[опубликовано 13 Января 2010]

Гаджиев Зураб

(Националпредательство или невежество)

Ни для кого не секрет, что с недавних пор в столице нашей Родины - Махачкале активно насаждается культ личности Петра I (бюст на одноимённом проспекте и площади; популяризация почти забытого в советские годы названия Порт-Петровск; распространение мифа о Петре I (умер в 1725 году) как основателе нашей столицы (укрепление основано в 1844 году) и т.д.) Вместе с тем, как мы не раз могли убедиться, для ориентации в потоке информации мало кто из дагестанцев обладает реальными историческими знаниями о самом пребывании Петра I в Дагестане - когда? зачем? чем сопровождалось? к чему привело?

Ещё большую опасность это незнание стало приобретать в последнее время, когда насаждение культа Петра I было перехвачено у столицы и при известной поддержке вышло на общереспубликанский уровень в рамках проекта «Немецкая деревня - Петр Великий», очевидно намекающего на бытовавшее в русском народе предание, дескать «в Немецкой слободе, ещё в детстве, немцы нашего царя на немецкого мальчика подменили». В свете этого мы решили восполнить пробел в общественном сознании дагестанцев, на основании синхронных исторических источников, потому что каждый народ имеет право знать подлинную, истинную, а не выдуманную историю своих предков.

Нашествие Петра I на Дагестан (июль-сентябрь 1722 года)

Напомним, что поход был подготовлен очень основательно: на 447 кораблях в Дагестан было направлено 22 000 солдат и 5000 матросов, в то время как сухим путём шло 9000 драгун, 20 000 казаков, около 30 000 татар и 30-40 000 калмыков. Помимо этой 120 000-ой армии, царя сопровождал весь двор, включая жену, «во время похода на Дагестан раздававшую солдатам стаканы с водкой ...»

Извлечение из дневника Генриха Брюса - участника похода Петра I на Дагестан.
«Счастливая экспедиция бригадира Ветерани. Государь (Пётр I) получил от генерала Ветерани приятное известие, что тот изрубил корпус из 6 тысяч человек провинции Андреева (Эндирей), сжег их главный город (Эндирей), опустошил целую провинцию (ныне Хасав-юртовский, Казбековский, Новолакский районы Дагестана). Всех жителей, которых он мог взять, старого и молодого, обоих полов, в числе многих тысяч, он отправил в Астрахань под прикрытием 5 тысяч казаков и 15 тысяч калмыков... (Л. 36)

Поход в Дербент. 16-го августа мы снялись и прошли до реки Манас, где было много воды, но не было фуража. Поэтому мы пустили своих коней пастись в близлежащих горах. Здешние татары (дагестанцы) угнали многих из оных. Когда мы разбили лагерь в старом Буйнаке (ныне Уллубий-аул в Карабудаахкентском районе), государь отправил трех казаков и посла к султану Утамыша (селение Утамыш Каякентского района), который жил в горах в некотором отдалении, с требованием, чтобы он прислал депутата (парламентёра) для конференции (встречи) и велел ему снабдить армию вьючными животными, что бы отвести наш багаж в Дербент.

Жестокость Султана (Утамыша). 18-го августа прошли 25 верст и разбили лагерь на берегах реки Инчхе, куда пришел посол и принес ответ от султана Утамыша, сказав, что три казака в его присутствии были умерщвлены... Султан приказал ему передать государю, что с каждым из его людей, которые попадут в руки султана, будет сделано то же самое. Что касается же конференции (встречи), то они готовы ее иметь с саблями в руках (Л. 48).
Последствия этого. 19-го августа показались татары (дагестанцы) на стороне гор, приблизительно 12 тысяч человек и хотели исполнить свои угрозы.

Наши ядра не доставали их, так как они находились на возвышенности. Тогда, государь сам повел в атаку 8-й дивизион драгун, а за ними пошли казаки. Враг, не выдержал нашей атаки... В итоге в сражении погибло 600-700 их бойцов, 40 было взято нами в плен. Между ними находилось несколько сановников, а также магометанский (правильно мусульманский) священник (неверно, в исламе нет священства), который был одним из их предводителей и который не отклонил жестокое убийство тех казаков...

Своих жен и дочерей враги отослали в горы, прежде чем пошли в экспедицию; после этого были сожжены султанская резиденция (Утамыш – около 500 дворов) и 6-ть других деревень были совершенно опустошены (разгромлены и превращены в пепел селения Мюрего, Маммааул, Кичи-Гамри, Кая-кент, Алходжа-кент, Усеми-кент, Сергокалинского и Каякентского районов) [угнано 7000 быков, 4000 баранов (А.С.Пушкин)].
20 отчаянных татар (дагестанцев). Партия драгун в погоне загнала 20 татар (дагестанцев) в такое узкое место, из которого они не могли выйти. Видя себя запертыми, они бросились на колени и со смиренным видом предложили свое огнестрельное оружие вперед направленными дулами. 20-ти драгунам было приказано спешиться и принять их оружие. При их приближении эти отчаянные татары (дагестанцы) вскочили, бросили метательные копья (дротики), умертвили всех драгун и потом своими саблями сделали такое неожиданное нападение и поранили еще многих, что с большим трудом нам удалось изрубить их на куски (Л. 50). Когда схватка кончилась, и мы продолжили путь, то в столице Утамыш и на всей дороге мы находили трупы, татар (дагестанцев) убитых нашими драгунами.

Красивый молодой татарин. Между мертвецами нашли мы юношу 18-20 лет, которому только, что была отсечена голова. Его лицо и фигура были чрезвычайно прекрасны в смерти, что каждый, кто шел мимо его тела, останавливался и говорил, что никогда не видел подобной красоты. Но так как это удивление задерживало наш поход, то генерал Р. (из контекста следует, что это сам царь Петр I Романов) велел убрать его с дороги. После приблизительно 15-ти верстного похода мы встретились с нашими драгунами и казаками, нагруженными богатой добычей. Генерал Ветерани сказал генералу Романову, что все кончилось и кончилось как следует, На высоте где сперва показался неприятель, мы [установили] 21 повешенного пленника в возмездие за жестокую смерть наших трех казаков (Л. 51). Одному из пленных отрезали нос и уши, и он в этом виде был послан с письмом к утамышскому султану, в котором его упрекали за жестокое обращение с нашими посланниками. Священника за его нечеловеческое варварство четвертовали.

Мужество священника. Когда об этом спросили священника, он ответил решительно, что он поступил бы точно также со всяким из наших людей, которого он бы получил в свою власть, чтобы отомстить нам за наши действия при Андрееве (Эндирее) с его друзьями и союзниками. Главное и превыше всего остального они (дагестанцы) считаются свободной нацией, и никогда не будут поклоняться чужому князю (Л. 53). Адмирал (Апраксин) спросил у него, как смели они (чуть более 10 000) атаковать правильно обученную и многочисленную армию (более 100 000), которая превосходила все силы, которые они могли выставить и всю возможную помощь которую они могли бы ожидать от всех своих соседей. Священник ответил, что они совершено, не боятся нашей пехоты, не особенно высоко ценят способности казаков и лишь драгуны смутили их своей доселе не виданными в здешних краях дисциплиной и военным талантом. После этих слов священник отказался о чем- либо еще отвечать. Священника за его нечеловеческое варварство четвертовали.

Другой пленник, когда был подведен к шатру (адмирала Апраксина), не хотел отвечать ни на один вопрос, которые ему предложили, тогда отдали приказ его раздеть и бить плетьми. Он, получив первый удар, вырвал шпагу у стоящего рядом офицера побежал к шатру адмирала и, наверное, убил бы его, если бы два часовых, стоявших у палатки, не вонзили ему свои штыки в живот. Падая, он вырвал зубами из руки одного часового кусок мяса, после чего его убили. Когда император вошел в палатку Адмирал Апраксин сказал, что он для того пришел в эту страну, чтоб его пожрали бешеные собаки, во всю жизнь еще ни разу так не испугался. Император, улыбаясь, ответил: «Если б этот народ (дагестанцы) имел понятие о военном искусстве (организации), тогда бы ни одна нация не могла бы взяться за оружие с ними (то есть воевать с ними)» (Л. 54).

Чтобы держать в страхе этот народ император велел построить крепость на реке Инчхе, под надзором барона Рене... 21-го августа армия опять снялась с места и шла все время, через виноградники и фруктовые сады и, пройдя 20 верст к вечеру, пришла к реке Дарвагу.

[Далее нами опущено описание пребывания в Дербенте (Л. 55-63). Отметим лишь, что излюбленный сюжет дагестанских петрофилов – радушная встреча, оказанная Петру I в Дербенте персами, – всего лишь постановка срежиссированая адмиралом фон Верденом, во главе 20 000 солдат высадившимся в Дербенте 15 августа, ещё за неделю до прибытия царя к стенам города 23 августа. И к дагестанцам этот эпизод не имеет отношения].
Описание обратного пути из Дербента в Тарки. 11-го сентября мы прошли 4 версты до реки, где было наше укрепление, с бароном Рене во главе. Крепость находилась в надлежащем порядке. Для ее защиты впредь мы оставили в ней 100 солдат и 200 казаков (через несколько дней крепость была взята дагестанцами, а гарнизон полностью уничтожен).

Здесь мы были настигнуты врасплох армией султана Утамыша. Посол из Дербента принес известие, что Султан-Махмуд (Утамышский) в союзе с усмием (Кайтагский уцми Ахмад-хан) набрал 20 тысяч человек и задумал на нас напасть ночью, из-за чего мы целую холодную ночь до другого дня оставались под ружьем, потому что неприятель все время шнырял у нас перед глазами. Несмотря на это, мы поднялись и прошли еще 12 верст, встречая беспрестанно неприятеля, который старался несколько раз во время пути напасть на нас, но при нашем приближении каждый раз убегал, но, часто оставаясь вблизи нас, и взял в плен 2-х казаков, а мы взяли 3-х татар (дагестанцев) (Л. 63).

Еще одна бессонная ночь, ночные стычки, несколько сот отравившихся лошадей. 14-го сентября мы прошли 24 версты, и неприятель постоянно был перед глазами. Еще одна бессонная ночь. Армия сделалась негодной к службе. Несмотря на слабость, мы прошли 25 верст до Тарку. Отсюда были посланы два трубача и два казака, что бы известить шамхала (Адиль-Гирея) о нашем прибытии, которых мы при въезде в город нашли мертвыми. Их платья (одежда) и лошади были найдены у семи дагестанцев принадлежавших Тарку, которых мы поймали и в присутствии шамхала и жителей города четвертовали, и куски их тел для примера повесили на возвышенных местах. Государь упрекал шамхала, как в убийстве «послов», так и по поводу его мошеннического соединения с его врагами во вред армии. Этот шамхал уверял государя, что касательно этого он не виноват, а его брат и двое сыновей во главе [неприятельского] корпуса были поставлены по злонамерению народа и действовали против него (Л. 64)»
(Рук. фонд ИИАЭ ДНЦ РАН. Оп. 1. Дело № 58.)

Весьма ценную информацию нам даёт тайное донесение османского разведчика «Кайме» - Бедреддин-заде Али-бея Карсли (1723 г. Извлечения):

«Царя (Петра I) ставшего на неправильный путь, охватило несуразное желание, и из стольного города, несущего отпечаток злополучия он организовал неблагословенную отправку... с огромным количеством воинов...
А сам [царь], решившись на дурное дело, провёл должную заготовку боеприпасов... [намереваясь] захватить земли вплоть до границы Ислама, и [утверждал], мол, они полностью уничтожат лезгин (дагестанцев) и [всех] мусульман-суннитов, и вдался в мечту полностью овладеть Кавказом».

(Это утверждение шпиона находит подтверждение в тайной инструкции Петра I генерал-лейтенанту Матюшкину: «а басурман, зело тихим образом, чтоб не узнали, сколько возможно убавлять, а именно турецкого закона (т.е. суннитов). Также, когда осмотрится, дал бы знать, сколько возможно там русской нации на первый раз поселить».

«...Перебросив пять-шесть тысяч гяуров-московитян в Ниазобад, совершил внезапную ночную атаку, и в результате применения пушек, ружей, ядер, некоторые из людей Ислама, проживавших в тех округах, стали шахидами. А остальные, уповая на Аллаха и при постоянном содействии чуда Посланника Аллаха, обнажив мечи, ринулись в атаку, и побежденные гяуры и прочие три тысячи подосланных (калмыкская конница для подкрепления) говоря «нет ли укрытия?», стали бежать на свои суда. А люди Ислама, собрались с мыслями, проницательно назначили своих стражей на упомянутую пристань и прочие опасные крепости».

(Разгром авангарда армии Петра I под Ниазобадом, фактически не освещён в отечественной историографии и лишь в некоторых трудах можно найти слабые намёки: «сами горцы встретили войска Петра I оружием и далее нанесли им поражение».

Очевидно это поражение, наряду с ультиматумом из Стамбула, и послужило одной из основных причин заставивших царя отступить с пол пути.

«И в этом 1134 году хиджры Пророка (1722) около ста тысяч (беженцев) людей Ислама нашли приют у Высокого Порога (Османской империи), средоточии Благоденствия...
А когда у упомянутого Адиль-Гирея пробудилось чувство исламского достоинства и мужской чести, он встал во главе несущих помощь людей Ислама... для встречи и вступления в сражение с проклятой Аллахом армией унылых гяуров...

У Московии имеются некоторые претензии к землям лезгин (дагестанцев) и эялету Ширван. Ещё раньше московитяне неоднократно начинали войну (1588-1607гг) [но проигрывали]... ибо здесь имеется множество ущелий и горных проходов. И эти края целиком заселены племенами из людей Ислама, придерживающихся Сунны...»

Местные дагестанские хроники к сожалению менее многословны: «1134 год хиджры Пророка (с.а.с.) (1722 год) – во время Мухаммад-нуцала дата прихода большой чумы во все округа Дагестана – приход проклятого акцара (Петра I) в Гумук, разрушения Андирайа, сожжение сел равнины, сожжение Утамыша и захват крепости Дарбанд».

«В это время дошло известие о [новом] походе [Петра Ц против мусульман. Ахмадхан-усуми оставался в Шемахе до осени, а когда услышал о походе, пустился в обратный путь к себе на родину и обнаружил, что до его прибытия неверующие разрушили уже большое число мусульманских сёл. Ахмадхан-усуми энергично готовился к сражению с ними, встретил их отряд, взявший область Хумри и цитадель Баб ал-абваба. Те направляясь к себе на родину, захватили крепость в месте, называемом Араб Хаджи и оставили там своих храбрецов для охраны. Усуми пошел на них со своим объединенным войском, и перебил их всех до единого».

Таким образом, «лёгкость завоевания не означала отсутствия жертв: в каспийскую экспедицию были посланы 61 090 солдат (на довольствии), погибли в боях, от жары, болезней 36 664».

20 батальонов Низового корпуса, составлявшие русские оккупационные войска только за первые три года (1723-1725гг.) потребовали 29 000 новых рекрутов для восполнения потерь.

Таким образом, перед нами картина полномасштабных боевых действий дагестанцев с «царём-реформатором». «В Дагестане армии Петра I было оказано упорное сопротивление со стороны народов Дагестана: она вынуждена была отступить к Астрахани, и, только при помощи высаженных в городах на берегах Каспийского моря войск,
Петру I удалось завладеть значительной частью побережья Каспийского моря».

Более того, бои продолжались ещё 10 лет после смерти Петра I (1725), вплоть до 1734 года, когда в Дагестан пожаловал Надир-шах, затмивший в памяти народной «царя-реформатора». Вот лишь отдельные эпизоды той войны:

«В октябре 1725 года генерал-майоры Кропотов и Шереметев ходили опустошать владения шамхала и сожгли двадцать селений, а также город Тарки, столицу шамхала, состоявшую из 1000 дворов; всего дворов было сожжено 6110. Шамхал, имея при себе только 3000 войска, не смог сопротивляться превосходящему числу русских, у которых одних Козаков и калмыков было 8000 человек, не считая регулярных войск – двух полков пехоты и двух кавалерии; Адиль-Гирей ушел из Тарков».

«Генерал-майор Кропотов немедленно собрал войско, пошел против неприятелей дагистанцов и лезгин, дал им много сражений и разорил Усмийскую, Тарковскую, Эрпеллинскую [землю] и многие другие деревни; сражался под Эндери, ибо эндерийцы давали шамхалу свои войски, и рассеял кочевых ногайцов, которые шамхалу и эндерийцам принадлежали... Из обитающих при крепости Святого креста, посланы были уговаривать шамхала, чтоб принес повинность, уверив о безопасности его особы. Шамхал и действительно с сею надеждою в лагерь российский явился, где взят был под арест 26 сентября и отослан к Архангельску».

Интересно отметить, что отсидевший шесть лет в остроге Кола (под Мурманском), ещё далеко не старый Адиль-Гирей-шамхал (1703-1725), внезапно «умер» в 1732 году, как раз когда по договору с Надир-шахом русские войска обязались в скором времени очистить Дагестан и соответственно вернуть на свои места всех репрессированных.
В свете всего этого увековечивание памяти Петра I в Дагестане, можно было бы сравнить только с установкой памятника Наполеону, Девлет-Гирею I или Тохтамышу в сжигавшейся ими Москве.

Что же касается истинных причин любви наших местных «политиков» к Петру I, то она как нестранно кроется в очень кратком, но не нуждающемся в комментариях указе самого Петра I от 09.12.1709 года, гласящем: «Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство...».

Но завершить всё же хотелось на позитивной волне и, коль скоро на постаменте памятника установленного на проспекте Р.Гамзатова значится «от благодарного дагестанского народа...», завершить в стихотворной форме:

«Спасибо!» – скажем мы Петру,
«Спасибо» скажем без обиды,
А если были перегибы,
Так и за то Петру спасибо,
Что перегибли тут не все.

Письмо Кази-Кумухского Сурхай-хана I, Шамхалу Адиль-Гирею с требованием вывода царского войска из пределов Дагестана

Народы всего Дагестана во все дни ко мне собираются и просят, чтоб на русских идти и говорят: Эндирей (Андреев) де разорили и в Тарку вошли, и ты де, шамхал, заодно стал с русскими. И слышали, что де русские хотят Дагестан себе покорить и хотят укрепить города, которые близ морского берега. Хочу от тебя, что б ты сей народ вывел из страны дагистанской, от Койсу до самой реки Самура. А если этого не сделаешь (буде сего не учинишь), все дагестанские народы соберутся от Цунты до самой Куре и против тебя и против русских, и много будет боёв, столкновений (конфузий). Чего ради тотчас вышли оных [русских] из сих мест, пущай куда хотят идут.
Свыше того (паки) от тебя хочу, что б ты приказал как своим людям, так и дербентским (русскому гарнизону), чтоб подданным моим, которые живут в Куре, обид и разорения, и пожиткам домам и селам их убитков, и никаких досад не чинили, поскольку (понеже) оные народы суть подданные и служивые мои, чего ради должность имеешь хранить их как народ и войско твое. Воля твоя есть, в протчем ты смотри.
В печати пишет: Правнук Алиев Суркай.
ЦГА ВПР. Ф. Сношения России с Персией, 1722 г. Д. 17. Л. 143. Копия.

Письмо Ахмадхана-уцми Кайтагского ко всем мусульманам

Во имя Аллаха Всемилостивого, Всемилосердного, нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, великого и могущественного. Да благословит Аллах и да приветствует нашего саййида [пророка] Мухаммада, его род и всех приверженцев. Аминь.

Затем — постоянный мир (сапам) денно и нощно и совершенные приветствия, непрерывные и бесконечные, от [одного] из благородных правителей, Ахмадхана-уцми, ко всем мусульманам, верующим в единого Аллаха, и особенно к мужественным и ревностным мужам, да дарует им Аллах всевышний великую победу над неверными. Амин.

А затем – неверные, нечестивые русские, да оставит их Аллах всевышний без помощи и обратит в бегство, уже вернулись по своим домам и вознамерились разорить дома жителей равнины, захватить их сыновей и пленить их женщин: они захотели унизить Ислам.

О, общества мусульман, усердствуйте в возвышении высочайшего Слова Божия. И на вас [долг] решиться в эти достойные времена на священную войну ради Аллаха в помощь мусульманам. И если у вас будет возможность и стремление выступить на джихад с нечестивыми неверными, снаряжайтесь, и направьте [ваши] войска, и пошлите людей в остальные селения в вашей округе.

Так поспешите выступить немедленно по получении этого письма. Поистине, дело усложнилось, а время сократилось. Муртазаали, сын Шамхала, Махди, сын Парилава, со своими сторонниками, араканцы и остальные киндалальцы уже вышли в субботу к... (слово утрачено)... (угол текста срезан)... и особенно молодежи Чоха и вообще ко всем селениям вокруг вас.

Проявите же усердие, храбрецы и ревностно заботящиеся об этом великом деле. И если вы выйдете с нами, нам не нужны будут другие войска.
Личный архив Р. Шарафутдиновой. Док. № 21. Подлинник.

1722 г. сентября 3 – Письмо Крымского Саадат-Гирей-хана шамхалу Адиль-Гирею с воззванием о священной войне против русских.

Пречестнейший, почтеннейший и искреннейший приятель наш шамхал, по приятельском и дружеском нашем к вам поздравлении... с нашей высокоханской стороны ведомо вам да будет, что веры нашей неприятель неверный москаль... по имеющимся] тайным возмутительным мыслям войска свои с Терека отправил, и со многими иными войсками около Астрахани находится, а с каким к нам намерением того мы не ведаем токмо в народе обносится, что в некоторых местах крепости (фортеции) строит, кумыков и весь Дагестан победил, також намерен до грузинской земли марш свой продолжать; при том вознамерясь всех кумыков под свою власть привесть,... И будто он всякими притворными неправдивыми словами и обманом обнадеживал, ... говорят тако ж, что он в подданство привесть как меньших, так и больших народа магометанского людей вознамерен, и вы старайтесь того недопустить, а нас письменно обо всём правдой обстоятельно уведомить способ ищите.

...вам надлежит выслать всех мусульман (магометанцев) какого бы ни были роду из домов своих, и велеть им, засучив рукава (подняв полы [черкесок]), махометанской ради веры, против возмутителей весьма жестоко биться. Так же и вам надлежит всякое прилежное старание к тому приложить поскольку (понеже) милосердием божьим имеете достаточное (преемноё) число войск. А во время нужды [имеете] крепкие горные места, где можете бесстрашно сохранены быть, [и] не надлежит вам страху себя предавать, но [следует] всем сердцем, ради веры и земель магометанских стараться, чтоб от гяура не были разорены, спасение - есть злоумышленным людям наивяшую волю не давать, и надлежит ли вам ради (для) пятиденного на сём свете жития, другого света лишиться. Берегитися. Гяурским ложным словам не верьте. Поскольку (понеже) мы желаем, чтобы вы в бесчестие себя не ввели.

Слава богу, вы у себя многое число умных и мудрых людей имеете, по совету которых поступать можете.
Ежели вам от нас потребно вспоможение войск[ами], то вы, не удержав, нашего [посланника] посланного [к вам], к нам в скорости отправьте. А сколько числом войск пожелаете, то вам отправлено будет, но вы своими людьми крепко стойте.
На том листе печать Саадат-Гирея-хана.

ЦГА ВПР. Ф. Сношения России с Персией, 1722 г. Д. 17. Лл. 72-73.
Перевод с подлинника.