[опубликовано 29 Ноября 2011]

Бегичев А.А.

ПРОЕКТ ТИТУЛЯРНОГО СОВЕТНИКА А. А. БЕГИЧЕВА О ВВЕДЕНИИ ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЫ НА КАВКАЗЕ МЕЖДУ ГОРСКИМИ НАРОДАМИ, 1846 Г.

Нельзя отрицать, что политическое бытие, процветание и могущество государства глубоко лежат в недрах духа самого народа, составляющего государство; нет также никакого сомнения, что и правительство, имея в руках своих все административные нити, касающиеся ко всем живым интересам общества, и выражая собою нравственные и физические потребности его, имеет, по моему мнению, если не высшее, то, по крайней мере, равное участие в политической жизни, прочности и могуществе государства. В этом случае правительство есть как бы физиономия общества, его разум и воля, а потому-то разумная воля правительства есть закон для общества.

Закон древнего общества имел единственным своим источником чисто разум человеческий, просвещенный языческой философией. Конечно, честь изобретения организма обществ и разнообразных форм правления принадлежит древнему; но все эти организации и формы быстро рождались, быстро сменяли одна другую и так же быстро разрушались. Это потому, что в древнем мире, в самых основных началах обществ, не было могучего нравственного деятеля, управляющего совестью народа и разумною волею правительства, словом, не было Божественного Учения Христа Спасителя.

В новом же обществе, со времени христианства, Крест и Евангелие, символы спасения и вечных истин, кротко разрушив языческие алтари и вместе с ними все химерические верования и философию, привили к разуму человека вечные истины, которые, радикально преобразовав внутреннего человека, вошли в плоть и кровь его, сделались совестию и внутренним судиею каждого, и, следовательно, необходимо должны были также войти в коренные основания новых обществ и быть нравственною их основою и скрепою, что и составляет то неоспоримое, величайшее преимущество, которое, разрушая эгоизм древнего человека, дает характер христианину более общественный, нравственный и прочный, на основании братской любви друг к другу и повиновения правительству, заповеданной Спасителем мира.

Из этого следует, что нельзя также отказать и христианской вере в том высоком, благотворном влиянии, какое она имеет на политическую жизнь, прочность и могущество государства, как единая нравственная основа и могучая скрепа, дающая совет народу и мудрость правительству и растворяющая кротостию и милосердием, повиновением и усердием их взаимные отношения. На ее только почве растет благодатный мир и созидается благоденствие обществ.

Итак, это тройственное основание составляет первое и необходимое условие политической жизни, прочности и могущества государства.

Россия в этом отношении имеет в себе все эти три момента: в ней есть народ, могучий духом и нравственный силой, есть мудрое и по-печительное о благе народа правительство, и, наконец, у нее есть та Божественная, Христова вера, сроднившаяся с духом русского народа во время удельных крамол трехвекового татарского ига и междуцарствия, которая всему миру свидетельствует благолепием храмов Божиих и нетлением и чудесами угодивших Богу, что Христово слово упало не на бесплодную почву и что дух русского, исполненный религиозности, заключает в себе ту могучую нравственную силу, которая служит твердым политическим основанием и укреплением русского царства.

Однако ж религиозность русских имеет свой существенный недо-статок, именно: в ней нет этой ревности апостольской к проповеди слова Божия и обращению язычников в христианство. Может быть, здесь виною кроткий и страдательный характер восточной церкви, к догматам которой строго держится наша. Нельзя не похвалить в этом случае западной церкви: ее римская пропаганда и миссионеры, разосланные по всему миру, служат прекрасным украшением апостольской тиары. Русская церковь, находясь совсем в другом положении, нежели западная, и быв господствующею в могущественном государстве, без сомнения, имеет все средства и способы обратить свою ревность и на этот предмет, весьма важный в деле христианства.

Но в настоящее время нет надобности распространять нашу ревность христианскую повсюду; достаточно будет, если мы в этом случае ограничимся пока обширными пределами нашего отечества. В семье русской, без преувеличения можно сказать, живет более ста разноплеменных и разноверных народов, даже в среде русских сколько существует разных расколов и самых вредных заблуждений веры: вот то обширное поле, которое предстоит христианской ревности нашей: созидая единство веры, мы тем самым незаметно, но прочно сплачиваем основы частей государства и даем им истинное единство политической жизни.

Итак, придавая этой мысли всю государственную важность и применяя ее в настоящее время к России, я осмеливаюсь, побуждаемый усердием к вере и к пользам моего отечества, предложить высшему правительству Проект о введении христианской веры на Кавказе между некоторыми горскими народами. Конечно, мысль эта, может быть, покажется или очень смелою, или даже и совсем невозможною, но да позволено мне будет изложить здесь все те данные, на которых основываю возможность привести в исполнение эту идею.

Не стану говорить о правах наших на Кавказ и о давних взаимных отношениях, большею частик» воинственных, скажу только, что Кавказ, как часть государства, – самая беспокойная, где благие намерения нашего правительства ввести мир и гражданственность встречают до сего времени упорную преграду в буйных и диких горцах, защищенных недоступною природою. Причин таковой безуспешности много: кроме самой местности, характера горцев, их фанатической любви к свободе, свойственной всем горным жителям, дикости и необразованности, причины эти, главное, заключаются в вере горцев. Все горские племена – или магометане-сунниты, или шииты, и, наконец, идолопоклонники. Закон Магомета всегда был враждебный христианству. Вот коренная причина воинственных отношений горцев к русским и безуспешности наших действий. Та же самая причина определяет характер отношений арабов к французам в Африке. Здесь нельзя не заметить разительной аналогии в отношении горцев к русским и арабов к французам: прежде Ших-Мансур, Кази-Мулла и в наше время Шамиль не разыгрывают ли на Кавказе той же самой роли, как и Абдель-Кадер в Африке?

Итак, вера горцев есть единственный камень преткновения, который мешает успехам нашим на Кавказе; следовательно на этот пункт должно обратить величайшее внимание, все средства и всю деятельность, потому что предмет этот был и есть для России предметом политической важности.

Но как сокрушить магометанство? Если монголы, персы и турки могли сокрушить христианство и утвердить Алкоран, то можем ли мы усумниться в силе креста и оставить дело это без попыток, тем более, что кавказские народы, жившие на прибрежьях Черного моря, были или есть или большая часть христиане?

Чтобы доказать эту великую истину, которая обеспечит наполовину успех нашего религиозного предприятия, обратимся сначала к исто-рическим сведениям и потом к древним памятникам, развалинам церквей и к остаткам христианства, сохранившимся в народных обычаях Кавказа . Сближение такого рода данных сделает истину аксиомою, и тогда можно ли сомневаться в возможности снова утвердить христианство на Кавказе. Все историки согласно говорят, что Греция, желая обезопасить свои колонии по берегам Азовского и Черного морей от воинственных горцев, нашла одну только возможность сблизить их с собою, имеш ю водворить там христианство. Для этой цели посланы были искусные проповедники, которые имели такой блестящий успех, что в короткое время многие горские племена приняли христианскую веру. А для удобнейшего управления новою паствою (в 536 году от Р. X.) поставлен был новый епископ в Никопсиое . В это же почти время лазы, покорители Колхиды, исповедовавшие закон Магов, в первой половине VI века также приняли христианскую веру. Рафус, государь их, крещен в Константинополе.

Греки, ревностно стараясь об удержании в христианском законе горцев, живших около берегов Черного моря и Кубани, перевели основанное ими в Никопсисе епископство ближе к себе, на остров Таман, в город Метрах, и наименовали архиепископством.

В 1633 году монахи Францисканского ордена, желая ослабить влия-ние на горцев Метрахского архиепископа, принявшего уже титул митро-полита, проникают к чахам, склонив князя их Варзахта принять римско-католическую веру и, обратив в оную постепенно небольшое число чахов и соседних с ними народов, основали в 1639 году в Метрахе свое архиепископство для управления новообращенными и для дальнейшего распространения своего учения. А с 1626 года во всей юго-западной части Закавказского края явились капуцины тоже для распространения католичества, так что многие армяне переменили закон и сделались католики. Но это не имело больших успехов, тем более что в это время и гораздо ранее Кавказу было не до проповедников.
Из этого краткого обозрения видно, что действия христианства сосредоточивались на северо-западной и частию юго-западной стороне Кавказа, а на южной и восточной, начиная с III века, беспрерывно сменялись победители: аланы, римляне, хазары, персы, гунны, аравитяне и монголы.

Здесь преимущественно заметно влияние магометанства: еще в VII веке Аборкмалек, V халиф колена Омейадов, разбив хазаров, овладел Дагестаном и принудил жителей принять магометанскую веру. Аравитяне, утвердив свое владычество, поставили в Дагестане своих правителей, наименования которым сохранились и доныне, например: шамхала, уцмия, кадия и майсума. А потому обратим все свое внимание на запад Кавказа.
В 1475 году турки взяли Кефу, а потом и Колхиду, и уничтожили власть генуэзцев. С этого времени и вообще с падения Восточно-Римской империи можно считать и постепенный упадок христианства на Кавказе, потому что горцы с этого времени имели отношения только с своими победителями, или турками, или татарами.

В 1570 году крымские татары напали на закубанцев, разорили их жилища, а жителей силою заставили принять магометанство. А в 1775 и последующих годах турки, желая упрочить свое влияние на закубанцев и сделать их враждебными России, чрез посредство своих мулл и золота в короткое время обратили большую часть горцев в магометанство и поселили в них сильную ненависть к русским. Дервиш Ших-Мансур в 1785 году обратил также значительную часть засунжеиских жителей в магометанскую веру; и с тех пор число магометанского духовенства, а равно и поклонников Магомета — быстро умножалось между горцами. Во свидетельство этим историческим сведениям о начале христианства служат древние памятники и развалины церквей, сохранившихся на Кавказе.

В земле Кабардинской есть очень много памятников, доказывающих существование там христианства, например, гробницы с греческими надписями и разными изображениями; есть развалины, называемые Татагщп, в 7 верстах южнее впадения р. Кашбулей в Терек. Об этих развалинах г. Дебу говорит, что это был прежде храм Божий, потому что они, несмотря на свое разрушение, до сих пор еще сохранили форму христианской церкви. В Абхазии также сохранились до сих пор развалины многих церквей и монастырей.

У черкесов закубанских. У истока р. Шяхе находятся развалины древнего города, остатки колонн и древние признаки искусного зодчества, доказывающие, что там некогда обитал народ образованный; еще более подтверждается таковая догадка между сих развалин находимыми древними монетами и медалями и подает повод заключить, что на сем месте существовал город, принадлежащий к греческим кубанским поселениям, столб с греческою надписью на левом берегу Большого Зеленчука, близ истока р. Игнала. У истока р. Большого Зеленчука видна еще хорошо сохранившаяся каменная церковь с греческою надписью. Гробниц с таковыми надписями очень много встречается в разных местах около Черного моря.

Балкары, карачаевцы и чегем. Между развалинами древних христианских церквей, коих постройка и надписи могли бы хотя несколько пролить свет на историю сих стран, определив эпоху господствования христианской религии между сими племенами; особенно замечательны остатки таковой церкви, находящиеся близ урочища Улуольта на скале, составляющей берег р. Чегема; внизу скалы находится подземный ход, запертый железными дверями. Уверяют, что в этой церкви хранятся достойные внимания древние книги.

Ингуши. Недалеко от Андриевского аула есть старинная каменная церковь на высокой горе. Говорят, что церковь эта построена по образцу церкви св. Гроба в Иерусалиме. На левом берегу р. Оссий или Шадгира также есть развалины древней церкви.

Акуша. В округе города Кубечи досель сохранились развалины христианских церквей. Полагают, что и самые кубечинцы – народ ев-ропейского происхождения.

Конечно, известия об этих памятниках и развалинах церквей, собранные немногими путешественниками с величайшим трудом и опасностию жизни, весьма скудны и еще мало исследованы и объяснены по недоступности горцев, но они, тем не менее, для нас должны быть драгоценны, как живое свидетельство исторической истины христианства на Кавказе.

Итак, памятники и развалины церквей, подтверждая исторические сведения, делают их историческими фактами, но для нашего дела этого мало, потому что мы знаем также, что Кавказский перешеек в ту эпоху был как бы столбовою дорогою всем переселениям из Азии в Европу. Знаем, что чрез горы его победно проходили римляне, аланы, хазары, персы, гунны, аравитяне, монголы и турки; эти беспрестанные наплывы разных народов, их более или менее продолжительные владычества могли уничтожить не только христианство, но в своих приливах и отливах могли раздробить, смешать с собою и унести самые племена, которые исповедовали христианскую веру; даже, может быть, лги памятники и развалины церквей были исключительною принадлежностью греческих поселений или факторий в соседних землях независимых горцев. Совершенно разрешить это сомнение могут только остатки христианства, сохранившиеся в народных обычаях некоторых горцев. Они одни, без посредства истории и развалин, ясно и убедительно докажут нам, что действительно между племенами горскими, жившими по прибрежью Черного моря и реки Кубани, существовало христианство; потому что эти остатки христианства, так чудно сохраняемые и теперь между горцами, есть не что иное, как наружная форма веры, с точностью соблюдаемые, но бессознательно, некоторые обряды греческой православной церкви.

Вот эти следы христианства:
Абхазы. Празднуют 25 декабря вместе с нами праздник Рождества Христова; каждый год три дни сряду празднуют Пасху и в это время имеют обыкновение употреблять в пищу окрашенные яйца; празднуют также Троицын день. Развалины древних церквей почитают священными и неприкосновенными, и клятва, у сих развалин данная, считается непреложною. Турки посредством своих мулл уничтожили христиан ство и успели утвердить Коран. Теперь абхазы магометане-сунниты; но отец нынешнего владетельного князя принял христианскую веру со всем своим семейством, и за ним окрестилась некоторая часть народа. Во всей Абхазии теперь находится одна только церковь и один священник, в деревне Соуксу при владетеле.

Адехе, или черкесы закубанские. Теперь господствующая вера магометанская-суннитская, небольшое число жителей исповедуют веру шиитскую, и еще меньшее число поклоняется солнцу. Признаки прежде существовавшей христианской веры весьма заметны, например, они празднуют в одно время с нами христианские праздники в честь Спасителя и Богоматери, в начале весны ежегодно постятся, почти в одно время с нашим Великим Постом и почти столь же продолжительное время. По окончании оного, в начале апреля, имеют особый праздник, называемый ими День явления Бога, во время которого женщинам дозволено молиться вместе с мужчинами. В этот день жители собираются после молитвы вместе, дарят друг другу крашеные яйца, стреляют в цель, которою всегда бывает крашеное яйцо. Среду и пятницу называют они большим и малым постом, воскресенье – Большим днем, в продолжение которого чуждаются всяких работ. Уважение адехе к изображению креста весьма сильно: всякая вещь, которую необходимость заставила хозяина оставить в поле без присмотра, если над нею поставит он крест, остается священною и не-прикосновенною, и, несмотря на склонность к воровству, столь общую всему народу, никто не дерзнет воспользоваться вещью, оставленною под покровительством Божиим, чрез изображение крестного знамения. В тех домах, которые еще не совершенно приняли магометанство, прибивается к стене небольшая палка, на коей лежит кусок воска и полотенце. В праздник из этого воска делают свечу, зажигают ее, становясь пред нею на колени, молятся, скидая шапки, и на место употребленного воска кладут новый кусок. Все эти замечания относятся в особенности к племенам, живущим по берегу Черного моря и на равнинах, окружающих Кубань.

Кабардинцы. Многое из них сохранили и доныне еще следы бывшего у них христианства и почитают со всяким благоговением некоторые наши праздники.

О существовании в прежнее время христианской веры у кабардинцев мы находим в Географическом словаре Российского государства следующую статью:

«Весь черкесский народ держался прежде греческого закона, который отчасти от греков во время императора Юстиниана Великого, а отчасти от грузин – чрез посылаемых от них греческих монахов введен и содержан был. Доказывают оный находящиеся там и поныне греческие древние церкви, греческие надписи на надгробных камнях, кои почти все наподобие креста сделаны, и еще весьма наблюдаемые обыкновения народа, как-то: воздержание от мяса в большие весенние посты и от работы в воскресные дни. Но сии только и остались следы обрядов закона христианского; а впрочем, ничего другого из оного сей народ не знает, однако при том нет в нем грубого идолопоклонства. Все вообще веруют, что есть один только Бог, Творец и податель всех благ. Одни только у них князья и знатное дворянство магометанский закон исповедуют, но почти одним только именем».
И г. Дебу согласно с ним говорит, что в 6-м еще веке кабардинцы приняли христианскую веру от греков, как это доказывается остатками церквей, к развалинам которых, особенно прежде бывшего храма, Татартуп называемого, по уверению самих кабардинцев, сохраняют они столь великое благоговение, что в чрезвычайных между собою обязательствах клянутся им и никогда уже этой клятве не изменяют; гонимый или обидимый, скрывшийся в этих развалинах, остается неприкосновенным.

Карачаевцы, чегем и балкары. Теперь религия их весьма смешанная: некоторые исповедуют магометанскую суннитскую веру, хотя не имеют мечетей и мулл, другие поклоняются единому Богу без всяких наружных обрядов; у некоторых же заметны следы прежнего христианства, потому что они сохраняют посты, почитают воскресные дни и развалины древних церквей, осеняют себя крестом, снимая в сих случаях шапку. Полагают, что они потомки чихов или славян-чехов, исповедовавших при императоре Константине Великом христианскую веру.

Ингуши. Теперь религия их также в смешанном виде; в ней заметны следы прежнего христианства и язычества, перемешанного с маго-метанством и в свою очередь измененного нововведениями. Впрочем, между ингушами нет поклонения многим Богам, они признают одного Бога, называемого ими Лайле. и содержат два поста – один весною, а другой осенью. Главный жрец, называемый Святым человеком, живет при старинной каменной церкви (та самая церковь, о которой говорено было в статье «Памятники и развалины», см. «Ингуши»), которая весьма уважается ингушами, так что никто не смеет в нее войти, а, приближаясь, падает ниц в знак почтения; название этой церкви употребляется вместо клятвы, а стены ее служат убежищем больным и несчастным.

Кисты и карабулаки не имеют почти никакой религии, у них существует смешение обрядов христианства, магометанства и язычества. Г. Гильденштедт полагает их потомками алан.

Сванеты прежде исповедовали греко-грузинскую веру, но ныне сделались отчасти магометанами, отчасти не имеют никакой религии; малое же число живущих вблизи мингрельских границ остались христианами и получают священников от Лечгумского епископа.

В Ахалцыхской провинции значительная часть грузин, руководимая частными выгодами, а более по принуждению, приняли при турецком владычестве магометскую веру. Собратья же их ингало, или грузины, жившие по реке Алазани, у подошвы южных предгорий Кавказа в Джаробелоканской области, и покоренные лезгинами, хотя также были силою обращены в магометанство, но продолжали тайно исповедовать христианскую веру: ездили в Кахетию, под предлогом торговли, празд-новать Пасху, крестить детей и приобщать св. тайн и до самого восстановления владычества России в Джаробелоканской области сохранили неизменно веру отцов своих.

Вот все наши известные следы христианства, сохранившиеся в народных обычаях горских народов.
Итак, памятники и развалины церквей находятся в землях: кабардинцев, в Абхазии, у черкесов закубанских. у балкар, карачаевцев и чегемов. у ингушей и в округе Акуш – у кубечинцев: а следы христианства в обычаях народных сохранились: в обоих Кабардах. у абхазцев, у черкесов-закубанских. у балкар, карачаевцев и чегемов. у ингушей, кистов и карабулаков. у сванети в Ахалцыхе – у грузин-магометан.

Из этого общего обзора и сближения между собою памятников и развалин церквей с обычаями христианскими мы видим всю точность и верность исторических и географических показаний, из которых с такою же историческою верностию заключаем, что честь водворения христианства на Кавказе неоспоримо принадлежит грекам.

Если мысленно проследить с 536 года по Р. X., то есть от начала христианства до нашего времени, и вспомнить, сколько в эти 13 веков Кавказ вытерпел грозных, разрушительных нашествий и междуусобий, сколько было переселений, передвижений, смешений народных – целые племена в этом 13-вековом брожении исчезли невозвратно для истории, то поистине нельзя не удивляться, каким образом уцелели и эти остатки христианства. Кто не заметит здесь явный промысел Божий, сохранивший этот заморенный вековыми непогодами цветок, посаженный умирающей Грецией в земле чуждой, может быть, для того, чтобы Россия, как принявшая христианское наследие Греции, довершила начатое ею тем более, что и самый Кавказ теперь неразрывно связал свою судьбу с Россиею.

И неужели мы, русские, останемся холодными к такому религиозному делу, безответны на слабый призыв погибшего христианства и не протянем руку на помощь во Имя Спасителя всех человеков. Если бы мы случайно увидали в день Праздника, как бесстрашный закубанский черкес покорно стоит на коленях пред засаленною восковою свечою, душа его, объятая религиозным чувством, как будто силится припомнить чистую молитву христианина к Богу, а сердце и язык готовы с умилением произнести ее; если б, говорю, мы видели, с какою радостию он празднуют День явления Бога (Светлое Хр. Воскр.), какое имеют глубокое, хотя и бессознательное, уважение к кресту и развалинам церквей, или как балкары и чегем набожно крестятся, снимая шапки; без всякого сомнения, холодное, эгоистическое чувство человека тотчас заступило бы место теплому чувству христианина, ревнующему снова просветить этих злополучных сынов, отторгнутых бурными обстоятельствами от общей нашей Матери Православной Церкви.

Руководимый такою христианскою целью, которая не чужда будет и политических выгод России, на основании вышеизложенных исторических данных, я осмелился предложить высшему правительству проект о введении христианской веры на Кавказе.

Для приведения в исполнение этой идеи – христианской и вместе политической – необходимо:
1. Учредить на Кавказе общество миссионеров. Надобно, чтобы общество это составлено было с особенною разборчивостию из людей способных, нравственных и ревностных к этому делу, чтобы они имели один устав и правило, которыми каждый из них буквально должен руководствоваться в своих действиях для того, чтобы в их разрозненных действиях была одна общность и стремление к единочной цели, им указанной и принятой за систему правительством.

2. Для главного и постоянного местопребывания общества должно избрать центральный пункт, по удобству, впрочем, выбор этого пункта укажется самою необходимостию – при его учреждении.

3. При обществе необходимы совет и канцелярия, как для принятия всех высших распоряжений правительства и приведения их в исполнение, так и для внутреннего устройства общества: назначение мест и лиц
для проповеди, водворение священнослужителей у горцев, принявших христианскую веру, наблюдение и попечение об них, и, наконец, управление частями: правительственною, финансовою, хозяйственною и учебною.

4. В главном местопребывании общества должна быть основана семинария. Здесь духовное образование, необходимое проповедникам и священнослужителям, соединяется вместе с изучением языков: греческого, славянского, русского и тех горских наречий, где, по плану правительства, намереваются воскресить христианство. При семинарии со временем устроятся библиотека, музей и школа. В библиотеке соберутся древние летописи: восточные, армянские, грузинские и греческие, разные рукописи и книги исторического и духовного содержания, более или менее относящиеся к сему краю, достойные сочинения проповедников и священнослужителей о каком-либо племени горском, по части филологии – разработка горских наречий , также, например, их история из народных преданий или статистика, хозяйство и образ жизни, или, наконец, их нравы, обычаи, поверил и вера. Музеум будет заключаться в собраниях всякого рода древностей местных: монет, медалей, снимков с надписей гробниц, описаний и чертежей развалин старинных церквей и других археологических разысканий. В школе миссионеры будут воспитывать мальчиков из горцев, число их определится способами общества; религиозно-нравственное направление и изучение русского языка должно быть главным основанием их образования.

5. Все миссионеры и водворенные между горцами священнослужители должны быть вполне подчинены совету общества; все их донесения, требования и объяснения нужд духовных, общественных и своих рассматривает и удовлетворяет совет общества, а в важных случаях с разрешения высшего правительства.

Чтобы придать еще более прочности основанию общества и успешности дела, полагаю, что, не приступая прямо к проповедованию веры, как уже к окончательному действию, надобно сначала заняться: 1) устройством общества; 2) учреждением семинарии и школы, чтобы все это восприяло свое действие; 3) образованием проповедников и изучением некоторых горских языков – приготовить их к этой великой обязанности.

Когда же общество почувствует себя в силах приступить к такому священному делу, то, по мнению моему, проповедники, сначала под видом путешественников, посещая назначенные им участки, чрез куначество и подарки, должны войти в самые дружественные связи с некоторыми из старшин и уважаемых горцев, а посещая чаще, приобретут их доверенность свои кротким и дружелюбным обращением, и, наконец, явясь между своими новыми друзьями в какой-нибудь праздник, когда они совершают христианские обряды, надобно самим принять в этом живое участие и после незаметно, в дружеской беседе, расспрашивая об этих обрядах и прочих остатках христианства, объяснять им их значение (горцы, не имея писем, вероятно, потеряли всякую память об этом, хотя и строго исполняют некоторые обряды, но бессознательно); потом уже впоследствии рассказать им и самую историю этих обрядов, то есть что предки их, к которым они сохраняют такое глубокое уважение, прежде исповедовали христианскую веру; сначала татары, а потом турки силою обратили их в магометанство, но всего они не уничтожили, вот вы, например, и теперь еще вопреки Алкорану молитесь вместе с женщинами, поститесь в одно время с христианами, дарите друг другу крашеные яйца или, стоя на коленях, молитесь перед зажженною свечою, или, наконец, креститесь, снимая шапки, и вообще имеете такое уважение к кресту, что и самое имущество ваше под его покровом делается неприкосновенным, – все это перешло к вам от ваших отцов, которые были христиане, а в доказательство указать им на древние развалины церквей, у которых они клянутся и которые так много почитают. Нет никакого сомнения, что беседы такого рода – дружественные, без всякого насилия, заставят горцев призадуматься, и вследствие этой думы, вероятно, может возродиться искреннее желание снова принять веру отцов своих и, следовательно, веру христианскую.

При таком систематическом образовании общества по плану, однажды принятому и навсегда утвержденному высшим правительством и по предварительно им же начертанным правилам руководства, строго обдуманным, весьма благоразумным и очень осторожным, имеющим единичный характер и цель, нельзя предполагать той неудачи, какую испытала учрежденная в 1750 году Осетинская комиссия для проповедования христианской веры горцам, потому что при поспешном образовании проповедниками назначены были люди неискусные и без разбора из грузинского и русского духовенства, но впоследствии деятельным участием русского духовенства, успели они водворить христианскую веру в Осетии, в округах Валагирском, Куртакском и Норийском, хотя там и не было никаких остатков христианства. Что же будет, когда правительство обратит на это все свое внимание, всю деятельность и все средства, когда мысль водворения Христовой веры преобразится в стройный, систематический план в большем размере и с обширными средствами: духовными, нравственными и вещественными, и, наконец, с тем знанием горских наречий, которое откроет нам пути в неприступные дебри Кавказа; тогда это христианское и политическое предприятие России примет прочный и постоянный характер и возможность благого успеха станет выше всякого сомнения. Чтобы более убедить наше попечительное правительство в принятии и исполнении этого полезного и святого предприятия, позволю себе напомнить, что, кроме христианского, еще и родственное чувство зовет нас к этому делу. На Кавказе скрываются до сего времени потомки славян, как доказал ученый Бутков в замечаниях на «Славянские древности» – шафариковы (сын Отечества 1839 года).

По мнению г. академика Буткова , народ угры делились на белых и черных , Угры белые составляли часть кавказских славян, которые вместе с абазгами, лазами и иверами помогали в 621 и 622 годах императору Ираклию против Хозроя Персидского и потом, в 664 году, переправясь через Днепр и Днестр, а в 679 году и за Дунай, вошли в состав дунайского Царства Болгарского, основанного Азпоруком Кубратовичем; угры же черные, их единоплеменники, названы так по причине их подданства казсугам; в 669 году, под властию казарского кагана, разделились на 7 колен и каждое управлялось своим воеводою; в начале IX века со степей кавказских к ним присоединились три турецких аймака, печенего-башкиров под именем кабаров, и потому византийцы назвали этих союзников вообще сабартиосфалами (кабаро-славянами). Около 830 года прочие 8 аймаков печенежских были выгнаны маразами (казарскими жителями города Мажара) и заволожскими уцами со степей кавказских на западную сторону Дона; эти печенежские аймаки потеснили кабаро-славян и часть их потянули на запад, прошли мимо Киева и впоследствии основали Угорское или Венгерское королевство, а прочие – уклонились к соплеменникам своим в дебри Кавказа, сопредельные Иверии и Колхиде, которых слабые остатки известны и теперь в Кабарде. Под именем чегемов и башкир, или чехов и болгар , потерявших уже язык славянский, г. Савельев, в материалах для славянских древностей, доказывает, что Иродот под именем иигинов (в един, числе циг) разумел славян-чехов, тот же народ, который оставил следы своего древнейшего пребывания в Сака-Зене Закавказской.

В пользу мнения существования родственных нам славян на Кавказе убедительным доказательством может служить очень любопытное этимологическое сравнение некоторых слов горских с русскими действительного члена Императорского Московского общества истории и древностей российских Макарова: «У нас был божок Дидо (дидо мий, голубе мий), у лезгин год называется Дидо: и всегда на первый день весны (в марте) торжество ему; не наш ли здесь «овесень. авсень» и по древнейшему нашему; может и Дидо. доселе еще существующий в нашем баснословии «Ладо, ой дид ладо».

Наша телега лезгинскими называется «качка», «рели». Оба эти слова их между собою родственны, и столько же они родственны нам по «качке» (от «качаю»), по «релям» (качелям). Заметим тут, что наша старинная телега, по преданию, укреплялась на веревках и называлась «качалкою».

Русское слово «зуб» по-лезгински «зиб»; нашу яму, рытвину – особенно на пути, словом, бакандину – называют «бакан», «баканд», град – «горошек», «горох» русский в лезгинском языке известен под словом «горо». Слово «пинро» или «тк-лиро» значит наше «перо»: «чука» или «тошука» – наша «рыба», но всякая, а не предпочтительно только щука.

Горская дичь – наше слово «мясо», «гено» – «вино», «гортыл-ка» – простонародное русское слово «ерник», у кавказцев рисует «вора», а слово «бура» или «бара» нашего «барина», Русский «Лель», т. е. любовь, в лезгинском «отлую» (ой люди), «от-лень». величается, как и у нас в празднование года, – «дидо»: лезгинская хижина у них слывет «варина». «варня» – наша «поварня»: зверок, который тут же разгули¬вает по варне, называется «ката» – это наш «кот».

Слово «послать» кавказец выражает своим словом «бутараж»: это то же, что наше народное «бутаражить». «взбутаражить». Девственница в горах Кавказа у многих известна под словом «дучь» – это наша «дочь». Наш «мальчик» – их «матчик»: наш «черный» – их «черан». «чериб». Рожь у кавказцев большею частию называется «муке», «мака». Отец – «бутя», «батя»: пыль – «кура» (мятель); спать – «уссони». «уссони-ть». а видеть – «ононо». наше «вона оно!» (смотри). Но недостанет сил перебирать и переписать все слова кавказских народов, однозвучные или по какому-либо свойству сходные с нашими».

Со временем, когда миссионеры наши с крестом и словами мира проникнут в горы и водворят между горцами христианство, ученые наши, при их посредстве, разоблачат таинственность Кавказа, и доселе неразгаданный миф его распадется, может быть, на тысячу различных доказательств во свидетельство этим немногим историческим данным.

В заключение же повторю сказанное в начале, что политическое бытие, прочность и могущество государства столько же зависят от народа и правительства, сколько и от христианской веры, дающей единую нравственную основу государству; созидая единство веры, тем самым незаметно, но прочно сочленяем части государства и водворяем в нем мир и благоденствие; придавая этой идее всю государственную важность, я осмелился предложить высшему правительству обратить свое внимание с этой точки зрения на Кавказ, где воинственность горцев, вместе с местностию, поставили непреодолимую преграду благим намерениям нашего правительства; я старался также доказать, что главным камнем преткновения в этом случае есть магометанство, которое в основаниях своих всегда враждебно христианству и цивилизации.

Итак, вот мысли и предположения об этом религиозном и политическом деле, которые имею счастие представить па благоусмотрение высшего правительства; мне же остается только, как русскому и христианину, искренно пожелать утверждения единоверия, распространения и одобрения христианства на всем обширнейшем пространстве Империи для славы церкви и политической прочности и могущества нашего Отечества.
Служащий в комиссариатском департаменте Военного министерства титулярный советник Александр Афанасьевич Бегичев, 1846 года сентября 30 дня

РГИА. Ф. 932. Оп. 1. Д. 92. Л. 3-48.