса... в Цатаных. Генерал согласился; но пока отделяли из линий два батальона для сего назначения, рассеявшийся туман открыл вершину перевала, уже занятого мюридами и одним полевым единорогом, из Цатаныха подвезенным. После того предприятие сочли трудным и отменили... Весь день прошел в канонаде... 15-е число показало, что Шамиль не хочет оставить Танус...

16-е число началось снова канонадою. В ночь, неприятель перевез одну пушку из деревни и поставил ее на дороге в Цатаных у самого начала подъема на Танус-бал. Мы выдвинули влево один батальон с двумя орудиями, пешая милиция примкнула к нему слева. Около полудня неприятель из деревни сделал покушение на милицию, но стрелковая цепь батальона кинулась на вышедших и, поддержанная милицией, захватила завалы. Генерал Клугенау не решался на штурм Тануса и ворвавшихся оттянули...

Третий день боя под Танусом убедил всех, что нужно или атаковать, или вывести войска из-под выстрелов. Генерал Клугенау, вернее сказать, подполковник Пассек, решил сказать, подполковник Пассек, решил отсту-пление... 17-го на рассвете мы снялись с позиции... Отступление совершено в порядке и чисто, как на учении. Неприятель пустил за нами несколько гранат, но не преследовал...

За отступлением от Тануса Кабардинский батальон отведен в Хунзах, два батальона с 5 орудиями под командою майора Познанского посланы к Гоцатлю и Чалдам для принятия ожидаемого из Темир Хан Шуры транспорта. Остальная часть соединенного Аварского отряда расположена лагерем при дер. Геничудь под командою князя Аргутинского. Генерал Клугенау со штабом находился с Хунзахе. 18, 19 и 20 сентября остановились в этом положении... Шамиль занимал по-прежнему дер. Танус, выселяя жителей Аварии и Койсубу в центр гор, и действительно успел очистить всю страну до Койсу, кроме Хунзаха. 20-го он зажег Чандатль, Гонох, Цаду, Абаду и Ахальчи, равно и поля их. 21-го с рассветом потянулся на Танус-бал и зажег Танус... Движение неприятеля обеспокоило Аргутинского насчет батальона Познанского; он выслал к Каху часть конницы, и послал доложить Клугенау об этой опасности. Генерал приказал Познанскому стянуть батальоны на Гоцатлинской возвышенности.

В 5 час. вечера до-несли нам, что Познанский стреляет из орудий и что в Кахское ущелье спускаются большие толпы... Аргутинский воспользовался предоставленной ему возможностью ... и налегках поднял весь отряд. Вьюки и полевые орудия отправлены в Хунзах. В полночь мы подошли, не замеченные неприятелем, версты за две до Познанского. Неприятельские огни горели кругом Гоцатлинской высоты. В это время два выстрела, близ нас раздав-шиеся, встревожили неприятельские пикеты; по возвышенностям перекатились сигнальные выстрелы и огни, перед нами бывшие, погасли. С рассветом мы соединились с Познанским. Толпа, атаковавшая его, состояла из андалальцев и карахцев, которым не было другого прохода к домам своим, как мимо Гоцатля на Караду. С 5 час. вечера она делала нападение на Познанского, в 9 час. сделала последнее усилие, была отбита и расположилась на ночлег. Узнав же о прибытии нашего отряда, эта партия снялась и ушла на Карадахский мост...

23-го к вечеру прибыл ожидаемый транспорт из Гергебиля, с шестью ротами Куринского и Кабардинского полков, к Гоцатлю. 25-го две роты из прибывших с транспортом отправлены к Гергебилю, а остальные соедине-ны в лагере при дер. Геничудь и в Хунзахе. 26-го семь батальонов и вся милиция выступили в Балаканское ущелье, чтобы очистить это главное сообщение Аварии с Темир Хан Шурою... Отряд ночевал у Моксока, 27-го продолжал следование к Балаканам. Здесь оставлено 4 батальона при 5 орудиях под командою князя Аргутинского, а остальные и вся конница Самурского отряда пошли на Темир Хан Шуру вследствие известия о на-падении неприятеля на Нижне-Сулакскую линию.


На князя Аргутинского возложено было возведение укрепления на назначенном месте в Балаканском ущелье;но он не приступал к работам, не одобряя избранный пункт..., и просил Клугенау разрешить ему возвратиться в Южный Дагестан... “С прихода моего войска наши поражены бездействием, а теперь раздроблены совершенно и я боюсь за последствия”, — писал он.

Еще с 20-го числа мы узнали, что генерал-лейтенант [В.И.] Гурко,7 приказом по корпусу от 9 сентября назначенный командовать войсками в Дагестане, прибыл уже в Темир Хан Шуру. Его с нетерпением ожидали, рассчитывая много на него как на человека, пользующегося с давнего вре-мени репутациею храброго и распорядительного генерала...

Только 4 октября генерал-лейтенант Гурко прибыл в отряд Балаканского ущелья с возвратившеюся конницею Самурского отряда и транспортом для Хунзаха. В тот же день мы выступили, оставя один батальон на избранном для укрепления месте, и 5-го стали лагерем у дер. Геничутль. Транспорт отведен в Хунзах...

7-го отряд выступил к Гергебилю (задержка на день произошла из-за разногласий между В.И. Гурко и М.3. Аргутинским-Долгоруковым — И.К.): два батальона в голове колонны, потом вьюки, больные из Хунзахского госпиталя и в арьергарде — один батальон с частью милиции. При спуске с Гоцатлинской высоты оставлены одна рота и часть пешей милиции от головных частей для прикрытия движения вьюков от дер. Гоцатль. Около 2 час. пополудни, когда арьергардный батальон начинал спускаться, показалась неприятельская партия из дер. Гоцатль, а вслед за тем другая с верху горы; их нападение отбили штыками и в отличном устройстве отхо-дили, сменяясь свежими частями. В 3 часа конница, прибывшая с переправы от дер. Чалды, прекратила уже ослабленное преследование неприятельских партий. Отряд остановлен на ночлег близ дер. Кикуны.
8 октября в 9 час. утра мы подошли к Гергебилю и остановлены ожидать распоряжений... 10-го к вечеру получили ... распоряжение, по которому князю Аргутинскому назначалось возвратиться в Кумух с 1-м и 3-м ба-тальонами Мингрельского егерского полка... Он выступил 12 октября из Гергебиля и прибыл 13-го числа в Кумух...

При рассмотрении событий в Аварии и Койсубу более всего поражает внимание постоянное раздробление войск наших... Потом — полумеры, как для удержания Ахалчей и Батлаича; нерешительность, как в деле под Танусом, и вообще бесхарактерность действий совершенно непонятна.

Так кончились аварские дела. Шамиль распустил свои скопища. Князь Аргутинский с пехотою отряда стоял у Кумуха. Самурский отряд был так ослаблен, что действительно не способен к предприятиям... Аргутинский распустил милицию по домам своим, а с 22-го числа, когда укрепление при Кумухе было приведено в состояние, принять гарнизон и обороняться, двинул пехоту на зимние квартиры в долину р. Самура... Около 25-го числа ... сделано распоряжение об усилении Самурского отряда из войск, в Грузии находящихся.

Генерал Гурко распоряжался войсками в Северном Дагестане. Его долго занимал вопрос о необходимости очистить Хунзах; но возражения подполковника Пассека были приняты во внимание корпусным командиром и три батальона под его командою были назначены удерживать Хунзах; один батальон занимал Балаканское ущелье; два батальона с частью кавалерии под командою подполковника Евдокимова расположены в Султан-Янги-Юрте; остальные, состоявшие в непосредственном распоряжении командующего войсками, находились в Темир Хан Шуре.

В таком положении были силы Северного Дагестана, когда получено донесение о больших сборах неприятеля в Дылыме, затем, чтобы наказать дер. Андреевскую и идти далее на [Кумыкскую] плоскость, как носились слухи. 22 октября Гурко выступил из Темир Хан Шуры с двумя слабыми батальонами, присоединил к себе Евдокимова и прошел на Султан-Янги-Юрт. Между тем сборы в Дьшыме прекратились и рассеялись. Гурко оставил Евдокимова на Сулаке и двинулся обратно.

На пути он получил уве-домление об обложении Гергебиля и, не останавливаясь ни мало в Темир Хан Шуре, прибыл 1 ноября в сел. Оглы с 3,5 батальонами. В это время акушинцы собрались в числе до 3 тыс. в сел. Овали и Магмед-кадий их отказался прибыть в Оглы на свидание с Гурко. Вероятно надеясь, что Аргутинский получил уже усиление из Грузии, Гурко занял 2-го числа сел. Ай-маки двумя ротами, двинулся с остальными тремя батальонами на Герге-бильский перевал и в то же время писал Аргутинскому, что только его приход может дать возможность к спасению Гергебиля. Но, получив уже после донесение о действительном состоянии Самурского отряда, Гурко увидел необходимость в сосредоточении войск и переменил систему действий, 4-го в ночь он отошел к Аймакам, 5-го предписал снять Гимринский гарнизон, а Пассеку очистить Хунзах и идти к Темир Хан Шуре; сам же выступил к Харкасу, а 7-го прибыл в Темир Хан Шуру. Собравшиеся в ней войска занялись исправлением и усилением укреплений.

7 ноября пало Гергебильское укрепление. Еще 30 [октября] оно было обложено неприятелем, 3-го верхнее укрепление разбито из орудий со сто-роны садов и дер. Гергебиль. Гарнизон был принужден ограничиться заня-тием одной нижней части; тогда блокада стеснилась. 5 ноября происходило совещание в Ходжал-Махи из акушинских и цудахарских жителей и было решено большинством голосов не принимать мюридов; но общее волнение умов увлекло их под знамена Шамиля. В тот же самый день многие последовали за Аслан-кадием Цудахарским к неприятелю. Шамиль обещал цудахарцам и акушинцам всю добычу по взятии Гергебиля и на-правлял их на штурм укрепления, 6-го и 7-о числа эти штурмы производились огромными толпами и с большим ожесточением, но были постоянно отбиваемы и преследуемы вылазками из укрепления... На одной из вылазок был убит храбрый майор Шаганов, начальник укрепления. Это обстоятельство, сильные потери и отчасти обратное движение с перевала генерала Гурко уронили бодрость солдат, 7-го разбито нижнее укрепление и взято приступом. Неприятель не щадил остатки кара-шайтанов (черных чертей), как прозван им гарнизон Гергебиля, из тифлисских егерей состоявший.

Вечером, в день падения Гергебиля, Шамиль двинулся в сел.Оглы; 8-го прибыл в Дженгутай, 9-го в Казанише, где и пробыл до половины декабря, показывая намерение взять Теми Хан Шуру, для приступов к которой из-готовлялись туры, фашины и щиты. Хаджи-Мурат отделен к Араканам для занятия проходов из Аварии, а Кибит-Магома послан с акушинцами к Низовому укреплению. Уже в последствии, к Шамилю прибыл и Шуаиб-мулла с чеченцами.

Шамиля встречали с полною готовностью везде в Шамхальских и Мехтулинских владениях. Этому причинами могли быть и действительно были:
1) боязнь наказания от Шамиля за сопротивление, когда на помощь русских рассчитывать было невозможно;
2) постоянная зависть шамхальских и мехтулинских жителей, отбывающих, хотя и слабые, повинности России и обремененных ханскою властью, акушинцам — народу вполне свободному, не имеющему над собою никакой власти, не подчиненному никаким обязанностям...;
3) чисто нравственное влияние Шамиля, как представителя духовной власти Магомеда, которому само небо ниспослало ряд... успехов. Шамиль воспользовался этим, указал на войска, по Дагестану разбросанные, и объ-явил, что настало время, обещанное в Коране, когда неверные будут изгнаны и истреблены. Шамиль обещал вслед за тем взять Тифлис и проложить путь в Мекку. Нужно знать легковерность и воспламеняемость горцев, чтобы понять, какое волнение произвело это воззвание во всем Дагестане...

Восстание страны и наводнение ее неприятельскими скопищами поставило Темир Хан Шуру в блокадное положение; гарнизон ее был слишком слаб, чтобы искать успехов в поле. Низовое укрепление находилось в за-труднительном положении, когда генерал-майор [Р.К.] Фрейтаг8 пришел к нему на помощь из Таш-Кичу, разбил Кибит-Магому и акушинцев и снял гарнизон после 11 дней блокадного положения...

Евдокимов стоял в Султан-Янги-Юрте для удержания жителей на Нижнем Сулаке от восстания. Подполковник Пассек, которому вместе с отступлением генерал-лейтенанта Гурко к Темир-Хан-Шуре предписано очистить Хунзах и стянуться к главным силам, не приступил к исполнению этого предписания своевременно, считая удержание Хунзаха необходимостию. Но 16 ноября вдруг переменил свою решимость и к вечеру выступил из Хунзаха, на пути очистил Балаканское укрепление и 17-го прибыл в Зыряны. Но в это время Бурундук-Кале было уже в руках неприятеля, дорога близ бывшей башни испорчена так, что нельзя провезти орудия, Араканы заняты партиею Хаджи-Мурата. Эти причины принудили Пассека остановиться в Зырянах, где он и пробыл до прибытия в Дагестан отряда Фрейтага.

14 декабря отряд генерал-майора Фрейтага прибыл в Темир Хан Шуру. 15-го он овладел Муслен-аулом, Кафыр-кумухом и Казанищами. Шамиль почти без боя очистил Шамхальское и Мехтулинское владения и распустил свои скопища, 16-го генерал Клугенау исправил Бурундук-Калинский спуск и притянул Пассека. Неприятеля нигде не было в сборах и 22-го числа генерал-лейтенант Гурко и отряд генерал-майора Фрейтага выступили из Темир Хан Шуры...

РГВИА. Ф.846. Оп.16. Д.6494. Л.1-16 об.





ПРИМЕЧАНИЯ

1 Клюки фон Клугенау (Клюгенау) Франц Карлович (1791-1851) — генерал-лейтенант российской армии (1844), уроженец Богемии. На российской службе с марта 1818 г.; на Кавказе прослужил свыше 30 лет (1818-1849). В 1843 г. — генерал-майор, командир 2-й бригады 20-й пехотной дивизии и начальник левого фланга Кавказской линии.
2 Аргутинский-Долгоруков Моисей Захарьевич (1797-1855) — князь, генерал-лейтенант (1845), генерал-адъютант (1848). Происходил из грузинских князей Мхардзтели (Долгоруких). На Кавказе прослужил около 30 лет (1827-1855). В 1843г. – генерал-майор, начальник Самурского отряда.
3. Евдокимов Николай Иванович (1804-1873) – граф (1859), генерал от инфантерии (1864), генерал-адъютант. Начал военную слубу на Кавказе рядовым в 1820 г. В 1843 г. – подполковник, участник Аварской экспедиции.
4 Нейдгардт Александр Иванович (1784-1875) — генерал-адъютант (1825), генерал от инфантерии (1841), командир отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющий гражданской частью на Кавказе (1842-1844).
5 Имеются в виду солдаты и офицеры Кабардинского пехотного полка.
6 Пассек Диомид Васильевич (1808-1845) — генерал-майор (1844), с 1840 г. — активный участник Кавказской войны. В 1843 г. — подполковник, командовал гарнизоном Хунзаха, руководил защитой укрепления Зыряны.
7 В Дарго прошел съезд наибов, алимов и других должностных лиц. На съезде была принята программа государственного строительства, подготовки управленческих кадров, проведения демократических преобразований. Отмена феодальных привилегий, земельная реформа, 1843 г. — генерал-майор, строитель Куринского укрепления. В ноябре снял осаду с расположенного близ г.Тарки Низового укрепления, блокированного с 11 ноября 1843 г. отрядами наиба Шамиля Кибит-Магомета.
8 Фрейтаг Роберт Карлович (1802-1851) – генерал-лейтенант (1845), участник Кавказской войны. В 1843 г. – генерал-майор, строитель Куринского укрепления. В ноябре снял осаду с расположенного близ с.Тарки Низового укрепления, блокированного с 11 ноября 1843 г. отрядами наиба Шамиля Кибит Магомеда.