История

История  »   Восстание 1877 года  »   «…НО СКОРО БЫЛИ УСМИРЕНЫ».

«…НО СКОРО БЫЛИ УСМИРЕНЫ».

[опубликовано 27 Июня 2009]

Тахнаева Патимат

 

 

Аул Чох(К вопросу об участии чохцев в восстании 1877 года)

В августе 1877 г., когда турецкие войска под Карсом одержали временную победу, в начале сентября в Дагестане вспыхнуло восстание. В ноябре восстание уже было подавленно. Однако пара месяцев смуты вошли в историю Дагестана как период «имамата 1877 г.». В народе же его тогда прозвали периодом короткого шариата «къокъаб шаригIат». В некоторых современных трудах утвердилось мнение о том, что власть имамата 1877 г. была признана всеми населенными пунктами Гунибского округа, кроме Чоха. Но так ли это было?


…. Как только о «происходящих беспорядках» стало известно в Шуре, Кавказское командование прилагает все усилия подавить восстание в самом его начале. Однако, несмотря на оперативно принятые властями меры, ограничить восстание одним Гунибским округом не удалось. К концу сентября восстанием были охвачены Центральный, Южный и Западный Дагестан. В каждом селении шла острая борьба между сторонниками и противниками восстания.


…Начальник Казикумхского округа полковник Л.М. Чембер не успеет выполнить приказ Меликова о мобилизации временной конной и пешей милиции – в первых числах сентября восстание уже охватило Казикумухский округ. Безуспешными были и его попытки укрепить гарнизон Кумухской крепости. Он спешно отправляет из Кумуха в крепость Гуниб своего помощника офицера Куциялова со 150-200 верховыми за боевыми припасами. Узнав об этом, чохцы выступили на гору Турчи-даг, перерезали ему путь и заявили, что они его по чохской территории не пустят. (1)


“... Когда начальник Лакского округа, - дополняет Али Каяев, - Чембер отправил отряд за оружием и боеприпасами в Гуниб, чохцы преградили им дорогу и не дали им пройти. Командовал отрядом капитан Мизин. Его помощник - Муси, сын Алиши (2), предложил прорваться с боем. Но Мизин отвечал: “У меня нет такого приказа - начинать боевые действия”. И отряд вернулся.


Благодаря этому случаю люди увидели, что чохцы, которые всегда являлись сторонниками русских, теперь выступили против русских и решили, что дела русских обстоят действительно плохо и не обладают достаточной силой. Чохцы не выступили бы против русских, не имея на то оснований». (3)
За этим, казалось бы, на первый взгляд, не самым значительным инцидентом времен смуты, последовали очень скорые и печальные события.


Тем временем, в Кумухе, на многолюдном собрании кумухцы провозгласили ханом майора Джафара, чья кандидатура будет предварительно одобрена Али-Магомедом, векилем имама и посланным в Кумух для руководства военными действиями. Восставшие кумухцы огласят свое обращение к имаму: “Народ принял газават!” Тогда же, как пишет Али Каяев: «...5-6 чохцев вместе с Фатали-беком отправились и прибыли в Согратль. Поверив чохцам, имам назначил наибом Чоха и окрестных селений Галбарц-али. Другого чохца, Мухаммад-Али Мавраева (4), имам назначил секретарем своего векила Алил Мухаммада из Согратля». (5) 
….
24 октября царские карательные войска подошли к Маджалису. После янгикентского сражения казикумухцы, уже не решаются вступить в бой с войсками и покидают Маджалис, следуя в Кюринский округ (через Табасаран). Кайтагские же старшины поспешно выходят встречать отряд генерала Комарова, преследовавшего Джафара. Они уверяют его в том, что: «… каракайтагцы, принявшие первоначально под влиянием своего бывшего наиба чохского уроженца Каранаилова незначительное участие в мятеже, раскаялись в своем заблуждении и теперь приносят свою полную покорность; при этом они представили задержанного ими Каранаилова, (6) собравшегося уйти вместе с казикумухцами». (7)


Из материалов Али Каяева: «... Эти события происходят в самом конце восстания 1877 г. Когда князь Меликов узнал, что Джафар, сын Агалар-хана, возглавлявший восставших, возвращается из Кюри, он отправил ему навстречу два отряда милиционеров, чтобы Джафар не смог прорваться через сел. Хулисма в сторону Аварии. Отряд, под командованием Мамалава, был отправлен с той же целью в сторону Вачи-кая.


Джафар столкнулся с отрядом Мамалава под сел. Сумбатль, при переходе перевала Яту-Ака. Когда Мамалав увидел Джафара, он слез с коня, обнял его и ска¬зал: «Я сделаю все возможное, что бы спасти тебя». Дело в том, что еще во времена имама Шамиля, Мамалав и его брат Абдулхалик были вынуждены бежать от него и искать защиты у Агалар-хана. Мамалав помнил об этом и хотел помочь Джафару. Однако Джафар ему ответит: «Спасти меня ты уже не силах”, но затем, повернувшсь к нему, добавит: “есть одна вещь, которую ты можешь сделать для меня — постарайся не высылать никого из рода Дурнаевых». Мамалав твердо пообещал ему это. Затем Мамалав, обезоружив Джафара и его товарищей, доставил его в Кумух, к кн. Меликову.


А дело было вот в чем: в самом начале восстания, когда Джафар шел в Кюру, по дороге Кули-Хосрех, везде его встречали с большим почетом и уважением. В Кули — Дурнаевы, в Хосрехе — Пянтуровы ему и его войску организовали торжественную встречу, с богатым угощением. Когда по этой же дороге, после поражения восстания, Джафар возвращался обратно и прибыл в Хосрех с намерением остановиться у Пянтуровых, ворота для него оказались заперты. Джафар возвратился обратно в Кули. Дурнаевы из Кули, в отличие от Пянтуровых, и на этот раз не изменили своему мужеству — они его приняли и приняли с еще большим почетом и уважением, чем в первый раз. Мамалав сдержал свое слово. Ни один из рода Дурнаевых не был выслан. Одними из первых он выслал фамилию Пянтуровых». (8)


С Джафаром тогда находилось всего 60 человек, остальные разбежались. (9) Возможно, в их числе было немало чохцев. «… Джафар и чохцы схвачены», - коротко отписал об этих драматических событиях Гасан Алкадарский в своем пространном письме-сетовании к сыну в Петербург, служившему в Лейб-гвардии при дворе императора Александра II. (10)


Известно, что другая часть «возмутившихся» чохцев, которая участвовала на стороне восставших в сражении за Цудахар, не осталась с ними до конца сражения. Когда чохцы стали возвращаться обратно «... восставшие пытались остановить их, ругаться и стыдить их. Но остановить их так и не смогли. Чохцы и бацадинцы, оставив сражение, бежали». Однако спешили покинуть свои позиции не только чохцы и бацадинцы. Как писал И. Урминский: «В то время, когда еще происходили бои и сражения в Цудахаре, прошел слух о взятии крепости Карс армией неверных. Этим были пресечены надежды на приход помощи со стороны величайшего имама-хункара, которые имели место раннее, и в результате положение дел мюридов, а так же у тех, кто любят шариат, приняло «обратный» характер.


Душевный настрой людей приобрел тут какую-то рыхлость, шеи главарей потеряли свою прежнюю твердость, а высокие намерения, существовавшие в среде народа, осели. Самообладание ослабло, цвет лиц изменился, народная сила, проистекавшая из единства, как бы сломалась. В конце концов, большинство людей из страха, который овладел ими, волей-неволей склонилось тут на сторону неверных. Они возвратились в свои обители, а после отправились к главарю русских просить пощады». (11)


И, тем не менее, как замечает Каяев, у горцев сложилось о чохцах такое впечатление, что «...и в остальных сражениях они принимали участие только для видимости, поэтому ни один из чохцев в сражении не был убит или ранен».


Свои подозрения о “видимости” участия чохцев в восстании, казикумухцы обосновывали тем, что между “лагерями” чохцев якобы изначально был заключен союз о взаимных обязательствах в случае того или иного исхода восстания. Согратлинцы же поговаривали о том, что во время восстания чохские старейшины ходили к русским с повинными оговорками: “... наши овцы, скот находится вместе с согратлинским. И если мы не присоединимся к ним, они нас ограбят. Мы вынуждены заявить им, что мы на их стороне, хотя нам это восстание не нужно, мы его не хотим, и от нас вы вреда не увидите”. (12)


Этим старейшинам, по всей видимости, еще была очень памятна зима 1844 г., когда во время осады Темир-хан-Шуры имамом Шамилем, чохцы (13) потеряли до 11 тыс. голов овец на провиант войск имама. Согратлинцы же тогда, по словам М.-Т. ал-Карахи, «потеряли совсем немного». С другой стороны, нет ничего удивительного в том, что джамаат пытается придерживаться традиционного правила периода смуты и военного времени: принимать всевозможные меры по сохранению основы благосостояния общества – многотысячных отар овец, пасущихся на равнине.


…. О взятии Карса (14) генералу Меликову станет известно в Левашах: «... К нему заявились туда, прося для себя пощады жители акушинских селений. Занимаясь их вопросом, Меликов был вынужден просидеть в Левашах около трех дней, и вот в это-то время он и получил весть о взятии крепости Карс.», - передает современник Али Салтинский.


Но для нас сообщение этого автора особенно примечательно тем, что он напишет далее: «... тут к этому генералу заявились с просьбами о пощаде жители следующих селений: Салта, Кудали и Чоха». (15) Жаль, что источник не уточняет – были то официальные представители провинившихся сельских обществ (обычно старейшины) или своего рода «явки с повинной» отдельных его представителей?


Очевидно, что среди чохцев во время восстания имелся раскол. И, по всей видимости, чохская «партия сторонников восстания» изначально была достаточно многочисленна, если ей удалось остановить на Турчидаге до 150-200 вооруженных всадников кумухского гарнизона. «... Когда все окрестные села Чоха присоединились к восстанию, в Чохе так же образовалась партия сторонников восстания»,- писал позднее Каяев. Возможно, последние не преминули воспользоваться отсутствием в ауле всадников Дагестанского конного полка и милиции, находившихся частью на русско-турецком фронте, частью на военной службе.


Возможно, имела свое место и тонкая дипломатия: определенные договоры и соглашения как внутри сельского общества – между сторонниками войны и мира, с соседним мятежным Согратлем, так и с российскими властями. Скорее всего, в заговор восстания некоторые чохцы были посвящены изначально, другие – вовлечены позднее.
К первым, прежде всего, несомненно, относились отец Мухам-Пазиля (Фазиль-паши) и тесть Газимагомеда – Давудилав. С того дня, как его дети Мухам-Пазиль и Кистаман покинули аул (Темир-Хан-Шура, Калуга, Петербург, Константинополь, 1864-1876 гг.), между ними не прекращалась переписка. И, как об этом передает Хаддуч Дагестанлы:


«... во время Карской битвы Мухаммад Фазил тайно посылал в Дагестан своему дяде Хаджиалилаву письмо, в котором ему предлагалось поднять на родине восстание горцев против русских. Хаджиалилав, получив письмо племянника, немедленно принимает энергичные меры с целью организации горцев к восстанию...». (16)

«... Гази-Магомед и Фазиль посылали нарочных в Дагестан с призывами к горцам поднять восстание. Но русские приняли быстро ответные меры, они жестоко расправились с организаторами восстания. Многих заковали в цепи, некоторых повесили. Среди подозреваемых был и отец Фазиля – Даудилав из Чоха. Его отравили»,- вторила ей несколько позднее Лесли Бланч. (17)

Надо заметить, что пресловутые «подметные» письма Газимухаммада в оригинале или копиях обнаружить не удалось. Однако многочисленные упоминания об этих письмах дают основание предположить, что эти письма (или якобы от Газимухаммада) доставлялись в Дагестан или сочинялись на месте. Возможно так же, что эти письма (если они и имелись), были уничтожены самими горцами, что бы не иметь улик против себя.
О брате Давудилава, Хаджи-Али Чохском (в 1877 г. ему 60 лет), Хаддуч Дагестани (дочь Фазиль-паши), писала, что: «... Гаджи-Али, как активный участник восстания был закован в кандалы и отправлен в Харьков». (18) Скорее всего, именно о нем упоминает Али Салтинский, рассказывая о подавлении восстания: «... часть арестантов, прошедших раннее через Гуниб, умерла затем в той Шуринской крепости, а были в их числе ... ученый Хаджиалилав Чохский. ...Умерло тогда же в Шуре большое количество еще и других лиц». (19)


Если это действительно одно и то же лицо, то известное письмо из коллекции документов А.А. Тахо-Годи (так называемой «официальной переписки Имамата 1877 г.»), адресованное Хаджи-Али Чохскому, красноречиво указывает не только на участие Гаджи-Али, но и значимости его роли в восстании:
«Хаджи-Али Чохскому от Мухаммада Гоцатлинского – сына Хасана

Махама – сын Доногоно идет сейчас с войском в направлении Койсубулу. Ты со своей конницей приезжай в Салта к завтрашнему утру, а письмо это отправь имаму. 16 число месяца шавваль (24 октября)». (20)

Как уже упоминалось, Галбарц-Али и Мухаммад-Али Мавраев находились в числе тех самых 5-6 чохцев, которые в самом начале восстания вместе с Фатали-беком отправились в Согратль. Здесь, как сообщает А. Каяев, Галбарц-Али будет назначен имамом «наибом Чоха и окрестных селений». Вместе с тем, в коллекции документов А.А. Тахо-Годи, известно письмо, адресованное имаму от чохского наиба:


«От великого наиба Мухаммада Чохского – сына Давуда - имаму
По вашему приказанию я немедленно отправил войско в назначенное Вами место, а так же выслал нарочного в селения Обох и Мегеб.
29 число месяца рамазан (7 октября)».


Именно Давудил Мухаммада (т.е. Мухаммад сын Давуда) А. Каяев называет тем единственным чохцем, сосланного как активного участника восстания.
Галбарц-Али или Давудил Мухаммад - кто же на самом деле был наибом Чоха имамата 1877 г.?
О Карнаиле Карнаилове, наибе каракайтагском, и его нукерах Модон-Хаджи и Багин Мухаммаде, мы уже упоминали выше. Наиб Карнаилов, как офицер изменивший присяге, будет предан военно-полевому суду. Следствие велось полгода. Казнь «главных виновников мятежа» состоялась в Дербенте, в последних числах июля 1878 г. Из военного лагеря был вызван батальон, чтобы оградить осужденных от толпы лезгин, вызванных к этому дню со всех мест Южного Дагестана. К повешению было приговорено семь человек: Гази Ахмед-хан и Абдул-Халик эфенди-кади из с. Ахты, Абдул Гамид-эфенди из Кюры, Шейх Бата из с. Верх. Сталь, Гаджи-Мурад Гаджиев из с. Кабур, Абдурашид сын Молла Шейх Ахмеда из Хинага, из Маджалиса-Такай - наиб Карней из Чоха. (21)


Его нукеры, Модон-Гаджи и Багъин Мухаммад, как участники восстания, были сосланы. (22)
Довольно сложно и неоднозначно, хотя бесспорно, участие в восстании 1877 г. одной из ярких личностей периода Кавказской войны Закари Нахибашева. Известно, что в 1873 г. Закари Нахибашев проштрафился на службе, был разжалован и смещен с должности наиба Андалалского округа. Немногим позднее - утвержден помощником командира сотни Дагестанского конно-иррегулярного полка.


Из личного дела Закари Нахибашева:«Захарий Муртузали оглы, он же Закарий Муртузали Нахибашев зачислен в Дагестанскую постоянную милицию с оставлением по армейской кавалерии приказом по Кавказскому военному округу №151 от 27 августа 1874 г. Имеет серебряную медаль « За усердие», 17 декабря 1861 г.; прапорщик – 30 августа 1863 г.; подпоручик – 26 февраля 1868 г.; пожаловано единовременно 200 руб. серебром 30 августа 1871 г.» (23)


Халил-Бек Мусаясул отзывался в своих воспоминаниях о Закари Нахибашеве однозначно как об участнике восстания:
«…Шел 1877 год. Началась русско-турецкая война и в связи с этим в Дагестане поднялся бунт… Старые борцы за свободу призывали в горах к восстанию. … Многие из наибов Шамиля еще были живы и подхватили старые знамена как, например, мой старший дядя Закари, который укрепил крепости Гуниб, Салта, Хунзах, Чох и другие, а так же проложил и построил многие дороги и мосты». (24)
Подтверждением его слов могут послужить рассказы стариков селений Чох и Согратль, записанных проф. П.В. Погорельским в 1935 г.: «... вернувшись в Чох, Закари прослышал о готовящемся в ауле Согратль восстании, выехал туда лично и... принял деятельное участие в подготовке и организации восстания». (25)
В известной коллекции документов А.А. Тахо-Годи немалый интерес представляют два письма, проливающие свет, во всяком случае, на вопрос об участии З. Нахибашева в самом конце восстания:


Письмо первое.

«От Закарии– общинам Гергебиля и Кикуни
Русские двинулись против Вас в большой силе. Они желают ныне разорить вас и в этой связи я убедительно просил князя отпустить меня: съездить в селение Аймаки для того чтобы мог бы я сообщить вам это печальное известие. Сообщаю вам обо всем этом ради нашего братства и взаимной любви.
Итак, вам следует ныне прислать людей для организации примирения с русскими, мы же со своей стороны будем защищать вас от гнева этих русских, обращенного против вас. Отвечайте, что именно вы думаете по этому поводу – касательно того, что изложено в этой записке».

Письмо второе.

«От пятисотенника Муртазаали Гергебильского - имаму
К нам идет с войском князь Меликов. В Аймаках же, над Гергебилем, сидит сейчас Закария Чохский. Поэтому мы боимся. Подумайте, что нам делать». (26)
Содержание писем дает основание предполагать, что они были написаны скорее всего 19-21 октября 1877 г. (27)
Из личного дела Закари Нахибашева:
«...за военное отличие с 19 октября 1877 г. жаловано старшинство в чине; чин поручика – с 26 октября 1880 г.; назначен Богуляльским и Анцухо-Капучинским наибом, с оставлением по армейской кавалерии 17 января 1880 г.; отчислен от милиции в 1881 г.». (28)


Об известном участнике восстания Мухаммад-Али Мавраеве (29) А. Каяев отзывается прежде всего как об одаренном, хорошем алиме: «... он был учеником Зейда Курклинского и овладел всеми науками, которыми владел его учитель. Помимо религиозных наук он владел и светскими науками. В течение долгого времени служил секретарем у своего отца Мухаммад-Мирзы, который после пленения Шамиля был назначен русским наибом». «...Этот житель сел. Чох, вышедший в Кумух после разорения и взятия Чоха мюридами, служил при Агалар-хане Казикумхском в качестве секретаря и пользовался доверием и уважением хана», - писал о его отце, Мухаммад-Мирзе, в своих воспоминаниях Абдулла Омаров. (30) «...Но как бы то ни было, Мухаммад-Али был замешан в восстании - он был назначен секретарем Алил-Мухаммада Согратлинского, вместе с ним участвовал в сражениях. Мухаммад-Али Мавраев участвовал в боях в Левашинском направлении», - продолжает А. Каяев. Лишь только благодаря вмешательству офицеров-чохцев М.-А. Мавраев не был выслан и не подвергся гонениям. (31) 
Позднее, воочию убедившись в том, какие беды и несчастья свалились на народ в результате восстания, М.-А. Мавраев напишет:


“...впоследствии среди мусульман (восставших) произошла демобилизованность, возникла групповая борьба за власть, стали появляться расхищения военной добычи и в результате через полтора месяца, т.е. от середины Шавваля до конца Зуль-Када, бог лишил их завоеванный ими авторитет, т.е. все места отошли от них
Аулы Куппа, Цудахар, Тилитль, Согратль были сожжены. Виднейшие мусульмане были высланы в Сибирь с разгромлением имущества. По моим расчетам, Дагестан потерял убитых, сосланных и других людей 5000 человек, а русские потеряли до 1000 человек. Вы посудите, какое бедствие было внесено!
Всем тем, кто слушает меня, я делаю твердое завещание: никогда не становитесь мюридами, не верьте слухам, пока не увидите все своими глазами. Эти беды, которые обрушились на Дагестан сейчас, произошли потому, что послушались этим слухам”. (32)


Всю осень 1877 г. Кавказское командование вело активные действия против восставших горцев. В подавлении восстания наряду с регулярными войсками принимало участие большое число милиции и дружин, сформированных из местного населения. В начале октября был подавлен в Чечне последний очаг сопротивления. К концу октября восстание было подавлено в Южном Дагестане, Даргинском, Казикумухском округах. Последним был взят Согратль. (33) После окончательного подавления восстания наиболее активные его участники были преданы военно-полевому суду и казнены в Гунибе и Дербенте; многие горцы были высланы.
Не смотря на жесточайшее подавление восстания, из числа чохцев подверглись преследованию лишь единицы (с наибольшей достоверностью мы можем назвать всего 4-5 имен). В то время как из одного только Гунибского округа было выслано 1453 человек, а из Казикумухского – 1441. (34) Как потом в горах поговаривали, и не без оснований, ни один человек из Чоха не подвергся каким-либо гонениям благодаря заступничеству офицеров-чохцев, служивших в русской армии.


Некоторые из них были тогда отмечены высокими воинскими наградами: подполковник Мамалав награжден орденом св. Георгия 4 ст. (35); капитан Абдул-Халик Магома-оглы - орденом св. Анны 2-й ст. с мечами (36); Имам-Газали Магома-оглы, капитан награжден орденом св. Владимира 4-й ст. с мечами; Антик Нур Магома, подпоручик награжден орденом св.Станислава 3 ст. с мечами и бантом; Исрафил Магома Мусаев, подпоручик милиции - помощник командира 5-й сотни Дагестанской постоянной милиции, награжден орденом св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (37); Гасан Исрафиль-оглы – за отличие в делах с горцами произведен в прапорщики; Кулду Имам Муса-оглы – юнкер 4-го Дагестанского конно-иррегулярного полка за военное отличие произведен в прапорщики милиции (38); - Гази Мирза Атабеков – поручик милиции, награжден орденом св. Анны 3 ст.; Магома-Шариф Маликов, подпоручик милиции - серебряной медалью за 1877 г. (39); Саид Галималов Шахназаров, подпоручик милиции - помощник командира 6-й сотни Дагестанской постоянной милиции орденом св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (40); Мирзал-Магома Халималов, шт.-капитан милиции– светло-бронзовой медалью в память войны 1877-1878 гг.


В 1898 году в Чохе проездом побывал исследователь К.Ган, автор историко-этнографических очерков «Путешествие в Кахетию и Дагестан летом 1898 г.» Здесь он был любезно принят отставным полковником Имам Газали Магомаевым. В своем путевом дневнике среди краткой исторической справки об ауле Ган методично запишет: «..В восстании 1877 года чохцы тоже приняли активное участие, но скоро были умирены». (41)

 

1. ЦГА РД, Ф. 8-П, Оп.1, Д.21б, Л.33, «Воспоминания о панисламском восстании 1877 г. в Лакском р-не»
2. Офицер на побывке, служивший в Петербурге в Собств. Е.И.В. конвое// прим. А.К.
3. Али Каяев, Восстание горцев Дагестана в 1877 г.//Литературный Дагестан, №№1-2, 1990, (лак.яз.)
4. Мухаммад-Али Мавраев участвовал в боях в Левашинском направлении, Прим. А.К.
5. Мухаммад-Али из Чоха и Галбарц-Али из Чоха находились в свое время в составе русских войск., Прим. А.К.
6. Рассказ Махача Ахмедовича Магомедова, д.и.н., проф. (г. Махачкала, 2003 г.): «В Маджалисе в ту пору работал лудильщиком мой дед - Абдула Магомед-оглы, житель лакского селения Хайки. Он опекал своего молодого племянника-кровника, вынужденного жить за пределами своего села. С началом восстания наиб Карнаилов обратился к Абдуле с просьбой сопроводить навьюченных его добром и имуществом лошадей в Чох (селение Хайки в километрах 10 от Кумуха, а от него до Чоха всего несколько часов пешего пути). Абдула согласился. ... Вначале он зашел в свое село. Той же ночью за ним прислала посыльных мать Джафара – с просьбой срочно отправиться обратно, сопровождая караван с продовольствием к сыну. Ведь он только оттуда - знает людей, дорогу. Отказать старой ханше Абдула не смог. Он только попросит домашних присмотреть за добром наиба и, рассчитывая вскорости вернуться, отправляется в путь. К стану Джафара он прибыл поздней ночью. Разгрузившись, наутро он собирался отправиться в обратный путь. Чтобы скоротать время, он подходит к костру своих земляков-сельчан, сопровождавших Джафара. В их числе оказался кровник его племянника. Между ними происходит стычка, в результате которой Абдула закалывает кровника кинжалом. С его телом земляки-сельчане уже на другой день прибыли в село. Родственники убитого тут же разорили дом Абдулы - так по адату поступают с домом кровника. Абдула же теперь не мог вернуться в родной аул и был вынужден остаться с Джафаром...».
7. Богуславский Л., Указ. соч., С. 492
8. После разгрома Цудахара жители Вицхинского наибства и самого Кумуха поспешили к Меликову «за пощадой»; когда 22 октября отряд Меликова прибывает в Кумух, уже весь Казикумухский округ «изъявляет покорность». И пока князь Меликов был занят восстановлением в округе управления и порядка, начальником округа с 1-го ноября назначается подполковник Мамалав //ИДКП, С.241
9. ЦГА РД Ф. п-8, Оп.1, Д.19, Л.2
10. Хасан-эфенди Алкадарский, О состоянии Дагестана после сдачи Шамиля-эфенди Российской державе (из «Асари Дагестан»)// Восстания дагестанцев и чеченцев в послешамилевскую эпоху и имамат 1877 г., Махачкала, 2001, С.139
11. И.Урминский Указ.раб., С.103-104
12. Насколько эти разговоры соответствуют действительности, я не знаю,- добавляет от себя Али Каяев.
13. Принявшие в этом походе самое неохотное, если не вынужденное, участие
14. К этому времени на Азиатском фронте русско-турецкой войны произошли следующие события: 15-го (3-го) октября русские войска разгромили Мухтар-пашу, главнокомандующего турецкой Армией на Азиатском фронте. С остатками своих сил он был вынужден бежать в крепость Карс. 4-го ноября русские войска разобьют турецкие войска вблизи г. Эрзерума. Крепость Карс, один из главных опорных пунктов Османской империи на кавказском направлении, с 1-го ноября (10 октября) 1877 г. вновь будет осажден русскими войсками. И, в результате штурма, проходившего с 5-го на 6-е ноября, он будет взят
15. Исхак Урминский – Али Салтинский, Указ.соч., С. 92-93
16. Хаддуч Дагестанлы, Жизнь одного воина (пер. А. Муртузалиев)//Наш Дагестан, 1995, №№176-177, С.26
17. Лесли Бланч, Сабли рая, Махачкала, 1991, С.132
18. Хаддуч Дагестанлы, Указ.раб., С.26
19. Исхак Урминский – Али Салтинский, Указ.раб. С.122
20. Официальная переписка имамата 1877 г. (собрание А.А. Тахо-Годи)//Восстания дагестанцев и чеченцев в послешамилевскую эпоху и имамат 1877 г., Махачкала, 2001, СС. 151-153
21. ЦГА РД Ф. п-8, Оп.1, Д.19, ЛЛ.12-13
22. Спустя лет пять, встречать Модон-Гаджи, возращающегося с ссылки, по годеканским рассказам стариков, вышло почти все село - с игрою на бубне, до самого Саязух-къулгIа (всем почему-то запомнилась его большая седая борода, хотя было ему тогда не больше 50-ти лет).
23. РГВИА, Ф. 407, Оп.1, Д.962, Л. 64-65
24. Х.-Б. Мусаясул, Страна последних рыцарей, Махачкала, 1999, С. 16
25. Погорельский П.В. Сельское хозяйство горного Дагестана, М.-Л., 1940, С.30
26. Официальная переписка имамата 1877 г. (собрание А.А. Тахо-Годи)//Восстания дагестанцев и чеченцев в послешамилевскую эпоху и имамат 1877 г., Махачкала, 2001, СС. 163-165
27. Гасанов М.М. Указ.соч., СС.83-84
28. РГВИА, Ф. 407, Оп.1, Д.962, Л. 64-65
29. Мавраев (Нахибашев) Мухаммад-Али (1833-1880). «Он обладал большими землями (полями) и отарой в 300 овец. Свою семью он создал в 40 лет. Мухаммад-Али прилагал много усердия в совершенствовании своих знаний в арабском языке и астрономии. Даже когда отправлялся к отарам в горы или на кутаны, к лошади бывали приторочены хурджины с книгами, рассказывали старики. Мухаммадмирза, его сын, первопечатник Дагестана, издал работы отца “Грамматику арабского языка” и “Астрономию”.// Указ.раб. Алиева Расула, С.202-204
30. Абдулла Омаров, Воспоминания муталима//ССОКГ, Т.2, Тифлис, 1869, СС.21-23
31. Али Каяев, Восстание горцев Дагестана и Чечни 1877 г.// ЦIубар (Новолуние), 1991, №3 (лак.яз.)
32. ЦГА РД Ф п-8, Оп.1, Д.18 , ЛЛ. 2-3
33. Сами повстанцы причинами поражения позднее называли: «1) отсутствие твердой руководящей организации, 2) отсутствие подготовленных командиров, 3) необеспеченность боевыми припасами, 4) недостаточное питание для людей и фуража для лошадей, 5) несоответствие старых ружей русским винтовкам, чем вызывалась напрасная трата снаряжения, не достигавшая до русских»// ЦГА РД, Ф. п-8, Оп.1, Д.19, Л.17
34. Магомедов Р.М. Восстание горцев Дагестана в 1877 г., Махачкала, 1940, С.63
35. Орден святого Георгия занимал особое место в системе российских орденов и являлся чисто военным орденом, полагавшимся только генералам и офицерам; орден имел четыре степени и награждали им в строгой очередности; его низшая, 4-я степень, которая с 1855 г. стала исключительно боевой наградой, представляла собой золотой крест с расширяющимися от центра лучами, покрытыми белой эмалью; медальоне этого знака помещалось изображение святого Георгия;
36. Орден св. Анны 2-й ст. представлял собой крест, который носился на шее на красной ленте с желтой каймой; два его скрещенных меча отмечали, что орден получен за боевые заслуги.
37. ЦГА РД, Ф. 126, Оп.12, Д.30, Список чинов управления Гунибского округа Дагестанской области, 1899; Имел серебряную медаль за службу в конвое императора Александра II (от 28 июля 1877 г.)// РГ ВИА Ф.407 Оп.1 Д.962 Л.71
38. Там же, Л.150-152
39. ЦГА РД, Ф. 126, Оп.1, Д.124, Л.69, Послужной список офицеров из туземцев Среднего Дагестана, 1880
40. Там же
41. СМОМПК. Вып. 31. Часть II. Тифлис, 1902. С. 81.